Читаем без скачивания Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов

– Ты о чем? – осведомился Ненашев.

– О логике. Всего лишь о логике. Раз уж представители именно нашего племени поспособствовали, так сказать, изгнанию людей из Рая, то отвечу вам я, а не Альена. Так вот, давайте немного подумаем. Я понимаю, что это трудно, но постарайтесь. – Виктор Николаевич нахмурился, но промолчал. Слушал. – Вот представьте, что вы приходите домой из аптеки. Вы купили какое-то лекарство. Что вы первым делом делаете? Конечно же, ставите его на самое видное и доступное место. Потом берете за руку Алешу, подводите его к этому лекарству и говорите: «Смотри, сын мой. Это лекарство. Оно очень вкусное, но вредное. И тебе его трогать нельзя. Обещай, что не тронешь его!» «Обещаю», – отвечает послушный сын и не трогает. Правильно?

– Ты издеваешься? – не очень вежливо поинтересовался Ненашев.

– Неужели? Мой рассказ вы восприняли как издевательство? Тогда почему же вы так же издеваетесь над Ним? Почему Ему в логике отказываете? Вы, человек, догадываетесь от ребенка спрятать то, что для него может быть опасным, причем прячете как можно дальше, и в то же время полагаете, что Он выставил Плод Познания на самом видном месте, ограничившись запретом. Где логика? Или вы Его полагаете глупее себя?

– И где же логика? – поинтересовался, не выдержав повисшей паузы, Григорий Иванович. Хм, а я и не заметил, что уже все слушали меня затаив дыхание.

– Где логика, где логика, – буркнул я. – А вам не приходило в голову, что Он хотел, чтобы Плод попробовали?

– А зачем тогда запрещать? – поинтересовался священник.

– А затем, – буркнул я. – У детей есть период, когда они слепо верят своим родителям. Когда воспринимают каждое их слово как откровение. И сомнение в непогрешимости родителей – первый признак взросления. Беда в том, что этот ваш любимый Адам так и не удосужился повзрослеть. Сколько он там по вашим хроникам жил? Восемьсот лет? И что он за это время сделал, кроме перевода пищи в… э-э… – Я покосился на Альену. – В общем, кроме перевода пищи? Он создал какой-нибудь шедевр? Нарисовал великую картину? – поинтересовался я у художника. – Помог страждущему? – Поворот в сторону священника. – Что-то изобрел? – Я развернулся к Ненашеву. – Нет, ему просто скучно стало. Ну, Отец, понятно, терпелив. Скучно? Пожалуйста, вот Ева. Вдвоем не скучно. Может, она тебя, идиота, вразумит и объяснит, что пора взрослеть. Нет. Она тоже не лучше оказалась. Как вы, люди, все-таки не любите что-то делать!

– Ты настолько уверен в Его мыслях? – поинтересовался священник.

– Уверен, – отрезал я. – Это Он сам говорил нам, когда просил повлиять на своего сынка. Зачем он, по-вашему, создавал Разум? Чтобы запереть его в Эдеме? Он создавал помощников себе! Помощников! Тех, кто разделит с ним его груз. Как вы не поймете. Он терпеливо ждал эти восемьсот лет. Ждал, когда же его сынок повзрослеет. Ждал, когда тот подойдет к нему и скажет: «Прости, Отче наш, не могу больше тут сидеть. Я не пойму, зачем живу. Зачем Ты наделил меня мыслью, если я не пользуюсь ею? Зачем Ты наделил меня свободой воли, если я безволен? Зачем я живу, если не знаю смысл жизни?» И тогда бы обрадованный Отец сказал бы: «Давно Я ждал от тебя, сын Мой, этих слов. С того момента, как появился ты. Подойди к Древу и вкуси Плод Познания. Раз ты задаешь Мне эти вопросы, то теперь ты готов вкусить его. Иди и вкуси». Хм, как бы ваша жизнь изменилась, если бы все произошло так. А что вместо этого? Тьфу.

Я оглядел слегка ошарашенные лица собеседников. Священник беспомощно смотрел на Альену, словно ожидая ее опровержения. Но Альена только кивнула.

– Эзергиль прав. Вы, люди, так ничего и не поняли. Адама наказали не за то, что он в конце концов попробовал плод. А за то, что оправдывался.

– Угу, – вмешался я. – Ух, сколько тогда пришлось поработать нам, чтобы в конце концов заставить Еву и Адама попробовать тот Плод. Жуть. Целая история. Вот еще нелепость. Вы, полагая Его всемогущим, думаете, что от Него можно что-то утаить в Его саду. Змей искушал Еву, а Он не видел? Ага, как же.

– Так что… это Бог просил искусить? – ошарашенно поинтересовался Ненашев.

– Дошло, – хлопнул я в ладоши. – Конечно, Он. Ему просто надоело ждать, когда бестолковому сыну надоест растительное существование без смысла. Вот он и нашел способ заставить сынка сделать то, что надо. И как они отреагировали? Покаялись? Нет. Оправдываться стали. Ева меня искусила… Змей меня искусил… Джентльмен, блин! Умеете вы, люди, оправдать в собственных глазах самые неблаговидные поступки. Сколько крови из-за этого пролили… Именно попытка оправдаться и рассердила Его. Раз дети ничего не поняли, то пусть познают Истину в поте лица своего. Идите и растите. Познавайте добро и зло на собственном опыте.

Священник потряс головой.

– Ты же говорил, что вас создали люди? Как же тогда черти уговаривали Адама? Вас тогда и в проектах не намечалось!

Я поморщился.

– Ну ладно, ладно, поймал. Я только хотел попроще объяснить. Чтоб вопросов лишних не было. Чертей тогда действительно не существовало. А историю о падшем Ангеле вы слышали? Вот своего помощника и просил Он. Самого верного помощника. Вот так. Кстати, неофициально он считается прародителем чертей. Когда мы, то есть черти, появились, он некоторое время возглавлял Ад. И дал ему законы. Так понятней?

– Отчасти, – кивнул священник.

– Отлично. Теперь по поводу Рая… что такое в вашем представлении Рай? – продолжил я.

– Ну… – протянул было священник.

– Вот именно, что «ну»! – перебил я. – Это в вашем представлении вечная халява. Что-то типа неравного договора с Богом. В вашей интерпретации, конечно. Я, мол, так и быть, сделаю тебе одолжение и поживу лет семьдесят—восемьдесят жизнью праведника, а вот ты мне за это потом уже обеспечь, будь добр, вечное блаженство и райские кущи. Вам не кажется, что в этой вашей людской логике что-то неправильно?

– Ты – черт.

– Ага. А ты – человек. А теперь скажи, что люди лгут меньше чертей.

– Эзергиль не врал, – вмешалась Альена. – Но и не говорил правду. Абсолютной истины нет, как вы не понимаете! У каждого своя дорога. И каждый идет по ней самостоятельно. И каждый должен думать сам. Он ведь не призывал вас верить. Он призывал вас ДУМАТЬ!

– А ты меня призывала верить, – вдруг вмешался Алеша. Я посмотрел на мальчишку. Интересно, многое он понял из того, что я говорил? И насколько?

– Вера – как лучик света в ночи. Она дает надежду, когда для надежды, как кажется, нет оснований. Но если ты не будешь думать – вера слепа. – Альена присела перед мальчиком. – Не верь тому, кто утверждает, что познание – грех и достаточно веры. Познавай через веру, а не верь через свою слепоту.