Читаем без скачивания Жемчужная принцесса, рубиновый король. Дилогия (СИ) - Иванова Ольга Дмитриевна

– О чем ты? Говори уже! – потребовал Аллен.

– Я просто допустила мысль… Лишь о возможности… Попытаться снова наладить дипломатические отношения с Жемчужными Волнами, – Мелани с опаской посмотрела на племянника. – Тогда женитьба на их принцессе стала бы знаковой для всей Империи…

Я тоже напряженно ждала реакции Аллена. Сперва взгляд его окаменел, на щеках заходили желваки, а руки под столом сжались в кулаки. Он будто бы боролся с собой и своими убеждениями. Я была уверена, что сейчас прозвучит отказ, но Аллен вдруг выдавил из себя:

– Мне надо подумать над этим…

– Ты действительно можешь пойти на это? – спросила я его позже, когда мы остались одни.

– Не спрашивай меня пока об этом, – Аллен озадаченно потер лоб. – Я еще не знаю… Ничего не знаю… Пока для меня это слишком…

Я понимающе улыбнулась: это шаг ему дастся нелегко. Да и неизвестно, пойдет ли навстречу сам Жемчужный Король, с его‑то гонором… Но положимся на судьбу – она сама в нужный час все расставит по местам.

– Но свадьба все равно состоится! – поспешил заверить меня Аллен.

– А как же Рахун? – поинтересовалась я с усмешкой. – Тебе опять придется трое суток выпрашивать у него разрешения?

– Нет, – Аллен подошел ближе. – Рахун раз уже одобрил тебя, и это не оспаривается. У меня даже есть вот что, – он разжал ладонь, в которой оказался алый браслет невесты.

– Это мой? – спросила я, не веря своим глазам. – Откуда? Я ведь его потеряла, сама не знаю где.

– А я нашел его, – Аллен улыбнулся. – Там где ты не знаешь. И отныне… – он взял было мою руку, но после отпустил ее, словно передумав, и присел передо мной на колени. Под моим изумленным взглядом поднял подол платья и застегнул браслет на моей щиколотке. – Он ведь здесь появился впервые?

– Да, – я продолжала смотреть на него с удивленной улыбкой.

– Значит, пусть теперь остается там до самой свадьбы. Отныне ты снова официально моя невеста, – Аллен поднялся и обнял меня. – Ты рада?

– Рада ли снова участвовать в Отборе и бороться за твое сердце? – шутливо уточнила я.

– Не кокетничай, – Аллен заботливо заправил мне за ухо прядку, выпавшую из моей прически. – Тебе больше не за что бороться. Ты уже все давно получила. И мое сердце… И мою душу… И мои поцелуи… – и как доказательство его губы дразняще коснулись моих. – А если останешься на ночь, то получишь меня всего без остатка… И это не предложение. А приказ.

– Ну как же я могу ослушаться приказа, Ваше Величество? – прошептала ему тоже прямо в губы. – Да и получить вас всего без остатка тоже весьма… – «заманчиво» так и осталось не сказанным, утонув, как и прочие мысли, в самом страстном, самом безумном и самом трепетном поцелуе моего любимого мужчины. Моего Рубинового короля.

Эпилог

В Храме Рахуна с каждой минутой становилось все многолюдней. Оно и понятно: впервые здесь соберутся правители всех четырех Королевств. Да‑да, именно, всех четырех, и Жемчужных Волн в том числе. Аллену понадобился почти год, чтобы принять судьбоносное для всего Гарлея решение – объявить о желании перемирия и нейтралитета Жемчужному королю, и еще полгода на то, чтобы добиться от последнего ответного шага. Возможно, Аллен до сих пор сомневался в правильности этого поступка, но отказываться от своих слов и обещаний было не в его правилах. Я знаю, чего ему стоило усмирить свою гордыню и жажду мести: недели терзаний и бессонных ночей. Куда легче он пришел к мысли о передаче Халлотов в полное владение их законным хозяевам, которое так же должно было состояться сегодня.

– Все документы готовы? – уже не первый раз спрашивал Аллен своего секретаря, и тот принимался торопливо пересматривать бумаги.

– Да, все в порядке, Ваше Величество, – отчитывался Питер. – Пакт о перемирии… О едином торговом пространстве… О политических и дипломатических связях… Нерушимости границ… Отдельный ряд документов с Изумрудными Долинами…

Мы пока находились на верхнем ярусе храма, в отдельной ложе, скрытой от посторонних глаз плотными шторами. Нервничал не только Аллен, но и я: мне ведь вновь предстояло встретиться с Парисом IV. Более того, для всех, включая его самого, я по‑прежнему оставалась принцессой Линэль. Дочерью, ослушавшейся отца и перешедшей на сторону врага. О том, что случилось с настоящей Линэль, как и Ранмаром, благодаря Элле никто так и не узнал. По легенде капитан Бел погиб, сражаясь с гигантским скатом, напавшим на одну подводную деревеньку, а глупышке Мириам ведьма подтерла память и создала ложные воспоминания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу. Крис уложила волосы безупречно, но я все равно продолжала приглаживать их, пытаясь отвлечься от волнительных мыслей. Платье винного цвета тоже сидело идеально, красиво подчеркивая все изгибы. В целом, своим отражением я была довольна и даже гордилась, особенно фигурой, которая нисколько не расползлась после родов. Но это, скорее, заслуга марег, вернее, их генетики: редко встретишь русалку с крупными формами. Я лишь недавно смирилась с мыслью, что окончательно и бесповоротно стала марегом, и этого уже никак не изменить. После возвращения в Турмалин меня еще долго мучили воспоминания о моем прежнем теле, которое кануло в безмирье вместе с душой Линэль. Это было похоже на тоску по прошлому, безвозвратно утерянному. Но постепенно забылось и это, как и моя старая жизнь до Гарлея. Теперь я принадлежала этому миру, здесь была моя семья, мои друзья и мое будущее.

– Его Сапфировое Величество подъезжает, – объявил статс‑секретарь, и Аллен поднялся.

– Готова? – спросил он меня.

– Готова, – выдохнула я. А про себя подумала, что так страшно и волнительно мне почему‑то не было даже на нашей свадьбе.

Мы спустились на первый ярус и остановились на возвышении около статуи самого Рахуна. Отсюда открывался вид на весь зал, украшенный цветами и лентами и до отказа заполненный гостями. Мой взгляд выхватил Мишель. Значит, она все же решилась прийти вместе с отцом. А ведь после нашей с Алленом свадьбы, на которую она не явилась, хоть и была приглашена, герцогиня оборвала с нами все контакты. Ходят слухи, что она собирается замуж за некого герцога из Изумрудных Долин, которого ей сосватал отец, однако дата свадьбы пока не объявлена. А вот Дороти, в отличие от нее, не растеряла своего оптимизма и нашла себе отличную пару – графа Тоула. Такой же позитивный, энергичный и амбициозный молодой грион, который просто души не чает в своей жене. Что может быть лучше?

– Его Сапфировое Величество, Заг III! – пронеслось по залу.

Сапфировый король явился со своей супругов и дочерью, сестрой Грэйс. Мы с ними обменялись приветствиями, согласно церемониалу, после чего семья Уэбстеров заняла место с другой стороны статуи Рахуна.

Следующей прибыла королева Черного Опала без всякого сопровождения. Пожилая, чопорная, лишенная всяких эмоций дамочка. Теперь я видела, что на фоне своей венценосной тети Тайра была просто сама активность и жизнерадостность!

– Его Изумрудное Величество, Бертон II!

А вот о и Бертон. Со своей супругой. До сих пор не могу поверить, что он женился на Грэйс. Мне иногда казалось, что он сделал это вопреки или даже назло. Кому? Скорее всего, себе. Сапфировая принцесса, а нынче Изумрудная королева, тоже не питала больших чувств к мужу, однако неплохо себя ощущала в новой роли. Они с Бертоном существовали параллельно друг другу, каждый проживая свою жизнь. Возможно, будущий ребенок, которого Грэйс сейчас носила под сердцем, немного сблизит их, однако большой надежды на это я не питала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что касается отношений Бертона и Аллена, они по‑прежнему оставались прохладны, хотя стадия «лютой зимы» уже пройдена. Лед потихоньку таял, но до потепления еще было далеко. Об увлечении Бертона запретной магией так никто и не узнал: Аллен не рассказал об этом даже Мелани. Поиски преступника, который покушался на жизнь Императора, тоже постепенно сошли на нет, конечно, не без участия Аллена. Как отнесся к этому сам Бертон? Трудно сказать. Первые месяцы с тех дней, проведенных в Авгите, мы почти не общались. Бертон восстанавливал силы после моего спасения и мало показывался на людях. Да и сам он изменился, стал менее разговорчивым и постоянно погруженным в какие‑то свои мысли. Осознал ли он свою вину, поборол ли ненависть к брату? Мне все же верилось, что да. Потому что нет ничего хуже вражды между близкими людьми.