Читаем без скачивания Недостающее звено - Михаил Ахманов

Около спальных ниш находилась кормушка, ряд сосков, выступавших на гладкой стене. Из них сочился вязкий сладковатый сироп, который можно было слизывать, и, отведав угощение, Тревельян убедился, что оно утоляет голод и жажду. Его медицинский имплант не возражал против этой пищи, и значит, метаболизм предков Фарданта и клонов, произведенных от них, не слишком отличался от человеческого.

Населявшие пещеру существа питаться сами не умели. Ощущение голода вызывало у них беспокойство, они начинали хныкать и повизгивать, и это являлось сигналом для роботов – оголодавшего хватали, тащили к кормушке и тыкали лицом в сироп. Эта процедура тоже сопровождалась воплями и визгом.

Ивар насчитал тридцать семь созданий, двадцать пять женщин и двенадцать мужчин, бродивших в подземной полости. По словам Фарданта, они являлись представителями расы, когда-то населявшей Хтон – в том смысле, что были восстановлены из клеточной ткани предков и идентичны им в физиологическом отношении. С психикой дела обстояли иначе. Видимо, Фардант не понимал, что разум не относится к тем функциям организма, которые возникают автоматически, как потребность в пище, движении, дыхании; физическая адекватность была для него признаком адекватности умственной. Чтобы добиться того и другого, он произвел несколько сотен экспериментов, затратив на них восемь тысяч лет; он создавал множество клонов и, убедившись в отсутствии разума, уничтожал их без колебаний. Вероятно, Фарданта Первого, исходный мозг, ориентировали на борьбу и гегемонию над миром, не заложив понятий о воспитании и тех заботах, в каких нуждаются живые существа в пору младенчества и юности. Может быть, таких понятий у предков Фарданта вовсе не имелось – все же их цивилизация не походила на земную.

Тревельян пытался найти отличия, всматриваясь в физиономии клонов, отыскивая черты надменности и злобы, генетической связи с погибшим некогда народом. Но лица их оставались бессмысленными, как у фарфоровых кукол, взгляды – пустыми, и с губ срывалось только невнятное бормотание. Однако он помнил, что эти недоумки – наследники жестокой расы, не знавшей жалости, и что список погибших по вине их предков наверняка обширен и кровав. Расправа даскинов тоже казалась безжалостной, но был ли это акт возмездия и справедливой кары? В понятиях людей – возможно, но владыки пространства и времени не подчинялись человеческим императивам.

Если не возмездие, то что? – думал Тревельян, разглядывая обитателей пещеры. Внезапно время остановилось и прыгнуло назад, вернув его в Посольский Купол на Луне; он снова увидел серва рядом с мраморными изваяниями, снова услышал его голос: есть то, что кажется сейчас плохим и даже страшным, но в перспективе такая оценка неверна. Следует судить по результату.

«Результат еще не очевиден, но это не возмездие, – вдруг произнес командор. – Не возмездие, клянусь Владыкой Пустоты! Просто они решили остановить зарвавшихся придурков».

«Не внявших их предупреждениям, – добавил Ивар. – Но знаешь, что меня смущает?»

«Да?»

«Фардант сказал, что даскины – не раса, не общность существ, а одно существо, не имеющее обличья. Как это понимать? Я, дед, не верю в бога».

«Я тоже. Но что мы знаем о даскинах? И что мы знаем о боге?»

О боге – ничего, молча согласился Тревельян, ровным счетом ничего. Единственный неоспоримый факт, что его не нашли по ту и по эту стороны Мироздания, ни в хаосе Лимба, ни в реальной Вселенной. Никто не нашел. Ни люди, ни хапторы, ни кни’лина, ни остальные расы. Хотя поручиться за сильмарри нельзя.

Он стоял у кормушки, глядя, как роботы с мягкими суставчатыми лапами пытаются пристроить голодного клона к соску. Тот сопротивлялся, заходился криком, а другие существа, восемь девиц и шесть парней, радостно гыкали и пускали слюни – акт кормления их определенно веселил. К стене с сосками они явились вслед за Тревельяном; куда бы он ни двинулся в этой пещере, они ходили стайкой по пятам, словно цыплята за наседкой. Кажется, он тоже стал для них развлечением.

Командор сменил тему, оставив домыслы о боге:

«Статуи лоона эо в заброшенном городе… Что ты теперь думаешь о них? Как они могли здесь появиться? И зачем? Как символ того, что здесь побывали сервы? Но с какой целью? Для чего им эта дыра?»

«Не знаю, дед, не знаю, – отозвался Ивар. – Могу лишь повторить сказанное Первым Регистратором в их Посольском Куполе: символы бывают явными и тайными. Скрытое сейчас станет со временем очевидным».

Затем, повернувшись к отпрыску Фарданта, он спросил:

– Ты в самом деле собираешься уничтожить эти клоны? Почему?

– Они бесполезны, Пришедший из Пустоты. Подготовлен очередной эксперимент. Необходимо жизненное пространство для размещения других разумных. Более перспективной популяции.

– Стоит ли затевать новый эксперимент, когда не завершен старый? Какой в этом смысл? Ты получишь таких же лишенных разума существ.

– Неправильное заключение. Они будут разумны, так как в эксперимент включен дополнительный фактор. Недостающее звено. Ты!

– Дьявол! Только этого не хватало! – пробормотал Тревельян на земной лингве и снова перешел на альфа-хаптор: – И как ты собираешься меня включить? Снимешь копию с моей ментальной матрицы?

– Такая технология мне неизвестна, Пришедший. Я буду действовать иначе: возьму образцы твоих тканей и расшифрую молекулярный код. Если удастся совместить жизненную первооснову твоей расы и моих предков, то…

– Ты ошибаешься, владыка, сильно ошибаешься, – прервал собеседника Ивар, вытянув руку к кормушке и клону, что с воплями бился в лапах роботов. – Видишь эту безмозглую тварь? Результат будет точно таким же! Здоровая глотка, отличный пищеварительный тракт и примитивные инстинкты, но ни искры разума! Разум нужно программировать, и это занимает годы. Два Больших Оборота, чтобы услышать первые слова… пять или шесть, чтобы речь стала осмысленной… пятнадцать или двадцать, чтобы разум окончательно сформировался… Только тогда ты сможешь говорить с ними как со мной! Через много лет упорного труда!

– Время значения не имеет, – произнес Фардант и замолчал. Световые пятна на корпусе его отпрыска вновь образовали ромб; очевидно, он размышлял, взвешивая и оценивая новую идею. Длительность ее реализации явно не волновала Фарданта; масштаб его жизни и отношения со временем были другими, чем у людей.

Наконец он прошелестел:

– Есть вероятность, что это решение будет эффективным. Мои предки поступали иначе, но их технология утеряна. Я пытался ее восстановить. Результат – Гнилой Побег. Где-то была допущена ошибка. – Световые пятна дрогнули и расползлись. Шелестящий голос сделался настойчивей. – Для программирования разума необходим алгоритм. Ты можешь его сообщить? Передать с помощью ментальной связи или объяснить на своем языке?