Читаем без скачивания Операция «Цитадель» - Богдан Сушинский

«Дипломаты! — съязвил про себя Скорцени, сохраняя на лице маску невозмутимости. — Они решились бы поторопить нерасторопного Скорцени. Дай им возможность, упусти момент — и вся Германия будет знать, как Везенмайер в одной упряжке с Хёттлем жертвенно исправляли ситуацию, сложившуюся в Будапеште».

Но нет, он не доставит им такого удовольствия.

Хёттль никогда не причислял себя к знатокам венгерских вин и едва ли мог бы отличить токайское от бургундского, поэтому он залпом осушил свой бокал, наполнил, снова осушил, и лишь тогда, с аристократической небрежностью наполняя его в третий раз, произнес:

— Дело зашло слишком далеко, штурмбаннфюрер. Конечно, в нашем распоряжении все еще остаются три батальона, в том числе батальон красавцев-парашютистов нашего друга Крунге, — повел он бокалом в сторону угрюмо смотревшего прямо перед собой десантника, чье кирпично-землистое лицо вполне сошло бы за лицо уголовника, которому несколько лет пришлось провести в камерах-одиночках.

— А что, в этом батальоне служат вполне надежные парни, — молвил Скорцени с таким вызовом, словно бы собирался защищать честь батальона перед сомневающимся в ней Хёттлем.

— Но они все еще дислоцируются на окраинах города. В то время как тысячи вооруженных венгро-цыган находятся в ста метрах от нас. Мы пируем в окружении нескольких десятков тысяч прекрасно вооруженных и неистово озлобленных азиатов, отупевших от своей жестокости и ожесточенных в своей тупости.

— Ошибка, Хёттль, заключается в том, что вы начали издалека, — невозмутимо парировал Скорцени. — А все значительно проще. Ваше появление у меня в столь неранний час я воспринимаю как поддержку моего решения начать штурм городской крепости уже послезавтра на рассвете.

— Что вы сказали? Штурм? На рассвете?! — изумленно переспросил Везенмайер, переглядываясь с Хёттлем и Крунге. Даже десантник и тот оживился. — Но какими силами? Трех батальонов, оказавшихся в центре чужой столицы?

— Вот именно, силами трех батальонов, случайно оказавшихся на рассвете в самом центре венгерской столицы. Или, может быть, вы считаете, что этих сил слишком много, поскольку можно обойтись одним батальоном?

— Да численности этих батальонов нам не хватит даже для того, чтобы как следует блокировать подъезды к району крепости! — воскликнул бригаденфюрер СС. — А ведь кому-то нужно еще и штурмовать саму цитадель. И где гарантия, что на помощь гарнизону не придут другие части, полиция, вооружившиеся горожане?

— Напротив, бригаденфюрер, сил у нас будет более чем достаточно, — с унизительным для генерала спокойствием отстаивал свои позиции Скорцени. — Уж не думаете ли вы, что мы действительно собираемся взбираться на крепостные стены, устраивать многодневную осаду, рыть окопы и брать крепость измором? Мы должны выпотрошить всю эту цитадель в течение часа.

— В течение часа вы хотите овладеть целой крепостью? — не удержался на сей раз уже Хёттль.

— Что, я и в самом деле слишком переоцениваю наши возможности, Крунге?

— Не только я, но и командиры двух других батальонов тоже готовы действовать, исходя из вашего плана, штурмбаннфюрер, — натужным, сиплым голосом ответил парашютист. Когда он говорил, шея его напрягалась и вспучивалась венами, как будто каждое слово ложилось на его плечи и шейные позвонки многопудовым грузом.

— Того самого плана, который до поры держался в тайне, — объяснил Скорцени, упуская то, чем неминуемо должен был бы завершить свою фразу: «В тайне даже от вас». — А теперь, господа, предлагаю закрыть наш дискуссионный клуб и приступить к уточнению деталей самой операции.

В ту же минуту ожил телефон.

— Господин штурмбаннфюрер, — появилась в проеме двери голова адъютанта Скорцени гауптштурмфюрера Родля, — на связи — рейхсфюрер СС Гиммлер! — объявил он хорошо поставленным голосом вышколенного дворецкого.

— Ну вот, бригаденфюрер, — поучительно молвил обер-диверсант рейха, прежде чем снять трубку, — а вы опасались, что мне трудно будет координировать свои действия со ставкой фюрера.

Впрочем, сказанное адресовалось не только бригаденфюреру СС Везенмайеру, но и Хёттлю.

— Что там у вас происходит, Скорцени? — послышался явно взволнованный голос командующего войсками СС.

— Готовимся к окончательной фазе гросс-операции «Цитадель», — спокойно доложил Скорцени. — Собственно, к ней все уже готово. Можно было бы начать уже завтра, но один наш большой венгерский друг попросил подарить ему еще один день для развертывания своих сил.

— Его силы еще могут понадобиться вам, штурмбаннфюрер.

То, что кто-то из венгерских контрразведчиков может прослушивать их разговор, ни Гиммлера, ни обер-диверсанта рейха уже не волновало. Они были уверены, что Хорти осознал свою обреченность, а вся его администрация, как и армейское командование, старательно готовятся приветствовать восхождение нового диктатора — Салаши.

— Четверо командированных вами венгерских чинов — уже в Германии. Надеюсь, вы не собираетесь переправлять сюда весь военно-политический бомонд Венгрии?

— Для Германии это было бы слишком обременительно, господин рейхсфюрер СС. При всем нашем исконно германском гостеприимстве.

Под «командированными венгерскими чинами» Гиммлер имел в виду появление в рейхе Николаса Хорти и трех других захваченных Скорцени высокопоставленных венгров, прибытие которых на борту германского транспортного самолета он только что подтвердил.

— Но вы понимаете, что никакими дополнительными армейскими силами мы вам сейчас помочь не можем? — спросил рейхсфюрер СС.

— В этом нет необходимости. Тем более что к операции будут привлечены подразделения 22-й дивизии ваффен в СС.

Сказав о подразделениях дивизии СС, обер-диверсант напрягся. Дело в том, что до сих пор не было твердого решения о непосредственном участии этой дивизии «зеленых СС» в операции «Фаустпатрон». В Берлине все еще пытались ограничиться действиями нескольких подразделений коммандос, которые якобы поддержали выступление нилашистов. То есть чуть ли не по своей инициативе вмешались во внутренние дела Венгрии.

Штурмбаннфюрер понимал, что с точки зрения дипломатии такой ход был наиболее удобным, поскольку, в случае провала, всегда можно было свалить вину на организатора этой акции, авантюриста Скорцени. К тому же, участие целой дивизии СС могло спровоцировать выступление частей венгерской армии и народного ополчения, превратив обычный дворцовый переворот на германо-венгерскую войну.

Однако Гиммлер прекрасно «расшифровал» стремление штурмбаннфюрера и не стал томить его догадками.

— Ваффен-СС поддержат вас, Скорцени. Приказ об этом командир дивизии получит в течение часа.

— Кстати, я уже говорил о том, что мне понадобится как минимум две танковые роты.

— Ставка командующего германскими войсками в Венгрии выделит вам танки и бронемашины. Это уже оговорено.

— В таком случае, будем считать, что к операции все готово.

Гиммлер как-то неопределенно хмыкнул. Не видя его лица, Скорцени не мог определить, что это означает, однако рейхсфюрер томить его неизвестностью не стал.

— Вы, Скорцени, единственный из боевых командиров, который в эти суровые дни заявляет, что ему вполне достаточно тех солдат, которых ему выделяют, притом что речь идет о столице соседнего государства. Все остальные жалуются и требуют все новых подкреплений, чтобы, получив их, снова жаловаться.

— Это не в моих правилах, — твердо сказал обер-диверсант рейха, порываясь заявить, что в случае отказа в поддержке частями дивизии СС он мог бы справиться и силами своих батальонов коммандос.

— Нам это известно, Скорцени. Фюрер сказал, что он внимательно будет следить за событиями в Венгрии и ждет ваших донесений.

— Они последуют, господин рейхсфюрер.

42

Положив трубку, Скорцени поднялся, прошелся по кабинету и вновь вернулся за стол.

Он никак не комментировал свой разговор с рейхсфюрером, но и так всем было ясно, что только что «доктор Вольф» получил разрешение действовать по своему усмотрению, привлекая к этому все имеющиеся в Будапеште германские силы. Поняв это, бригаденфюрер Везенмайер почувствовал себя слегка ущемленным уже хотя бы тем, что руководство операцией поручено не ему, генерал-майору войск СС, а этому тридцатишестилетнему штурмбаннфюреру-майору. Но понимал он и то, что сейчас не время ударяться в амбиции.

— Насколько я понял, рейхсфюрер торопит нас с выступлением? — спросил Везенмайер.

— Меня все торопят. Сам я тоже понимаю, что нельзя упускать время, но и преждевременное, неподготовленное выступление неуместно.

— И когда же вы намерены протрубить сигнал к штурму Цитадели?