Читаем без скачивания Погашено кровью - Михаил Март

– Я понимаю, Денис Спиридоныч, и никого не виню. Давайте о главном. Хлыст сдал позиции. На следующей неделе я принимаю на себя руководство «похоронным бюро». Лучшего прикрытий не придумать.

– Я знал, что ты добьешься своего. Но есть вещи, которые меня беспокоят. Первое. Ксерокопия признаний некоего Кузьмова; она попала ко мне в руки. Если есть такой свидетель, то я не понимаю, почему ты не реагируешь?

– Это не проблема.

– Второе. Бумаги попали ко мне через секретариат, конверт без печати. Это значит, что донос был подброшен в спецпочту человеком, который имеет доступ в министерство. Обрати внимание на свое окружение. Есть люди, желающие подставить тебе ножку.

– Кузьмова я повидаю. Он трус. Уничтожать его не имеет смысла. Он напишет мне другое признание, в котором сознается, что писал поклеп под диктовку беглого зека. Такая бумага будет иметь больше пользы, чем труп аптекаря. Ну а подбросил конверт Саранцев. Больше некому. Этот гаденыш, как червь, сжирает плод изнутри. Сколько я его помню, столько он ненавидит меня.

Придет и его час. Пусть вас не беспокоят эти мелочи.

– Я тебе верю, Гриша. Ты человек дела. Теперь о главном. Это новое задание. Дорогой клиент, и задача не из легких. Рисковать нельзя. В случае промаха цель станет недосягаемой. Рубить надо наверняка. С одного удара.

– Я хочу знать имя.

– Конечно, это твое право. Речь идет о депутате Госдумы. Дмитрий Николаевич Шевцов. Фигура сильная, заметная и труднодоступная. Почему бы тебе не подключить систему Хлыста? Ты руководитель, тебе и карты в руки.

– И отдать им половину гонорара?

Фраза вырвалась случайно. Ефимов не хотел говорить этих слов, но у него сорвалось. Боровский на секунду оторопел, но быстро взял себя в руки.

– Ты можешь им ничего не давать. Хлыст – твой должник. Банда Соленого дорого стоит. К тому же мы не можем потерять нашего заказчика. – На секунду Боровский замолк, словно заканчивал свой монолог про себя. Потом резко повернулся к Ефимову и сказал: – Я бы представил тебя к награде за разгром банды Соленого, но ты сам понимаешь, Гриша, что это невозможно.

– Это не главное. Наградой был бой. Подвернется случай, я не одну такую банду разорву в клочья. У меня руки чешутся.

– Не все сразу. Но теперь у нас есть прикрытие. Все наши грехи берет на себя Хлыст и его кукловоды. – Генерал разлил водку в стаканы.

– Выпьем за память капитана Ушакова! Он бы нас понял, если бы дожил до этих страшных времен.

Чиж с большим вниманием выслушал историю про сокровища Хряща-Монте-Кристо и покачал головой.

– Соблазнительный кусок. В одном ты прав: совершенно очевидно, что Ефимова тебе не взять. Но такие деньги могут вынудить пойти на преступление.

– Именно это я и хотел сказать. Нужно подстроить ему западню и взять с поличным. Причем брать его должна прокуратура. И статью ему нужно подбросить крутую, чтобы на всю катушку отмотали.

Разговор зеков был напрочь лишен романтики. Речь шла о трех миллионах долларов. Каждый мечтал получить эту сумму, и многие готовы были на все ради денег. Но Белый и Чиж смотрели на богатство как на средство, орудие, вспомогательный элемент в своей борьбе. Варианты: «деньги ради денег» или «теперь у нас нет проблем» не рассматривались.

Белого грела совсем другая идея, которую как-то обронил Чиж: «А не послать все к чертовой матери и не зарыться где-нибудь в землянке, от людей подальше?» Почему бы и нет? В тайге с волками быстрее найдешь общий язык, чем с людьми. Взять с собой рыжую, ткнуть пальцем в карту, и вперед.

Глядя на себя в зеркало, Белый начал сомневаться в своей смертельной болезни. На щеках появился румянец, он прибавил в весе и не ощущал никаких болей. Рак крови не мог отступить. Но какое это теперь имело значение?

Он сделал свой шаг и должен дойти до конца.

– Я думаю, что к делу надо привлечь твою Галку, – продолжал рассуждать Чиж.

Белый резко отбрил его.

– У меня нет ни галок, ни сорок. Забудь о ней. Смылась девка. У нее теперь своя жизнь. Если она не пришла обратно делать укол, значит, нашла другой источник. Пойми, Чиж, без укола она не выживет. Пока она молода, сильна, организм сопротивляется, девчонка будет жить, но в один прекрасный день все кончится.

– Хватит тебе кадилом размахивать. Все мы сдохнем, только думать об этом не надо. Куда она денется? Придет.

– Если ты составляешь планы, рассчитывай на присутствующих. Нас двое, и баста! Мы и так знаем слишком много. Я не вижу проблем. Гном со своим поводырем все равно придет в лес. Какие проблемы?

– Не брызгай слюной! Прибереги ее для Рыжей.

Белый встал и ушел в комнату. Сегодня он лег спать на диване, где спала Рыжая. Одеяло еще сохранило ее запах. Когда она вернулась, шел второй час ночи. В коридоре зажегся свет. Она вошла в комнату, и Белый отчетливо видел ее силуэт на фоне застекленной двери. Он не спал и лишь напрягся, боясь шевельнуться. Девушка встала в дверях и не двигалась. Пауза длилась больше минуты. Кто из них о чем думал, одному Богу известно, но решение приняла женщина. Внезапно Галина начала скидывать с себя одежду, которая разлеталась в стороны и падала на пол. Он ждал, затаив дыхание. Оставшись нагишом, она подошла к кровати и нырнула под одеяло. Сергей с силой закусил нижнюю губу. Ее холодные гладкие ноги опутали окаменевшее тело.

– Не дрожи так, дурачок. И не бойся меня. Я все понимаю. Все. Ты только расслабься.

Белого трясло еще больше. Щеки горели, и каждое прикосновение нежной руки заставляло его вздрагивать.

– Обними меня, чурбан!

Белый сопротивлялся сколько мог, но вскоре сдался. Он думал об этом, но постоянно отгонял от себя мысль о Рыжей. Она для него оставалась чем-то недосягаемым, как солнце.

Перед рассветом Рыжая прильнула к его уху и тихо сказала:

– Ты не должен больше меня бояться. Я не пытаюсь связать тебя. Я ничего не хочу планировать и не собираюсь загадывать, я просто хочу тебя любить, потому что так получилось и тут уж ничего не поделаешь. Но ты не отворачивайся и не пугайся. Я хочу относиться к тебе, как твой паломник. Что бы ты ни делал – все хорошо. Что бы ты ни говорил – все правильно.

– Ты думаешь, он такой?

– Конечно. Он ни о чем не просит, не досаждает, не пристает к тебе.

Белый обнял ее за плечи и прижал к себе. Она слышала, как сильно колотится его сердце.

– Нет, ты досаждай мне, приставай, проси. Мне так этого не хватает. Может быть, я родился, чтобы заботиться о ком-то. И мне нужно твое тепло и нежность. Но ты умеешь скрывать то, что в тебе заложено.

– Я и сама не знала, что могу быть такой. Может, это и есть любовь? Тогда все так просто!

Сегодняшняя ночь перевернула все с ног на голову. Они оба получили подтверждение, что жизнь еще только начинается и слишком рано думать о смерти.

К восьми утра Сычев и его спутник лейтенант Горелов приехали на Абельмановскую заставу по адресу, указанному в тетрадке.

Они поднялись наверх и позвонили в квартиру. В течение пяти минут никто не открывал дверь. Сыщики собрались уходить, но внизу хлопнула дверь подъезда. От легкого сквозняка шелохнулась и та дверь, возле которой они теряли время.

Горелов взял за ручку и потянул ее на себя.

– Квартира-то не заперта, – удивился лейтенант.

– Ты прав, Палыч. Замок на «собачке». Это мне не нравится. Они вошли в переднюю, затем в комнату и остановились на пороге. Кисло-сладкий, терпкий, душный запах вызывал тошноту.

– Окошко бы открыть, – растерянно сказал Горелов.

– Ничего не трогать руками. Сними ботинки и ходи в носках, – приказал Сычев. – Позвони в прокуратуру. Они сами решат, кого прислать. Трубку бери платком.

У входной двери, на полу, с откинутой назад головой лежал мужчина с пулевым отверстием в голове. Струйка черной крови запеклась на посиневших губах. Сычев наклонился и коснулся руки покойника, в которой тот держал пистолет. На вид ему было лет сорок, мышцы лица оставались спокойными, словно он умер во сне.

Сычев осторожно осмотрел карманы убитого и собрал содержимое в свой платок.

В нескольких метрах от стола стоял диван, на котором сидел еще один покойник. Голубой махровый халат, мебельная обивка, все было залито спекшейся кровью. Оба ранения приходились в область головы.

Сычев прошел в комнату и заглянул под стол. Возле диванной ножки лежал «вальтер». Следователь взял оружие за ствол и положил его на стол. На пистолете имелась гравировка: «Василию Кузьмову от командования Юго-Западным фронтом».

Горелов положил телефонную трубку и доложил:

– Сейчас они вышлют бригаду. Лазуренко лично приедет.

– Это хорошо.

Он подошел к открытому чемоданчику, в котором лежали целлофановые пакеты с порошком.

– Нас хотят убедить, что здесь произошла дуэль из-за наркотиков.

– Убеждают убедительно. А у вас есть сомнения, Алексей Денисыч?

– Мы с тобой опоздали на пару суток. Трупы уже окоченели. Эх, Кузьмов, Кузьмов. Испугался прийти к нам.