Читаем без скачивания Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935) - Дитмар Нойтатц

«Поход Кагановича» сопровождался еще более шумной пропагандистской кампанией, чем обычное соревнование. Партгруппы выпускали свои стенгазеты, в которых освещался ход событий. Среди рабочих нашлись даже поэты, сочинявшие стихи наподобие этих:[189]

Хорошо бы быть поэтом,Написал бы я об этом,Как дрались мы за план,Выполняли промфинплан.Приходили на работу,Все имели мы заботуДал десятник нам заданиеСобирали мы собрание.На минуту собирались,Все вопросы разрешалисьЗа работой не сидели,Так идут дни и недели.Каковы же результаты?Попадаем в кандидаты.Кагановича на званиеВсе приложили мы старанья.Удержать такой почетИ это будет наш отчет.

4. «Работать над собой, влиять на других»: воспитание и организация досуга

Процесс формирования «нового человека» не ограничивался рабочим местом. Режим претендовал на то, чтобы в корне изменить личность рабочего и поднять его политико-культурный уровень{1663}. Для этого на рабочих требовалось оказывать соответствующее воздействие и в свободное от работы время, направляя их активность в нужное русло. Политическая массовая работа для партийной, комсомольской и профсоюзной организаций имела высокую значимость. Хотя самими функционерами на Метрострое она никогда не рассматривалась как достаточно развитая, все же ее влияние на рабочих не следует недооценивать. Если даже политические лекции плохо посещались и большинство рабочих не проявляло интереса к обсуждению идеологических вопросов, то тем не менее спортивные и культурные акции позволили втянуть в орбиту влияния широкие круги рабочих и таким способом содействовать интеграции в новый рабочий класс недавних выходцев из деревни. Коллективные развлекательные, культурные и образовательные акции, даже если и недостаточно проводимые, были весьма привлекательны для людей, чей досуг до того ограничивался выпивкой и игрой в карты, и способствовали процессу их идентификации и интеграции[190].

А) «Культурное» воспитание

Представление о том, что должно считаться «культурным», в прошлом не раз менялось, и не только в России. Выражение «культурно» в повседневной жизни россиян имело и имеет до сих пор важное значение. Прежде всего, комсомол делал акцент на том, чтобы члены организации «культурно» жили, «культурно» одевались и вели себя, «культурно» работали и «культурно» же проводили свободное время и оказывали такое влияние по возможности на многих других рабочих.

В Советском Союзе 1930-х гг. выражение «культурно» являлось понятием, противоположным крестьянскому образу существования и традиционной сельской жизни. Самовосприятие культурных рабочих и размежевание с деревенским образом жизни отчетливо проявляется на фотографиях метростроевцев, опубликованных в газетах, журналах и книгах: перед нами предстают не русские крестьяне с всклокоченными бородами, длинноволосые и одетые в лохмотья, образы которых известны нам по другим источникам, но гладковыбритые, с короткой стрижкой мужчины, производящие впечатление моложавых городских жителей, либо в костюме с галстуком, либо в спортивной рубашке с открытым воротом, а также ухоженные молодые женщины в простых, но аккуратных платьях, и с прической, навеянной западноевропейской модой{1664}.

Приехавшие из деревни новые рабочие поначалу привезли с собой и сельские обычаи, которые вызывали неприятие у партии и комсомола. До середины 1933 г. никто не заботился о том, как живут рабочие в барачных поселках. В середине 1933 г. ситуация изменилась в связи с мобилизацией комсомольцев и коммунистов. Представители партийной и комсомольской организаций начали наведываться в бараки и интересоваться условиями жизни их обитателей{1665}. Хотя у коммунистов и комсомольцев было свое жилье в Москве, они приходили в бараки, чтобы провести беседы, выступить с докладом и прививать рабочим навыки «культурной» жизни, учить их содержать в чистоте свое спальное место и умываться{1666}.

Впрочем, нередко членам комсомола и партии приходилось сначала поднять себя на «идейно-культурный уровень», прежде чем они могли выступать в роли «воспитателей». Порой из партии исключали коммунистов, которые сами устраивали попойки вместо того, чтобы воспитывать своих коллег{1667}. Образцовые парторги, как они сами с, гордостью представляли свою деятельность в опубликованных «Рассказах строителей метро», при воспитании членов своей группы принимали во внимание также их личные обстоятельства, прежде чем применить репрессивные меры:

«Я внимательно изучал людей, состоявших в партгруппе. Я не знал их с производственной стороны, но интересовался их условиями жизни и старался, где это было необходимо, помочь людям. У меня в смене был коммунист Иванов, проходчик, опытный переплетчик книг. Он работал неплохо, но вдруг я заметил, что работа у него не спорится. Я заинтересовался, расспросил его. Выяснилось, что у него была большая семья, его жена также работала и дети оставались без присмотра. С помощью профсоюзной организации мы устроили его детей в детский сад. Несмотря на это, Иванов работал все хуже и однажды даже появился на рабочем месте пьяным. Это тягостный проступок, за это можно было расстаться с партбилетом. Когда я уже собирался выбросить его из партии, я осознал, что недостаточно знаком с обстоятельствами его жизни. Я снова начал расспросы. Оказалось, что у него были проблемы с женой, что родители жены плохо с ним обходились, — одним словом, не сладкая жизнь. Я посоветовался с партийным секретарем, что, мол, он хороший рабочий, нужно попытаться ему помочь. Мы отправили его в дом отдыха, где он провел целых две недели, помогли ему с жильем, и человек исправился, стал активистом в общественной жизни и отличником на производстве. Хорошо, что мы не обошлись с ним формально, человека легко выбить из колеи.

На шахте № 2 мы обнаружили, что кандидат в члены партии товарищ Коновалов часто напивался, не читал книг, редко ходил в баню, не заправлял свою постель. Другой кандидат в партию, товарищ Желбакович, засовывал грязное белье под матрас, неприлично вел себя в общежитии, был неряха. Мы обсудили эти “мелочи” в поведении обоих товарищей на собрании партгруппы и прикрепили к ним коммуниста, который помог им исправиться. Можно сказать, что достигли здесь успеха: товарищи постепенно исправились, приучились соблюдать порядок в общежитии и стали хорошими ударниками»{1668}.

Поскольку «окультуривание» зависело не только от жильцов, но и от конструктивного состояния бараков и их оснащения, комсомольцы и коммунисты заботились о соответствующих улучшениях, заменяли комендантов бараков, распоряжались о ремонте и лучшем снабжении жилых помещений, а также об устройстве спортплощадок и «красных уголков» с газетами, шахматами и шашками, материалами для чтения и музыкальными инструментами{1669}.

Но их деятельность была все же сконцентрирована на самих рабочих. Под лозунгом «культурно-массовой работы» они вели борьбу против процветавших в бараках пьянства, драк и карточной игры. Они приучали рабочих — иногда несмотря на их стойкое сопротивление — умываться, носить нижнее белье, снимать перед сном сапоги и рабочую одежду и плевать не на пол, а в установленные плевательницы. Они следили за поведением рабочих своих бригад или приписанных бараков, вели с ними личные беседы, заставляли их выступать перед другими рабочими или, если их усилия не приносили результата, сообщали партийному секретарю или председателю профкома{1670}. Особо упорных пьяниц и драчунов разбирали в товарищеском суде или выселяли из барака{1671}.

Рабочие корреспонденты (рабкоры) «Ударника Метростроя» и «легкая кавалерия» совершали ночные «рейды» по баракам и при этом даже в июле 1934 г. заставали рабочих спящими на кроватях в сапогах и грязной спецодежде. Спящим оставлялась записка, что в следующий раз их сфотографируют и поместят в газету. Старшие по баракам позднее сообщали, что эти записки заметно помогли. Воспитание рабочих велось и с помощью стенгазет и производственной прессы. Некультурное поведение клеймили в форме карикатур или сообщений с мест. Рабкоры инспектировали бараки, предпринимали «атаки на ночные тумбочки» и докладывали, у кого из рабочих они обнаружили в тумбочках грязное белье{1672}.

По особым поводам, таким как октябрьские праздники или 1 Мая, по выражению одного коммуниста, «обостряли борьбу за темпы и на культурном фронте»: в ходе кампаний рабочие брали на себя обязательство аккуратно убирать в комнатах, наводить в бараках чистоту и украшать их лозунгами и портретами{1673}.