Читаем без скачивания Величайшие загадки истории - Николай Непомнящий

Посланники, пребывавшие в Петербурге, известили о смене фаворита все европейские правительства. Ведь случившееся было не только частным делом российской императрицы, оно означало перемену в политическом руководстве, перемену, которая могла иметь важнейшие последствия. Даже слабый, ничтожный фаворит все равно играл серьезную роль. Ведь как‑никак он был важным государственным сановником. Он был старшим флигель–адъютантом и занимал ряд значительных военных постов. Он жил во дворце императрицы. Его комнаты располагались прямо под ее личными покоями и соединялись с ними лестницей. Все его расходы оплачивались из государственной казны, и, естественно, он получал жалованье.

Подобную систему ввела не Екатерина, а императрица Анна Ивановна, дочь царя Ивана V; при содействии гвардии она была провозглашена императрицей в 1730 г., после смерти Петра II. Своим фаворитом и соправителем она сделала шталмейстера, курляндца Эрнста Иоганна фон Бирона. Преемницы Анны на русском троне переняли традицию выбора фаворитов. Своего расцвета подобный принцип правления достиг несомненно при Екатерине. За 34 года у нее перебывал двадцать один любовник, и всякий раз появление нового фаворита приводило в тревогу посланников иноземных дворов.

Восстание Пугачева стало самым серьезным внутриполитическим кризисом за все время правления Екатерины. Лишь ценой огромных усилий все‑таки удалось разбить бунтовщиков. Пугачев был пленен и в январе 1775 г. казнен в Москве. Чтобы ничто не напоминало о нем, деревню, где он родился, велено было сровнять с землей, а дома отстроить на другом месте, сменив также название поселения. Теперь это местечко было названо в честь Григория Александровича Потемкина — так как он необычайно отличился при усмирении восставших.

В это время Потемкин — уже десять месяцев он был фаворитом Екатерины — постепенно забирал бразды правления в свои руки. Оставаться одним лишь любовником государыни было ему мало, хотя и без того ему жилось вполне славно. Он занимал очень высокие посты, был членом Тайного совета, вице–президентом Военной академии в ранге генерала. Он был возведен в графское достоинство. Екатерина наградила его высшими российскими знаками отличия и позаботилась даже о том, чтобы иностранные правительства также отметили его. Так, из Пруссии он получил «Черного орла», из Польши — «Белого орла» и «Святого Станислава», из Швеции — «Святого Серафима» и из Дании — «Белого слона». Правда, Франция отказалась удостоить его «орденом Святого Духа», а императрица Мария–Терезия, которая не могла терпеть «эту бабу», Екатерину, не захотела произвести Потемкина в «рыцари Золотого руна». Версаль и Вена отделались вполне резонными объяснениями: подобных знаков удостаиваются‑де последователи Римской католической церкви.

Однако совсем иначе было с немецким княжеским титулом, который высоко ценили в России. Екатерина просила Иосифа II даровать Потемкину этот титул. Мария–Терезия вновь была против, но Иосиф стал возражать своей матери и в конце концов добился ее согласия: в марте 1776 г. Григорий Александрович Потемкин получил титул князя Священной Римской империи. С тех пор он был «князем», «Светлейшим», «Его светлостью».

Ежемесячное жалование его составляло по приказанию императрицы 12 000 рублей. При этом все его расходы покрывались за счет государственной казны; время от времени Екатерина преподносила ему щедрые денежные подарки. Одаривала она его и ценными вещами, например шубами, драгоценностями, сервизами. Заботилась она не только о нем самом, но и о его родственниках. Его мать переехала в Петербург, за ней последовали его братья, племянницы и племянники. Все они получали чины и должности. Самого князя прославляли и осыпали хвалами честолюбивые литераторы.

Чего еще не хватало ему? Он не получил орден Подвязки. Король Англии, Георг III, отклонил просьбу и даже, более того, как сообщал из Лондона в Петербург российский посланник, «не только отказал, но и счел сие дело возмутительным…». Чего недоставало ему еще? Его биограф, Соловейчик, уверен, что с конца 1774 г. Потемкин перестал быть любовником Екатерины и стал ее законным супругом. Его, человека, истово верующего, уязвляла незаконность их отношений, и потому «бывшая принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт–Цербстская, ныне ее величество императрица российская Екатерина II, вдова покойного императорского величества царя Петра III, по своей собственной доброй воле вышла замуж за Григория Александровича Потемкина всего через несколько месяцев после того, как он стал ее фаворитом».

Действительно ли состоялась свадьба, нельзя сказать наверняка. Соловейчик убежден в этом. Так же считают еще два русских историка. Но лишь на основании косвенных улик. Доказательств нет. К уликам относятся многочисленные любовные письма, в которых Екатерина именует Потемкина своим «супругом» или «мужем», а себя называет «супругой». Наиболее значимо из этих писем следующее, цитируемое Соловейчиком: «Мой господин и любимый супруг, сперва хочу сказать о том, что меня больше всего волнует. Почему Ты печалишься? Почему доверяешь больше Твоей больной фантазии, чем осязаемым фактам, кои все лишь подтверждают слова Твоей жены? Разве два года назад не связала она себя священными узами с Тобой? Разве с тех пор я переменила отношение к Тебе? Может ли статься, что я Тебя разлюбила? Доверься моим словам. Я люблю Тебя и связана с Тобой всеми возможными узами…»

Очевидно, Потемкин усомнился в любви Екатерины, и тогда она написала ему это письмо. По–видимому, он постоянно сомневался в ее любви. Современному человеку трудно понять, почему он так был настроен. Ведь Екатерина буквально осыпала его любовными письмами. Порой она писала ему записки по нескольку раз в день, часто адресовала ему пространные послания, в которых вновь и вновь признавалась ему в любви, хвалила его, восторгалась им, придумывала для него самые необычные ласкательные имена. Этого тучного, громадного человека, непрерывно грызшего ногти, императрица называла своим маленьким гав–гавчиком, своим золотым фазаном, своим милым голубчиком, своей кошечкой, своим маленьким попугаем, своим вторым я, своим милым сердечком; впрочем, именовала его также тигром, львом посреди джунглей и даже раз назвала «самым великим ногтегрызом России».

Долгое время она была совершенно без ума от него. «Нет ни клетки в моем теле, коя не чувствует симпатии к Тебе», — писала она, и еще: «У меня не хватает слов, чтобы сказать Тебе, как я Тебя люблю…» А вот наспех набросанная записка, относящаяся к самому началу их романа: «Доброе утро, мой голубчик. Мой милый, мой сладенький, как мне охота знать, хорошо ли Ты спал и любишь ли Ты меня так же сильно, как люблю Тебя я».

Мы не знаем, часто ли ей отвечал ее «голубчик», что он писал в ответ. Сохранилось лишь несколько писем, написанных им, ибо Екатерина имела обыкновение почти сразу же уничтожать их. Он же, наоборот, привык складывать большинство записок и писем в карманы своего шлафрока и постоянно носил их с собой. Шлафрок был его любимым родом одежды. Часто Потемкин, накинув на голое тело один лишь халат, появлялся поутру в комнатах императрицы, не обращая никакого внимания на присутствующих там придворных, посетителей и министров. И императрица, пишет Соловейчик, «которая несмотря на свой образ жизни была в некотором отношении чопорным человеком и очень дорожила придворным этикетом, смирилась с его халатом».

Расставание произошло уже в 1776 г. На первый взгляд казалось, что милость императрицы отвернулась от Потемкина. Иностранные посланники наперебой извещали свои правительства об изменившейся ситуации, а враги Потемкина ликовали — у фаворита, вознесшегося наверх с быстротой метеора, было много врагов. Но все они обманулись. Хотя Потемкин уехал из столицы и поначалу проводил время в разъездах, власть его ничуть не умалилась. Как и прежде, он влиял на все важнейшие решения, принимаемые императрицей.

Он только не был теперь ее любовником. Зато он, и лишь он один, определял, кому быть у нее в любовниках — и Екатерина соглашалась с ним; среди пятнадцати фаворитов, появившихся у нее после Потемкина, лишь одного, последнего (ей было тогда уже 60), она завела против его воли. Потемкин все время подыскивал ей таких мужчин, которые были менее честолюбивы, чем он сам, и потому он мог их не опасаться.

В остальном отношения между ним и Екатериной остались неизменными. Когда он не ездил с проверками по губерниям, то пребывал в Петербурге, только уже не во дворце императрицы, а в своем собственном доме, подаренном ею. Занимался он прежде всего обустройством и укреплением территорий, отвоеванных у турок. В 1783 г. Екатерина аннексировала Крым, через год Османская Порта признала власть России над Таманским полуостровом и Кубанью, и теперь русские корабли могли беспрепятственно плавать по Черному морю и проходить Дарданеллы. После этого Потемкин, проявляя удивительную энергию, занялся умиротворением и колонизацией этих столь важных для России земель. Всего за несколько лет здесь выросли города, возведенные им. К тому времени он был президентом Военного совета, начальником конной гвардии, фельдмаршалом. Эти должности явились знаком признания успешно проведенной им военной реформы: он изменил принципы вооружения и организации российской армии, а также всю ее структуру.