Читаем без скачивания Дерзкие мечты - Дженнифер Блейк

— Возможно, мне не следовало спрашивать. Но я любопытен. И уж если я должен вас туда везти, то в конце концов вы должны мне что-нибудь объяснить.

Конечно, несправедливо держать его в полном неведении. И в то же время не стоит рассказывать слишком много. Вчера еще она не придала бы этому значения. Сегодня все было по-другому, и она сама была другой.

Плохо, что она так мало знала о саде и о том месте под Флоренцией, где он находился. Например, ей хотелось знать, стоит ли дом в отдалении или поблизости есть другие дома, в которых живут круглый год. Она так обрадовалась, узнав о нем и о том, как туда добраться, что даже не сообразила расспросить поподробнее. Теперь же она зашла слишком далеко, чтобы отступать. Ей никак нельзя было упустить такую возможность и просто отправиться в гостиницу, чтобы ждать следующего удобного случая. Все ее существо восстало против поисков безопасных путей. Может, именно поэтому ее жизнь и была всегда такой извилистой.

Джолетта достала из сумки план, который нарисовал ей старик в Венеции. Она разложила его на столе и стала объяснять, куда и почему она хочет добраться. Через некоторое время они вышли из кафе и сели в машину. Серебристый «Фиат» двинулся следом за ними. Он держался на расстоянии, поворачивал там же, где они, замедлял ход, если они ехали медленнее.

Перед Флоренцией они попали в пробку — на дороге шли ремонтные работы, кроме того, там случилась авария. Их машина оказалась зажатой посреди четырех рядов различных транспортных средств, и все пытались протиснуться в одну линию. Продавцы газет, журналов, прохладительных напитков и жвачек сновали между автомобилями, рискуя жизнью и конечностями. Цезарь беспокойно высовывался из окна и жал на клаксон, когда кто-то другой пытался втиснуться в крохотное пространство перед ними.

В один прекрасный момент автомобиль, ехавший немного впереди в их ряду, врезался в задний бампер стоявшей перед ним машины. Дверцы тут же распахнулись, на дорогу высыпали люди и стали орать друг на друга, размахивая кулаками и демонстрируя недвусмысленные жесты. Когда колонна снова чуть сдвинулась с места, все как по сигналу бросились к своим машинам, громко хлопая дверцами. Это было весьма забавное зрелище, но, главное, в пробку попал и «Фиат», который значительно от них отстал. Когда пробка наконец рассосалась и «Альфа-Ромео» стала снова набирать скорость, серебристый автомобиль совсем исчез из виду.

Сад, который они искали, возможно, во времена Вайолетт и находился в пригороде Флоренции, но с тех пор город разросся и поглотил ту деревушку, где он был расположен. Синьора Перрино, хозяйка новой виллы, построенной на месте старой, была предупреждена об их приезде. Она встретила их у дверей. Это была полноватая дама средних лет с мягкими темными волосами, одетая в удобное льняное платье бордового цвета. Она пригласила их в дом и даже предложила ленч — жареную свинину с panzanella, хлебным салатом, и фаянсовый кувшин с «Кьянти классике».

Джолетта не подумала о том, что скоро полдень, иначе она выбрала бы более подходящее время для визита. Меньше всего ей хотелось сейчас сидеть за столом с чужими людьми и стеснять их. Но отказаться было невозможно. Единственное, что она могла сделать, — это постараться не забыть послать позже цветы гостеприимной хозяйке по итальянскому обычаю.

Еда подавалась в огороженном стенами саду, который имел вид террасы, присоединенной несколькими каменными ступенями к стеклянным дверям новой виллы. Но сельская атмосфера сохранилась — очень старый деревянный стол стоял на выложенном мозаичной плиткой полу под виноградной лозой, ствол которой своей толщиной был подобен стволу дерева. Джолетта сразу поняла, что это — то самое место в саду, которое так нравилось Вайолетт и Аллину, то место, где они когда-то любили друг друга.

Девушка сидела как зачарованная. Отсюда она могла видеть ограду, увитую розами, правильной формы клумбы, центральный фонтан. Пока Цезарь развлекал хозяйку, осыпая ее нескончаемым потоком комплиментов, Джолетта вдыхала аромат цветов и трав, слушала тихое журчание фонтана и мирное жужжание пчел. Сидя здесь и представляя себе события далекого прошлого, Джолетта испытала вдруг ощущение удивительного мира и покоя. Ей казалось, что она слышит тихие голоса Вайолетт и Аллина, видит их под тенью оливкового дерева там, около ворот, ведущих к винограднику и конюшням, замечает снующего по хозяйственным надобностям Джованни. Только ворот теперь уже нет, на их месте стоит каменная арка.

Джолетта встряхнула головой. Она даже не представляла, что у нее такое живое воображение. Внимательно осмотрев огороженное стенами пространство, она вдруг поняла смысл творения Вайолетт. Ее далекая родственница воссоздала этот сад в Новом Орлеане. Во дворе своего дома она построила памятник своей любвц своему возлюбленному.

— Мне очень приятно принимать вас здесь, синьорина, — сказала хозяйка дома, обращаясь к Джолетте. — Я всю жизнь живу под впечатлением той трагедии, которая тут произошла. Видите ли, мои предки работали в этом доме как раз тогда, когда это случилось. Мне всегда хотелось узнать, что же дальше произошло с той американской дамой и ведают ли ее потомки в Штатах о том, что было в Италии. Кроме того, есть нечто, что я…

В доме раздался звонок. Хозяйка нахмурилась и замолчала. Она явно не ждала больше никаких гостей. Несколько мгновений спустя к ней подошла молоденькая горничная в коротком платье и что-то ей сказала. Синьора Перрино извинилась и прошла в дом.

Цезарь допил вино и посмотрел на Джолетту. Виноградник над его головой бросал кружевную тень на загорелое лицо. Он наклонился, чтобы поставить стакан, и коснулся руки девушки. Обхватив ее ладонь обеими руками, он спросил:

— О чем вы думали сейчас, перед тем как синьора Перрино с вами заговорила? Вы выглядели такой милой и в то же время загадочной, как будто размышляли о какой-то вам одной известной тайне.

— Я думала о своей прапрапрабабушке, — ответила Джолетта. Это было правдой, хотя и не всей правдой. Но что другое могла она сказать?

— Наверное, ваша прапрапрабабушка была настоящей леди. Она ведь любила итальянца?

Он смотрел ей прямо в глаза и, не отводя взгляда, поднес ее руку к своим губам, в последнее мгновение повернув ее ладонью вверх. Губы у него были мягкие и теплые, и, когда он кончиком языка легко пощекотал ее ладонь, Джолетта почувствовала, как сладостные токи пробежали по всей руке, до самого плеча.

— Ну и ну, — сказала Натали ледяным тоном, появляясь в дверях, через которые только что вышла хозяйка. — Дорогой Цезарь, я, кажется, не просила тебя быть настолько любезным с моей кузиной.