Читаем без скачивания Отрок. Бешеный Лис - Евгений Красницкий

Нинея долго сидела задумавшись. Очень долго, Мишка даже начал слегка нервничать.

— Сам-то веришь в это?

«Не врать, сразу заметит!»

— Даже не знаю… Не очень. Но другого-то объяснения нет.

— Другого объяснения нет… И ты можешь то, чего не могут другие… И я тебя понять не могу… Но ты мне люб…

Нинея говорила вроде бы сама с собой, но Мишка чувствовал, что эти слова предназначаются и ему тоже. Просто мысли вслух, чтобы обдумать вместе.

— Что думаешь делать с… ЭТИМ?

«Во вопросик на засыпку! Да что же мне, как Емельке Пугачеву, благословения на самозванство просить?»

— Да что я могу-то, баба Нинея?

— А если сможешь? Просто представь себе, что можешь многое, почти все.

— Ну… Наверно, было бы правильным… Знаешь, если Бог един, а остальные: Велес, Перун, Макошь и прочие — только Его воплощения, то и Иисус может быть одним из таких воплощений. Иудеи и римляне его убили, а славяне продолжили его род. Тогда надо отделять славянское православие от греческого — Церковь Его родичей от Церкви Его рабов.

— Почему христианство, а не исконную веру?

— Язычники не создадут единую державу, будут сидеть каждый на своем капище и грызться друг с другом. Лютичи и бодричи один раз уже уже догрызлись, чуть все земли их германцам не достались. А у христиан все четко: «Един Бог на небе, един царь на земле».

— А это нужно — единая держава? — Нинея смотрела на Мишку очень серьезно, как будто ждала от него важнейшего для себя ответа.

— Мне видение было…

«Кто тебя за язык тянет, идиот?!!»

— Из степи идет сила. Дикая и страшная, такой еще не было. А Русь — вся в раздрае: Рюриковичи режутся друг с другом, язычники — с христианами. И сила из степи всех их накрывает. Осталось около ста лет.

— А единая держава, значит, устоит?

— Да где ее взять-то? На это даже силы великого князя киевского недостает.

— Существуют и другие силы.

«Та щоб я вмер! Она же державную тему не со мной первым обсуждает! Хозяин „людей в белом“? Еще осенью, помнится, она конспирацию разводила. Попробовать раскрутить? Хрен там! Это она меня допрашивает, а не я ее. Не форсировать, сама расколется».

— Вот только мессию из меня делать не надо! — Мишка протестующе выставил перед собой ладонь. — Я на кресте корчиться не хочу! И на костре стоять — тоже.

— А зачем внукам Божьим мессия? Им князь нужен, — хотя последнее предложение и было сформулировано в утвердительной форме, Мишка понял, что на него требуется ответ.

— Ага! Да Рюриковичи любого, кто князем назовется, на лапшу настругают! Князей, кроме Рюриковичей, на Руси нет.

— Рюриковичи не всесильны и все время слабеют, — продолжила настаивать Нинея.

— Да пойми ж ты! — Мишка понял, что излишне горячится, но сдерживаться не стал. — Дело не только в том, чтобы варяжскую семью сковырнуть. За сто лет надо державу создать: сильную, единую, хорошо управляемую. Нам же латиняне в спину ударят, когда степь навалится. Надо, чтобы все из одного места управлялось, чтобы средства и сведения со всех краев стекались, чтобы приказы беспрекословно исполнялись… Да много всякого. У славян князь только во время войны властен, а потом — опять волхвы. А они все разные: кто Велесу, кто Перуну, кто Даждьбогу требы кладет. Невозможно даже верховного волхва выбрать, а ты хочешь, чтобы они князю все хором подчинялись в мирное время, когда только и можно как следует к войне готовиться. Не будет этого!

Мишка немного помолчал, сам удивляясь тому, с какой горячностью излагает Нинее свои взгляды на государственное устройство. Непохоже было на то, что волхва оказывает на него какое-то воздействие, — она даже спрятала обычную свою поощрительную улыбку и просто внимательно слушала.

— Руси не князь нужен — царь! И чтобы Церковь за него горой стояла: «Несть власти, аще не от Бога!» Такое у нас только христиане могут. Сто лет, баба Нинея, — это очень мало. Вспомни: что у нас было через сто лет после призвания Рюрика?

— Волчица киевская была!

«Блин, точно! Как раз тогда княгиня Ольга древлян и прессовала».

— Ага. Между собой хлестались. Приходи, кто хочешь, и бери голыми руками. Хазары и пользовались, пока Святослав им козью рожу не устроил.

— И что ж делать? Покорно ждать?

«Да чего ж она от меня добивается-то? Ведь вижу, что подводит к какой-то мысли».

— Что делать — понятно, я только что рассказал. Только никто не знает, как. Впрочем, на наш век хватит… И даже на их век, — Мишка кивнул на тихонечко возившихся в углу детишек.

— А о будущем ты не думаешь?

«Хренушки! Чуть не каждый день вспоминаю».

— Если бы мы с тобой, светлая боярыня, о будущем не думали, то сейчас о чем-нибудь более приятном разговаривали. Только не придумали пока ничего путного. А если не придумали, то и суетиться не следует — один вред будет. Одно только могу сказать уверенно: пытаться вернуть Русь к прежним временам — облегчить работу ее врагам.

— Думаешь, но делать ничего не хочешь.

— Ну почему же? Делаю, и не я один. Но только то, что можем, то, последствия чего понимаем, и только то, что полностью зависит от нас, не рассчитывая на неведомые силы или на авось.

— И что же делаете?

«А про „неведомые силы“ поведать не желаете, мадам? Ладно, я терпеливый, подожду».

— Ребят бы позвать со двора, замерзли, наверно.

— Позову, когда надо будет, не увиливай.

— А я и не увиливаю. Я для того и приехал, чтобы рассказать, ты же почувствовала, сама сказала. Ребятам это можно слушать, даже полезно.

— Добро.

Нинея не пошевелилась, не изменилась в лице, но Мишка понял: через минуту Роська и Красава войдут в горницу.

— Почувствовал? — быстро спросила Нинея.

— Догадался.

— Нет, почувствовал, я вижу!

— Да чего ты от меня добиваешься? Сама же сказала: я не девка.

— Вот именно…

В горницу вошли Красава и Роська, Красава скинула шубейку и не пошла, как ожидал Мишка, в угол к остальной малышне, а устроилась за столом, рядом с бабкой.

«Вот даже как? Ну что ж… М-да, не на один год младше Ельки, но в середине разговора куколку просить не станет, можно быть уверенным. Не торопится ли Нинея? Пережжет девчонку раньше времени».

— Ничего, пусть привыкает, — ответила на Мишкины мысли Нинея.

«Блин, вот так и поверишь, что мысли читает! Хотя догадаться, о чем я думаю, проще простого. А Роська остался стоять, молодец: понимает политес. Вот я тебя, любезнейшая Нинея Всеславна, сейчас тоже удивлю».