Читаем без скачивания Слово воина - Александр Прозоров

– Хозяюшка, слыхивали мы, ведун у тебя живет, – теребя узлы, скороговоркой сказала она. – Может, глянет он на моего сыночка младшенького? Что-то плох совсем стал, боюсь я за него… Задыхается кровинушка моя. Каженный день походит, походит, и вдруг кашлять начинает, а потом и синеет весь, дышать перестает совсем, падает…

Гостья заплакала.

– Давно так? – поинтересовался Олег, выходя на улицу.

– Да с весны этой. Ранее тоже случалось, да редко. Волхв наш отчитал – отпустила падучая. А тут вдруг как накинулась, мочи просто нет никакой.

– Ладно, сейчас посмотрим…

Разумеется, старик никогда не учил своих последователей знахарскому мастерству. Считал, к докторам отправлять болящих надо, а не опыты над ними ставить. Но только вот не имелось сейчас окрест никаких больниц и поликлиник, а потому отфутболивать несчастную мать у Середина язык не повернулся.

Мальчишку занесли в дом, уложили на лавку у печи, раздели. На вид ему было лет десять, и на первый взгляд казалось, что его за все эти десять лет ни разу не покормили: руки точно спички, ноги как руки, живот впалый, аж все ребра наружу. Весь синий, словно из петли вынули, дышит мелко-мелко.

– Когда последний раз задыхался?

– А вот сегодня и упал, родненький мой, – хлюпнула, носом гостья. – Сразу и повезли.

Олег, положив руку мальчишке на лоб, сосредоточился, изгоняя мысли и стремясь установить с подростком контакт по уже знакомой методике. Коли княгине помогло, почему и другим помочь не сможет? Ведун долго прислушивался к происходящему в больном малыше, пока не удостоверился: опасной патологии нет. Никаких зловещих черных комков не зреет, органы внутренние на местах. Вот разве легкие слабоваты, не управляются с нуждами организма. Оттого при лишних усилиях в движении и не справляются. Астма возникает, задыхается малец. Надо им помочь, подтолкнуть…

– Я вообще знахарством не занимаюсь, потому травы не заготавливал, – сказал Середин, отходя к столу. – Потому, коли лечить мальчика хотите, сами попытайтесь то, что нужно, найти. Я сейчас на бересте наговор нацарапаю, его на отвар нашептывать нужно… Но в первую очередь наберите побольше болотного багульника. Или, лучше, купите у травника опытного. Его листья нужно в пору цветения собирать, сейчас не время. Значит, ложку багульника и пол-ложки листьев крапивы нужно заварить кипятком, примерно горшок, да нашептать на отвар: «Силой Сварожьей, жаром Яриловым, чистотой Лелеиной, теки вода по жилам молодца, грей, согревай, слабеть не давай. Будьте слова мои крепки, как спорыньи лепки. Смерагл, сторож честный, неча тебе зимой холодной на полях творити, к молодцу прилини, паром своим дыхни, крылами обвей, силу полей летних отдай. Индо вовеки, от сырой земли и до жаворонкого полета. Слово-булат, вода-замок. Унеси болезнь, оставь бело тело». После наговора весь отвар нужно за день выпить до капли. Будешь поить мальца двадцать дней, отпустит падучая. Навсегда отпустит, забудете. Но будущей зимой лечение повтори. Летом бесполезно, летом наговор на Смерагла не действует.

– Спасибо, родненький. – И прежде чем Олег отдернул руку, женщина успела ее пару раз поцеловать. – Прямо и не знаю, что бы без тебя делала! Кровинушка слаб совсем, до Ворона бы и не довезла, не знаю, как сюда-то докатилась… Вот, прими подарок от всей души…

Ведун принялся отмахиваться от корзины с яйцами и соленой курицей, а потому до него не сразу дошел смысл услышанного:

– Что ты сказала?!

– Я… – отпрянула от громкого возгласа гостья. – Я говорю, подарок…

– Нет. Ты говорила, что везти к другому знахарю ребенка хотела. Куда?

– Так, сказывали, на Муромской дороге… От Киева, стало быть, к Мурому, возле деревеньки Воротицы, знахарь обитает. Не волхв. К богам не ходит, помощи от них не просит, сам ворожит, сам и нашептывает, сам и снадобья мастерит. От всех болезней, сказывали, избавляет. Да токмо добраться до него непросто. Дорога кружит, не пускает… Сама выбирает, кому лечиться, кому назад вертаться.

– Зовут его как?!

– Вороном кличут… – пожала плечами крестьянка. – Мудрый, видать, как ворон.

Середин умчался из деревни с первыми лучами солнца, оставив вдове на память почти всю хазарскую добычу – миски, блюда, кувшины. Ей – прибыток, ему – лишняя тяжесть. Гнедая, словно чувствуя нетерпение хозяина, неслась галопом, таща за собой на натянутых поводьях заводного коня. Версты уносились назад, точно поднятые ветром осенние листья, – мелькали, заметить не успевал. Во встречных деревнях ведун переходил на шаг, стучался по дворам, спрашивал, где можно найти знахаря Ворона? И все крестьяне уверенно показывали вперед.

«Что же мне раньше спросить в голову не пришло? – мысленно пенял себе Олег. – Его, похоже, половина Руси знает…»

А кони мчались и мчались дальше.

До Воротиц он доскакал за три дня. Деревенька оказалась забавная: десять домов, семь постоялых дворов. Видать, немало народу сюда приезжает, и надолго. Но останавливаться Середин не стал – сразу поехал к холму, на котором вырыл свою землянку знахарь. Здесь, вблизи от конечной остановки своего путешествия, Олег неожиданно оробел, спешился и пошел медленно, еле переставляя ноги. Сердце стучало, словно впереди находился не друг, а кровный враг, непобедимое чудовище. А вдруг это не он? Вдруг кто-то другой? Мало ли колдунов могли выбрать такое звучное имя…

Промеж вековых дубов темнела землянка, пространство перед ней было вытоптано на десятки метров вокруг. Олег издалека увидел старика, который сидел перед малым ребенком, склонив набок голову, и все его существо наполнилось пониманием: есть! Он дошел до конца пути.

– Ну, здравствуй, Ливон Ратмирович. Или здесь у тебя иное имя?

– Забирай постреленка, Милана, – кивнул стоящей неподалеку женщине Ворон. – Снега жди. По первому снегу за снадобьем придешь. Исцелим, не боись.

Одетая во все темное гостья торопливо сгребла ребенка на руки, прижала к себе, затем, отбежав в сторону, мелко перекрестилась, а старик быстрым движением сцапал в тонкую руку корявый длинный посох:

– Не припомню тебя, мил человек.

– Естественно, – повел плечами Олег, подходя ближе. – Мы еще не познакомились.

– Постой, постой, – вскинул палку Ворон, – не торопись. Дай глаза посмотреть.

Ведуны встретились взглядами, замерли, и спустя пару секунд старик рассмеялся:

– Как же, как же, бродяга! Ну, мой мальчик, нагулялся?

– Досыта! Так что, Ратмирович, давай мне свой ответ. Домой мне пора отправляться. По водочке и мороженому соскучился.

– Да ты садись, бродяга, садись, – указал Ворон на разбросанные тут и там дубовые чурбаки. – В ногах правды нет. Стало быть, домой торопишься?