Читаем без скачивания Все прелести Технократии - Максим Волосатый

– А сейчас мне необходимо всего лишь мгновенное оповещение обо всех действиях противника. И синхронизированный с реальным временем режим наблюдения.

Все это у него уже было, но Барок сознательно провоцировал советника, чтобы дать ему возможность одновременно и сохранить лицо, и высказать в адрес Барока парочку резкостей. И если возможность сохранить лицо была долгосрочной уступкой в адрес Рудольфа, которому тут еще здесь жить и жить, то резкости и колкости были нужны самому Бароку. Он не ошибся.

– Вот тут, – советник многозначительно постучал пальцем по уникомпу, установленному в кабинете Барока. – Тут все установлено еще несколько часов назад.

– Я знаю, – Барок посмотрел прямо в глаза советнику.

Все, более чем достойное завершение разговора. Теперь Игорю Алексеевичу осталось только уйти. Что он и сделал.

Барок откинулся на спинку кресла и опять закрыл глаза. Нет, не спать, куда там спать сейчас. У него были дела поважнее.

Нужды в этом особой не было, но Барок все же решил еще раз зайти в свой мир полумрака, посмотреть, как дела. Проверить. Напоследок. Потому что в таких делах нельзя полагаться ни на кого. Никогда.

Нет, похоже на этот раз все сделано правильно. Мятущийся свет никуда не делся из маленькой тесной каморки, в которую превратился кусок полумрака, огороженный Бароком и оберегаемый верным узором, последним подарком ушедшего шамана. Когда-то придется вернуть и этот долг. Но это потом, дома. Он сделает все, как надо.

А пока Барок всматривался в движение трепещущих искр и наслаждался. Ощущения были непередаваемыми: шар пульсирующего света, в который превратились все собранные Бароком искры, готовился пробить незримую пелену, отделяющую Баррокаина зуф Истадуч-он от его мира. А где-то далеко за этой пеленой его ждал дом. Его дом. Его семья. За встречу с которой датой-шаман был готов заплатить достойную цену. Цену, определенную не им, но им собранную. Долг. Очередной долг смерти, который пойдет в зачет его мощи, его власти. Ибо только так датой-шаман возвращает свои долги. Только так….

– Что это? – опять, как и в первый раз, перепугался Рудольф, глядя на танец огней, готовящихся уйти из этого мира.

Перепугался он…. Слизняк, что взять. Хотя, откуда ему знать колодцы, из которых черпает силу Шаманерия? Но, надо отдать ему должное – он помог. Без него не было бы никакого долга. Никакого дома.

– Это души, – мрачно усмехнулся Барок. – Почувствуй себя властелином подземного мира. Ненадолго.

– Я не хочу, – Рудольф как будто попятился назад. Свет шара для него перестал быть завораживающим. – Зачем здесь души? Прислушайся. Я как будто слышу голоса.

– Это не как будто, – Сейчас, когда все катится к финалу, Барок…. Нет, уже Баррокаин зуф Истадуч-он, не мог себе позволить мягкость. Да и не хотел, если честно. – Это и есть голоса. Мы собрали ариль всех, кто восхищался нашими картинами. Всех, кто способен открывать двери между мирами. Всех, кто слышит музыку миров. А ты ее слышишь?

Баррокаин величаво развернулся к Рудольфу. Странно, а ведь он никогда не старался представить, как этот человек может выглядеть в ментальном образе. Наверное, это чтобы не привязываться к нему?

Каким бы он ни был, или мог бы быть, Баррокаин так и не представил. На месте помощника шамана трепетал бесформенный кусок чего-то темного, перепуганного, неуверенного.

– Ты хочешь…? – темное пятно по имени Рудольф медленно отползало от двери в полумрак, начиная понимать, что именно скрыл от него его напарник. – Ты хочешь их… всех… туда…? Без возврата…?

Баррокаин грустно усмехнулся. Что ж, так оно и должно было быть. В мире этих червяков нет, и не может быть настоящих творцов, способных заплатить высшую цену за свое творение. Цену жизни. Не разделяя при этом свою и чужую.

– Я хочу взять то, на что имею право, – Баррокаин не позволил Рудольфу отодвинуться. – И отдать то, что мне не принадлежит.

– Кому отдать? – у Рудольфа, казалось, не хватало слов. Ага, понял, что к чему?

– Ей, Руди, ей. Ты все понимаешь правильно.

Баррокаин начал осторожно выбираться из полумрака в их общее сознание. У него осталось еще одно дело. Не сказать, чтобы жизненно необходимое, но все же. Так, на всякий случай.

– Все, выходим, – Баррокаин вывалился в реальный мир, игнорируя нечленораздельные попискивания впавшего в шок Рудольфа. Поздно, друг мой, поздно.

Так, где его рюкзак? Вот он. Рядом со столом. Бережно, как хрупкое стекло, Баррокаин вытащил из рюкзака завернутый в плотную ткань небольшой прямоугольник. Снял тряпку. И улыбнулся. На миниатюре, которую он держал в руках, уходила вдаль желтая песчаная дорога, начинающаяся между двух полуразрушенных колонн. Он подобрал эту картину в захламленной комнате Лю Хо Юнга еще тогда, в его первый визит: очень она ему понравилась. Одна из всех.

И все это время он хранил ее. Сначала просто потому, что она будила в нем что-то, напоминала о чем-то. А потом, он понял, как он ее использует. Все равно с собой не заберешь, а так – послужит для дела.

– Бари, что ты делаешь? – донесся до него слабый голос Рудольфа. Очухался? Что-то быстро он…. – Тебе мало тех несчастных, которых ты уже поймал?

– С чего ты взял, что они несчастны? – голос Баррокаина стал торжественным.

Не прерывая плетения узора, который превратит и эту миниатюру в очередной «шедевр» Лю Хо Юнга, Баррокаин привычно посмотрел внутрь головы. Туда, где, скрючившись возле своего полога, сидело бесформенное нечто, только что осознавшее, что стало властелином десятков тысяч душ. И почему-то не радующееся этому факту….

– Ты слушал меня, когда я рассказывал тебе о мире вокруг? О мирах?

– Да, – тихий голос Рудольфа яснее ясного говорил, что не слушал, не слышал и не услышит никогда. Ему бы только страдать. Тьфу, одно слово – слизняк.

– Смерти нет, – Баррокаин зуф Истадуч-он уложил последнюю спираль магического узора и выпрямился во весь невеликий рост маленького человечка…. Во весь огромный рост торкского датой-шамана. – Смерти нет, есть другая дорога. Дорога, по которой уходим мы все. Но только ведет она в разные места. И кто-то по этой дороге придет туда, где надо работать. И его ариль будет работать. А кто-то рожден повелевать. И они будут говорить слабым, что им делать. Так делится мир. Слабые должны исполнять приказы. Всегда. И не важно, кто будет отдавать эти приказы: ушедшие «повелевающие» или шаман, могущий говорить с ариль ушедших.

Баррокаин внимательно посмотрел на готовую миниатюру, проверяя, не забыл ли он поставить защиту для себя: еще не хватало оказаться посреди мятущихся душ в светящемся шаре, в голове, которая управляется Рудольфом. Нет, все в порядке можно запускать узор. Начинаем? Пожалуй.