Читаем без скачивания Русская фантастика 2011 - Василий Мельник

— У нас нет выбора. Придется терпеть. Если мы убьем себя или друг друга на полпути, придется все начинать сначала.

Что-то закопошилось у Виктора в волосах; он машинально стряхнул это на пол. Это оказался упавший с потолка таракан. Адамсон брезгливо раздавил тварь ботинком.

Он не знал, сколько времени он расхаживал по помещению поста, кусая губы и вцепляясь руками в волосы, когда все более страшные волны невыносимого отчаяния накатывали на него. Линда продолжала колдовать над своим пультом; ей было полегче — она была занята делом, и к тому же ее отвлекала боль ожогов: когда становилось особенно плохо, она специально давила на пострадавшие пальцы. Адамсон понимал, что она страдает меньше, чем он, и почувствовал, что ненавидит ее за это. В какой-то миг эта ненависть стала столь сильна, что он уже готов был наброситься на нее, чтобы рвать, зубами и ногтями рвать ее плоть. Вместо этого он несколько раз с силой ударил себя кулаком по лицу, пока не ощутил на губах кровь, бегущую из расплющенного носа.

— Сколько еще?! — заорал он. — Сколько ты будешь копаться?!

— Все, — мертвым голосом выдохнула Линда. — Я запустила синтез. Сейчас прогоню тесты и смогу примерно сказать, сколько нам ждать.

Виктор сел на грязный пол, впившись ногтями в ладони и сдавливая кулаками виски.

— Уровень водорода… — бормотала Линда. — Нет. Не может быть!

— Что еще? — простонал Виктор. — Ты ошиблась? Все напрасно? Я знал, знал, что…

— Нет. Наоборот. Там полно водорода! Синтезатор весь заполнен гремучим газом. Но этого же не может быть! Прошли только считаные минуты, никакой вирус не размножается с такой скоростью!

— Значит, приборы врут.

— Нет. Не врут. Кажется… кажется, я знаю, в чем дело. Это как с ракетами. Мы не помнили, что пытались уже дважды. Мы сломали пульт, чтобы предотвратить третью безнадежную попытку, но тебе все-таки удалось заставить его работать…

— Хочешь сказать, что идея с вирусом тоже не в первый раз приходит тебе в голову? — понял Адамсон.

— Да. Это же естественно, что мы раз за разом придумываем одно и то же. Только эта идея не была безнадежной. Мы просто поняли, что не дотерпим до конца процесса… Но он уже шел автоматически, наше участие не требовалось. Главное было — не мешать. Не разнесли здесь все в очередном приступе отчаяния, особенно еще не вспомнив, что к чему…

— Значит, — потрясенно сообразил Виктор, — значит, мы… то есть я… повесил тебя в коридоре в качестве… знака «Вход запрещен»?!

— Да. К этому времени мы уже знали, что кровавые надписи типа «Не ходи туда!» не действуют. А увидев это — ты ведь не пошел дальше? И я бы не пошла… нет,  я действительно надеялась, что боль убьет мой разум и для меня все кончится, но если нет… как оно и вышло…

— И сколько еще до конца процесса?

Линда вновь посмотрела на экран.

— Он завершился. Вся протоплазма инфицирована.

— Значит, мы потеряли кучу времени, пока ты создавала вирус заново! — вновь взорвался Виктор. — Мы уже давно могли со всем покончить!

— Не кричи. Осталось чуть-чуть. Идем.

Им не понадобилось возвращаться в коридор — в резервуар синтезатора можно было пройти прямо из поста управления. Спустившись по пологой лесенке и миновав вешалку, на которой когда-то висели защитные костюмы (где они были теперь, на каких из так и не найденных трупов?), астронавты оказались перед еще одной покрытой наростами дверью. Под наростами еще можно было разглядеть значок биологической опасности — что, разумеется, уже не могло остановить пришедших. По идее, за дверью должен был находиться герметичный тамбур, но как тогда вся эта живность оказалась снаружи? Благодаря парадоксальным свойствам темной материи — или же они выпустили ее сами?

Линда вновь приложила руку к сканеру, и они, преодолев тамбур, вышли на балкон, опоясывавший изнутри большое круглое помещение, которое они уже видели на экране. Вблизи колыбель жизни производила еще более отталкивающее впечатление, чем на мониторе; вязкие пузыри медленно вздувались и громко лопались в паре метров у них под ногами, в воздухе стоял густой тяжелый запах какого-то тухлого варева. Теперь Виктор понял, что означают эти пузыри, — это выделялся водород. Сам по себе, конечно, лишенный запаха.

— Ну и? — осведомился Адамсон. — Как мы это подожжем?

— Ой, — смутилась Линда, — действительно, совсем вылетело из головы. У нас были электрозажигалки, но где их теперь искать?

— Подозреваю, что за бортом.

— И тут, — она оглядывала стены, — нет никаких проводов, до которых мы могли бы дотянуться…

— Хоть бы эта хрень была из металла! — Виктор ударил кулаком по перилам балкона. — Был бы шанс высечь искру. А тут кругом сплошной пластик…

— Химически инертный и пожаробезопасный, — мрачно кивнула Линда. Затем вдруг уткнулась взглядом в первого пилота. — Подожди. Есть идея. Я сейчас принесу.

С этими словами она выскочила за дверь, оставив Виктора в бессильной тоске стискивать круглые перила. Что еще за идея? Круг прогресса замкнулся — на борту самого передового достижения человеческой науки встает та же проблема, что и в первобытной пещере: проблема добычи огня. Только здесь он нужен не для того, чтобы выжить, а для того, чтобы умереть. И сделать это гораздо сложнее — предметы под рукой у древнего дикаря не изготавливались по канонам повышенной безопасности, исключающим любую случайную искру… Но пусть, пусть она уже возвращается скорее и принесет все, что угодно! Он больше не может выносить это отчаяние! Еще немного — и он прыгнет в это булькающее внизу дерьмо, даже зная, что ничем себе не поможет, а только начнет все сначала…

Когда наконец запыхавшаяся Линда прибежала обратно, Адамсон даже не заметил ее. Он глухо скулил, раскачиваясь на месте, стиснув зубы и закрыв глаза. Ей пришлось дважды окликнуть его, чтобы привлечь внимание.

— Принесла? — жадно спросил он.

— Вот.

Она протягивала ему растеску. Самую обыкновенную, лишенную каких-либо высокотехнологических наворотов, некогда пренебрежительно оставленную им в Кармане ее комбинезона…

— Это еще что?!

— Причешись.

— Какого хрена?

— У меня осталось слишком мало волос. А твои почти не пострадали. Их должно хватить.

— А-а… — наконец сообразил он, беря расческу. — Электростатика?

— Именно.

Он принялся яростно драть расческой спутанные Полосы. Наверное, подумалось ему, ни один школьник с йаким остервенением не наводит красоту перед первым свиданием. Каким было его первое свидание? Да и были оно у него вообще или его интересовала только наука? Оказывается, в его памяти еще слишком много провалов. Но теперь это уже и неважно…