Читаем без скачивания Возгорится пламя - Афанасий Коптелов

А гудок, ни на секунду не умолкая, поет и поет, заливается в раздолье, все громче и басовитее, призывный и грозный гудок. На морском просторе нет ему препятствий.

Вот резко качает судно высокая волна, вскидывает к маяку в ночи.

Надежда толкает рукой в колено:

— Володя! Ты задремал?..

Он открывает глаза:

— Да… И мне… — Кошева ныряет из одного снежного ухаба в другой. — …снилось — на пароходе… И еще что-то очень хорошее… И как будто гудок сзывал людей…

— Паровоз ревел! — смеется ямщик, мохнатой рукавицей сметает иней с бороды. — Вон глядите: чугунка! В Ачинск приехали!

Из густой предутренней темноты выплывают круглые паровозные огни.

Все ближе и ближе. Будто три луны.

Станция Издревая.

Май 1969 г.

АФАНАСИЙ КОПТЕЛОВ

Лениниана создается многими и многими художниками: нам дорог каждый час, прожитый Ильичем. Уже есть произведения о детских годах вождя, о студенте Володе Ульянове, о Ленине в Октябре и в годы гражданской войны… Хочется верить — настанет пора, когда средствами искусства будет воссоздана буквально вся великая жизнь, до месяца и дня.

О годах, проведенных Владимиром Ильичем в сибирской ссылке, рассказывает Афанасий Коптелов. Роман «Возгорится пламя», завершающий дилогию, полностью охватывает шушенский период жизни будущего вождя революции.

Нечто знаменательное есть в том, что сибирскую страницу Ленинианы написал именно сибиряк — писатель, про которого можно сказать, что он «сибирский до мозга костей». Афанасий Коптелов знает любую избу в местах, где жил ссыльный Ленин, прошел всеми тропами, которыми мог пройти он.

Когда Коптелов задумал романы о Ленине, он был уже зрелым писателем и немолодым человеком. Но, кажется, к этому труду он сознательно шел с юношеских своих лет, — может, от того самого момента, когда парнишка из кержацкой семьи, ослушавшись родителей, впервые протянул руку к книге, хотя «мирское» учение и считалось у старообрядцев «грехом великим»… Вначале — избач и книгоноша, позже — учитель в ликбезе, организатор бедняцкой коммуны «Красный пахарь», активный селькор.

Об этом же Коптелов и писал. Его книги — о том, как свет новой жизни врезается в темные кержацкие углы (повесть «Морок»), как деревенская беднота тянется к коммуне (роман «Новые поля»), как нищий казах Урумбасар становится активным строителем Турксиба (роман «Светлая кровь»). Книги «На гора!», «Снежный пик», «Навстречу жизни» — о рабочем классе Кузбасса, о смельчаках, штурмующих выси Алтая, о героизме таежных изыскателей. Роман «Великое кочевье» стал своеобразной летописью, художественным документом о советской жизни «малой народности», спасенной Октябрем. Роман «Сад» местами похож на поэму — так искренне слово о любимой сибирской земле, преображающейся на глазах.

Когда писатель в историческом шушенском домике дал себе слово написать книгу о Ленине и о Сибири, он, по существу, уже давно был весь в работе над этой темой, жил ею с давних лет.

Изучая документы и факты, не упуская любого свидетельства, связанного с пребыванием Ленина в Сибири, Афанасий Коптелов проделал столь огромную работу, какая, наверно, была бы по плечу целому исследовательскому коллективу. Особенно дороги ему были беседы с замечательными шушенскими стариками — людьми, которые видели и слышали Ленина. Возможно, одна из примечательнейших сторон произведений Коптелова — романов «Большой зачин» и «Возгорится пламя» — ощущение вот этого словно бы непосредственного видения происходящего: как Владимир Ильич прошелся по комнате, как ответил, наклонил голову, улыбнулся. Тогда все вокруг — и детали сибирского быта, и судьбы шушенских крестьян, и неповторимая сибирская природа, с таким вдохновенным чувством описываемая в книге, — все как бы укрупняется, одухотворено присутствием Ленина, видится его глазами. Такая близкая нам, «плотно» вписанная в сибирскую картину фигура Ленина изображена во всей сложности, многогранности, в действии. Афанасию Коптелову удалось, на мой взгляд, тонкими штрихами передать читателю зримый образ молодого Ильича — политического деятеля, ученого, философа-марксиста. Автор старается представить саму творческую лабораторию молодого Ленина, ход его политического анализа, систему доказательств в спорах, — в живых подробностях восстановить то, что стало достоянием мемориальных музеев, академий.

Три года в Шушенском были особыми в жизни Ленина. Была «тюрьма без решеток», обыски и дознания, горькая и унизительная доля ссыльного. И вместе с тем — это три года каждодневного общения с людьми труда, их бедами и нуждами — в самом глубинном краю царской империи. И титаническая деятельность человека, который завтра станет во главе партии, революции.

Истекает срок ссылки, последние месяцы в Сибири. Кажется, так уж близко все заветное, выношенное в мечтах об «Искре», о создании партии… Но именно эта пора — пора жестоких полицейских репрессий, натиска на марксизм ревизионистов. И Ленин в исключительно трудных условиях проводит совещание политических ссыльных. Протест авторам «Кредо», принятый на совещании в Ермаковском, как позже подтвердит история, сыграет важную роль в сплочении революционных сил, в победе «искровского», ленинского начала в социал-демократическом движении.

…Когда читатель перевернет последнюю страницу книги, Сибирь уже останется за спиной героев. Владимир Ильич и Надежда Константиновна едут в центр России, навстречу новым испытаниям, навстречу надвигавшимся революционным событиям…

Книга сибирского писателя Афанасия Лазаревича Коптелова — весомый вклад в литературную Лениниану, несомненно вызовет живой отклик у советских читателей. Известно, что уже сейчас роман «Возгорится пламя» переводится на многие иностранные языки. Это хорошо: весь мир, все прогрессивные люди земли готовятся отметить 100-летие со дня рождения Ленина — и труд сибирского писателя поможет нашим друзьям глубже проникнуть в истоки Ленинской мысли.

ВАСИЛИЙ ЛИТВИНОВ

Примечания

1

Так первое время Владимир Ильич называл свою будущую книгу «Развитие капитализма в России».

2

Я.М.Ляховский имел в виду мимеограф, привезенный Н.Федосеевым из Москвы тайно от тюремщиков, жандармов и конвойного начальства.

3

Г.М.Кржижановскому. Одна из его подпольных партийных кличек была «Суслик».

4