Читаем без скачивания Том 1. Стихотворения - Гумилев Николай Степанович

<1917>

Богатое сердце

Дремала душа, как слепая, Так пыльные спят зеркала, Но солнечным облаком рая Ты в темное сердце вошла. Не знал я, что в сердце так много Созвездий слепящих таких, Чтоб вымолить счастье у Бога Для глаз говорящих твоих. Не знал я, что в сердце так много Созвучий звенящих таких, Чтоб вымолить счастье у Бога Для губ полудетских твоих. И рад я, что сердце богато, Ведь тело твое из огня, Душа твоя дивно крылата, Певучая ты для меня.

<1917>

Синяя звезда

Я вырван был из жизни тесной, Из жизни скудной и простой, Твоей мучительной, чудесной, Неотвратимой красотой. И умер я… и видел пламя, Не виданное никогда. Пред ослепленными глазами Светилась синяя звезда. Как вдруг из глуби осиянной Возник обратно мир земной, Ты птицей раненой нежданно Затрепетала предо мной. Ты повторяла: «Я страдаю». Но что же делать мне, когда Я наконец так сладко знаю, Что ты — лишь синяя звезда.

<1917>

«В этот мой благословенный вечер…»

В этот мой благословенный вечер Собрались ко мне мои друзья, Все, которых я очеловечил, Выведя их из небытия. Гондла разговаривал с Гафизом О любви Гафиза и своей, И над ним склонялись по карнизам Головы волков и лебедей. Муза Дальних Странствий обнимала Зою, как сестру свою теперь, И лизал им ноги небывалый Золотой и шестикрылый зверь. Мик с Луи подсели к капитанам, Чтоб послушать о морских делах, И перед любезным Дон Жуаном Фанни сладкий чувствовала страх. А по стенам начинались танцы, Двигались фигуры на холстах, Обезумели камбоджианцы На конях и боевых слонах. Заливались вышитые птицы, А дракон плясал уже без сил, Даже Будда начал шевелиться И понюхать розу попросил. И светились звезды золотые, Приглашенные на торжество, Словно апельсины восковые, Те, что подают на Рождество. «Тише, крики, смолкните, напевы! Я вскричал — И будем все грустны, Потому что с нами нету девы, Для которой все мы рождены». И пошли мы, пара вслед за парой, Словно фантастический эстамп, Через переулки и бульвары К тупику близ улицы Декамп. Неужели мы Вам не приснились, Милая с таким печальным ртом, Мы, которые всю ночь толпились Перед занавешенным окном?

<1917>

«Еще не раз Вы вспомните меня…»

Еще не раз Вы вспомните меня И весь мой мир, волнующий и странный, Нелепый мир из песен и огня, Но меж других единый необманный. Он мог стать Вашим тоже, и не стал, Его Вам было мало или много, Должно быть, плохо я стихи писал И Вас неправедно просил у Бога. Но каждый раз Вы склонитесь без сил И скажете: «Я вспоминать не смею, Ведь мир иной меня обворожил Простой и грубой прелестью своею».

<1917>

«Так долго сердце боролось…»

Так долго сердце боролось, Слипались усталые веки, Я думал, пропал мой голос, Мой звонкий голос, навеки. Но Вы мне его возвратили, Он вновь мое достоянье, Вновь в памяти белых лилий И синих миров сверканье. Мне ведомы все дороги На этой земли привольной… Но Ваши милые ноги В крови, и Вам бегать больно. Какой-то маятник злобный Владеет нашей судьбою, Он ходит, мечу подобный, Меж радостью и тоскою. Тот миг, что я песнью своею Доволен, — для Вас мученье… Вам весело — я жалею О дне моего рожденья.

<1917>

Предложенье

Я говорил: «Ты хочешь, хочешь? Могу я быть тобой любим?» Ты счастье странное пророчишь Гортанным голосом своим. А я плачу за счастье много, Мой дом — и звезд и песен дом, И будет странная тревога Расти при имени твоем. И скажут: «Что он? Только скрипка, Покорно плачущая, он, Ее единая улыбка Рождает этот дивный звон». И скажут: «То луна и море, Двояко отраженный свет, — И после: — О, какое горе, Что женщины подобной нет!» Но, не ответив мне ни слова, Она задумчиво прошла, Она не сделала мне злого, И жизнь по-прежнему светла. Ко мне нисходят серафимы, Пою я полночи и дню, Но вместо женщины любимой Цветок засушенный храню.