Читаем без скачивания Garaf - Олег Верещагин

— Я надеялся на фородвэйт… — прошептал Эйнор, становясь похожим на мальчишку, которого отчитывает суровый отец.

Волшебник крякнул особенно едко. Потом задумчиво сказал:

— Странный этот твой новый оруженосец…

— Да ничего странного, — Эйнор поднял голову. — Просто у него разбита память. Он откуда–то с востока, бежал из рабства… Ты ведь щупал его воспоминания? Это не странность, это провалы и выдумки.

— Может быть, может быть… — задумчиво, явно размышляя уже о чём–то другом, согласился Серый Странник. — О дальнем востоке многое могли бы рассказать Алатар или Палландо… но я не видел их уже давно. Очень давно… — он встряхнулся. — Что ж, видимо, все наши секреты выболтали Черному Королю дрозды, — голос волшебника стал вновь ироничным. — Так или иначе, но союз Артедайна и Кардолана для него не секрет; знать бы — как давно? Тебе прямая дорога отсюда в Зимру.

— Я знаю, — кивнул Эйнор. — А куда поедешь ты?

Брови волшебника пошевелились по отдельности. Эйнор засмеялся, как мальчишка, увидевший проделки бродячего фокусника.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — отрезал Серый Странник несердито. Поглядел на спящих мальчишек. — Поговорить бы с твоим Волчонком — как же он всё–таки сумел освободиться и почему к нему привязалась Ломион?

— Кто она такая? — Эйнор подпёр щёку кулаком. Волшебник грустно улыбнулся:

— Кто она такая, она и сама уже не помнит… но напомнить ей можно. Жаль, что ненадолго. Дорого бы, кстати, я дал, чтоб знать, сколько подобных ей ещё прячутся в тёмных местах нашего мира… Вот что, Эйнор сын Иолфа, ложись–ка и ты спать, а я ещё посижу и подумаю… — Эйнор попытался возражать, но Серый Странник добродушно и непреклонно повторил: — Спать, спать, спать…

Глава 26,

в которой Гарав бежит от себя.

Гарав проснулся под утро. С пустой головой, приятной ломотой в теле и ощущением долгого лёгкого сна.

Он пощупал шею и засмеялся. Не было опухоли. И рука прошла, и внутри ничего не болело… В дверной проём заглядывали быстро блёкнущие звёзды, напоследок подмигивали колко.

Он привстал на локтях. Увидел спящих товарищей. Радостно улыбнулся им — спящим. Сперва — вспомнил Гэндальфа. А потом…

…потом — всё остальное.

Всё — до капельки.

Он сел и закрыл глаза. Плотно–плотно, до боли в веках. Выжимая слёзы.

Никуда оно не делось — его предательство. Честное слово, в эту секунду мальчишка был зол на себя за то, что жив. Как было бы хорошо сейчас — ничего не осознавать и не помнить…

Он поднялся, сухо журча металлом кольчуги, вышел наружу. Кони приветствовали его тихим ржанием и знакомыми смешными и важными кивками. Гарав подошёл к Хсану, приласкал его. Сказал в нервно подёргивающееся ухо, обнимая коня за шею обеими руками:

— Как мне жить дальше–то?

Хсан покосился удивлённо. Что он мог ответить? С его точки зрения всё шло нормально, пока рядом был хозяин, к которому конь сразу привязался и которому прощал даже всё ещё неловкую посадку.

Гарав поискал Гэндальфа (ему нет–нет, да и казалось, что ночной визит был сном, как и все прочие ночные события). Не нашёл, конечно. И присел в мокрую от росы траву возле основания башни, глядя, как в лес входит рассвет и начинают петь птицы.

Скоро проснутся ребята. Эйнор, может быть, и не будет ничего спрашивать. Ни сейчас, ни потом. Но он будет молчать и смотреть. Невыносимо. И даже если он и этого делать не станет… он сам, он, Гарав, будет жить дальше и помнить. Помнить столько всего, что от этой памяти…

Он не додумал. Вскинул голову, прислушиваясь. Почудились людские голоса. А ведь раз Ломион Мелиссэ больше нет (ну — или она где–то ещё, не здесь), то и её защита больше не действует…

Он прислушался. Нет, кажется — показалось.

Ему внезапно захотелось есть. Это было неправильно, предателям есть хотеться не должно, а точнее — они этого просто не заслуживают, но ему — хотелось…

…Когда Гарав начал брать арбалет, Эйнор привстал. Фередир — тот спал, громко сопя, а рыцарь приподнялся и спросил:

— Серый Странник ушёл? — Гарав кивнул. — А ты куда?

— Поохочусь, свежатинки хочется, — ответил Гарав. Эйнор несколько секунд смотрел на него, потом кивнул:

— Хорошо, иди, — и поднялся. — Я очагом займусь… а потом поговорим, когда вернёшься. Оружие возьми.

Гарав спал в доспехе и даже перевязях. Но безропотно закинул за спину щит, закрепил на нём шлем.

И обречённо подумал о предстоящем разговоре…

…Дичь не шла — как обычно бывает в тех случаях, когда охотник раздражён, зол, сердит или напуган. Через полчаса ходьбы Гарав устал, запыхался и понял: вряд ли что–то добудет. Он присел на коряжину около ручья и задумался. Грустно, почти с наслаждением — свойственным подросткам, переживающим свои страдания — представил, как Эйнор будет его судить и обезглавит. Наверное, сам, потому что Гарав же его оруженосец. Нарисованная в мыслях картина была какой–то нестрашной, хотя и торжественной. Должно быть, так и на самом деле кажется человеку, которого привели на эшафот.

Гарав вздохнул. Хотел потянуться… и увидел в десятке шагов, за деревьями, всадников.

Высокая посадка, круглые плоские шлемы с перьями, кожаная броня, маленькие круглые щиты — это были вастаки. Трое вастаков. Поодаль виден был ещё один всадник — холмовик, без шлема. Он внимательно и деловито осматривался — в отличие от явно чувствовавших себя неуютно в лесу вастаков. Но Гарава пока что не видел и он.

Да. Защита Ломион Мелиссэ кончилась.

Холмовик чуть проехал вперёд, нагнулся с седла к земле. И, получив стрелу в правый висок, сполз наземь, не выпуская из руки повода. Вастаки несколько секунд смотрели на него. Потом — увидели стоящего между деревьев мальчишку — он заряжал арбалет…

…Страха не было. Гарав стоял до последнего прямо перед мордой первой скачущей на него лошади — и лишь за секунду до этого отскочил — так, что оказался слева от всадника. Вастак взвизгнул — он не мог ударить через свою лошадь и щит — и пронёсся мимо. Скакавший следом получил стрелу в лоб и тяжело вылетел из седла. Удар сабли третьего Гарав принял на переброшенный в руку щит и ткнул мечом сверху вниз — движение получилось само собой, выброшенный с силой меч и скорость самого всадника сложились, конь рванулся в сторону, роняя хозяина, застрявшего ногой в стремени.

Схватка кардоланцев с вастаками - Пьер Жубер.

Первый нападавший развернул свою лошадь… и понял, что остался один. На смуглом, с вислыми усами, лице вастака мелькнул, а потом закрепился страх. Поигрывая мечом — шик–шик–шик — Гарав шёл к нему. Вастак уронил саблю на пястной перевязи, дотянулся, не глядя, до небольшого крутого лука. Выстрелил. Гарав поймал стрелу щитом — она тупо и сильно ударила и осталась торчать. Вастак испуганно заорал, и совсем близко откликнулись несколько голосов.