Читаем без скачивания Выбор варианта - Полина Ром
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За хорошее поведение я сама приготовила тиргу Сейду что-то вроде бефстроганов. На гарнир отварила крупу, больше всего напоминающую по вкусу наш рис. Если нормально зайдет, думаю, нужно будет ввести ему печенку в рацион.
С помощью прямого запрета лацита тиргуса удалось оставить Сейда в постели еще на два дня.
Мне, особенно-то, некогда было с ним возится. У Хиса, я думаю, все же было сотрясение. Он сильно простыл, головокружение и тошнота не оставляли его. Я не знала, что делать и чем лечить. Единственное, что я могла посоветовать – полный покой. Ну, и местные травяные сборы от кашля и простуды. Верна тоже болела, но гораздо легче. Кроме насморка и кашля – ничего серьезного. А вот у Хиса была температура. Приказала протирать его тело отваром ярги, через день он весь окрасился и стал выглядеть так, как будто с него кожу сняли…
Пятно на лбу Сейда, кстати, все еще держалось. Но больше никаких кислых фруктов или ягод местные не знали. Точнее, знали, конечно, но количество кислоты в них было не сопоставимо с яргой.
Через два дня Сейду разрешили вставать. Настоял на этом Сарм.
-- Так рава, ежели он лежать будет, совсем ослабнет тогда. Конечно, тренироваться еще нельзя ему, а по комнатам-то пускай ходит. Нельзя так молодому парню залеживаться. Рана у него чистая, заживает хорошо, пусть по замку ходит.
И я согласилась.
А вот Хису становилось только хуже. Я думала, что у него -- воспаление легких, но не представляла, как лечить. Единственное, на что рассчитывала – травяные отвары от Феты. Но помогали они слабо. Еще через шесть дней, ночью, случился кризис и Хис умер…
Лацита тиргус выделил мне очень приличную сумму на обустройство комнат в башне, из этих денег я и оплатила самые почетные похороны, какие смогла. Как ни странно, это немного утешило Верну. Сожжение на костре -- это считалось лучшим вариантом, так, обычно, хоронили воинов. Ну, когда условия позволяли… Понятно, что на войне, например, костров не напалишься на всех…
В этот раз все было так, как захотела Верна. Тело завернули в плотную ткань, вывезли за город на специальную, выложенную булыжником площадку и уложили на поленницу дров.
Идущие к смерти – это что-то вроде помеси жреца и могильщика. У них свои обряды и тайны, считается, что они облегчают человеческой душе переход в чертоги Света. На похороны Хиса пригласили троих. Больше можно было только для тиргов и выше.
Не знаю, о чем разговаривал с Верной огромный звероподобный мужик, с черной, аж в синеву черной, бородищей. Два его напарника еле-еле доставали ему до плеча. Но после этой беседы истерический плачь у нее сменился тихими слезами. Если ей так легче – то и пусть… Я благодарна этому жрецу смерти. Не каждый смог бы найти нужные слова.
Когда пламя стало подбираться по поленнице к телу, этот мужик запел что-то вроде прощальной песни. И звучала она потрясающе красиво! Помощники пели вторым голосом и прощание с этим миром звучало необыкновенно… Оставаться до конца было нельзя – простым людям не положено смотреть, как уходит душа к Свету. Поэтому нас с Верной погрузили в телегу и увезли.
Лацита тиргус выполнил свое обещание и меня везде сопровождали шесть человек охраны. Хотя в самом замке оставалось только двое у дверей комнаты и один, когда мне нужно было куда-то сходить. Двери в комнату охраняли даже днем.
Настроение было отвратительное, мне до слез было жаль Хиса, погибшего из-за чьей-то жадности, мне было жаль растерянную Верну, которая чувствовала, что ее маленький мир рухнул…
Я сидела у окна и смотрела в мутное стекло на тьму за окном. Где-то там, внизу, еще суетились слуги, горел тусклый свет в некоторых окнах соседних башен, Верна, выпившая какой-то успокоительный отвар, приготовленный для нее Фетой, уже уснула.
-- Иди, рава Лейна, иди… Присмотрю я за девочкой. Да и мне веселее будет, всё не одна буду целыми днями. А к ней я присмотрюсь, да, может и начну учить ее? Как думаешь?
-- Фета, это уж как она сама захочет.
-- Ну, ступай, рава Лейна. Завтра будет день, завтра и будем думать. Вечерние мысли часто не верные…
И я ушла и теперь тосковала у окна… На душе было гадостно, мучали дурацкие мысли… Если бы я вернулась домой сразу… Если бы додумалась послать кого-то проверить дом… Если бы я вообще не вставала на эту чертову ледяную дорожку! Слезы текли по лицу сами собой и вытирать их было бессмысленно…
Стук в дверь был очень аккуратный, но, сразу после этого дверь распахнулась и Сейд, держа в руке подсвечник с тремя свечами шагнул в комнату:
-- Рава Лейна, тебе тут одной не надоело? Пошли, я тебе покажу одну… Ты плачешь? Что… Что у тебя болит?!
Я торопливо вытирала слезы прямо рукавом, но они упрямо продолжали набегать, я отвернулась. Не хочу, чтобы он видел моё распухшее лицо…
Сейд поставил подсвечник на стол и, как-то очень ловко, за плечо, подтянул меня к себе, одновременно развернув лицом. Я уткнулась в его рубаху и заскулила, так худо было на душе. Большие теплые руки гладили меня по волосам и спине, такой знакомый и надежный голос шептал прямо в ухо:
-- Девочка моя, милая моя, ну что ты… Все пройдет, Лейна, не плачь, солнышко, не плачь светлая моя…
Трудно сказать, кто из нас первый потянулся за поцелуем, но вот свечи потушил точно Сейд. Он просто сбросил их со стола взмахом руки…
Проснулась я с рассветом, но его уже не было в кровати. Лежала, улыбалась, вспоминала сильные и властные руки… Какими же нежными они могут быть!
Жалела ли я о том, что было? Да с какого перепугу?! Я, молодая и здоровая женщина, уже почти два года живу одна… Давно пора было завести мужчину, хоть бы и для здоровья. Врать себе я не буду, Сейд мне очень нравится. И своей незашоренностью, и умом, и внешностью. Плохо только, что он сын тиргуса.
Что такое политические браки я знала. А любовницей у женатого мужика я точно не стану. Так что и времени нам судьба отпустила только до его помолвки…
Слегка вздохнув о несбыточном я встала, накинула халат, кликнула горничную и попросила принести теплой воды. В ожидании, пока принесут, присела к столу.
