Читаем без скачивания Орел и Волки - Саймон Скэрроу

Тыловое прикрытие отходило под нажимом врагов, захвативших римскую базу и теперь наседавших на хвост колонны в отчаянном стремлении прорвать стену щитов и затем разметать небольшой римский отряд, разодрать его в клочья. Фигул, здоровенный широкоплечий детина, держался в середине шеренги, ухитряясь одновременно отдавать приказы, отбивать щитом удары противника и неустанной работой меча охлаждать пыл напирающих дуротригов.

Шаг за шагом легионеры и Волки продвигались по узкой улице к перекрестку, одно из ответвлений которого вело прямо к царской усадьбе. Утоптанная земля под солдатскими сапогами быстро размокла и сделалась скользкой от крови павших, запах которой мешался в воздухе с запахом растревоженной почвы. Со своего места в середине колонны Катон уже видел край широкой улицы, проходившей через центр Каллевы и теперь, судя по всему, забитой врагами.

— Катон! Катон!

Голос Макрона возвысился над шумом битвы.

— Командир?

— Как только мы займем перекресток, бери своих людей и расчищай путь к царскому логову.

— Есть, командир!

Легионеры медленно пробивали себе дорогу сквозь толчею вопящих варваров, пока не рассекли главную улицу Каллеву надвое, отрезав часть дуротригов от основной, словно опешившей и даже как-то притихшей орды.

— Катон, давай! — выкрикнул Макрон.

— За мной! — воззвал Катон к своим воинам и устремился вперед, к ответвлению, в конце которого должен был находиться еще скрытый от глаз, но уже манящий своей явной близостью царский чертог.

Лишь немногие отделенные от своих соплеменников, но сохранившие хладнокровие дуротриги попытались встать у него на пути, однако они были быстро смяты и перебиты. Остальные рассыпались и, показав гнавшимся за ними Волкам пятки, позорно бежали, ныряя в боковые проулки, чтобы затеряться среди хижин.

По окончании скоротечной стычки Катон выпрямился и оглядел расширенными глазами округу. Он почему-то не мог отдышаться, пока не догадался разжать стиснутые в волнении зубы. Мандракс стоял чуть позади него со штандартом в одной руке и окровавленным мечом в другой. Воин ухмыльнулся центуриону, вонзил штандарт в землю, потом схватил сбитого Катоном с ног врага за волосы, отдернул назад его голову и занес клинок, чтобы ее отсечь.

— Нет! — крикнул Катон. — Не сейчас! Оставь это на другой раз, слышишь?!

Мандракс с видимой неохотой отшвырнул пинком мертвое тело и взялся за свой штандарт. И тут Катон заметил, что некоторые его бойцы уже держат жуткие трофеи в руках, а другие с немалой рьяностью пытаются обрести их.

— Прекратить! — приказал центурион. — Бросить все! Кому сказано? Все, на хрен, выбросить и построиться!

Бойцы угрюмо повиновались и сбились вдоль улицы в плотный прямоугольник. Как только они это сделали, Катон велел им отойти на тридцать шагов, остановиться и ждать дальнейших распоряжений. Насколько он видел, оставшиеся легионеры довольно легко сдерживали напор врагов, подступавших со стороны главных ворот атребатской столицы.

Неожиданно в поле его зрения появился протиснувшийся сквозь задние ряды своих легионеров Макрон. Завидев Катона, он мрачно кивнул:

— Неплохая работа… Ступай вперед, и пусть твои парни проследят, чтобы проход к чертогу оставался открытым.

— Хорошо, проследим.

— Когда моя команда приблизится, заводи свою внутрь. Будь готов закрыть ворота сразу после того, как во двор проскочит последний из римлян.

— Это, случайно, не ты будешь, а? — усмехнулся Катон.

— Выполняй!

— Есть, командир.

Катон отбежал к своим людям и скомандовал «кругом, марш». Отряд развернулся и довольно уверенно двинулся с места. Дуротриги, отрезанные от своих основных сил, больше сопротивления не оказывали и при виде Волков скоренько убирались с дороги. Потом улица расширилась, и за поворотом открылся последний отрезок пути к царской усадьбе. Ворота были открыты, по обе стороны от них в полном вооружении несли караул царские телохранители. Стоявший в проходе Кадминий поманил Катона к себе, и тот подбежал к нему.

— Макрон со своими парнями уже совсем рядом. Мы должны придержать ворота для них.

— Придержать?

Кадминий покачал головой.

— Я не могу так рисковать. Заводи своих людей, а уж с Макроном — как выйдет.

— Нет! — непреклонно заявил Катон. — Ворота останутся открытыми до моего приказа.

Кадминий было вскинулся, чтобы возразить, но глаза молодого центуриона сверкнули так, что гигант отвел взгляд и кивнул:

— Ладно… В конце концов, для защиты царя нам потребуется каждый клинок.

— Совершенно верно, — спокойно отозвался Катон и, повернувшись к своим людям, приказал:

— Все внутрь. Сразу за воротами — строиться!

Как только Волки вошли во двор, центурион указал, куда встать Мандраксу, и атребаты начали боевым порядком выстраиваться под штандартом, лицом к улице, откуда доносился шум схватки. Появления легионеров долго ждать не пришлось. Они шаг за шагом отходили назад под напором орущей вражеской массы, отчаянно пытавшейся разорвать или опрокинуть стену сдерживавших ее натиск щитов.

— Передать все копья вперед! — приказал Катон своим людям, и немногие остававшиеся у воинов копья отправились по рядам к бойцам первой шеренги, быстро вложившим свои мечи в ножны.

— Копьями только колоть! — распорядился Катон. — Первая шеренга, сомкнись! Прикрыться щитами! Два шага вперед — бить поверх кромки!

Воины со стуком сомкнули щиты и изготовились к бою, крепко сжимая вскинутые вверх древки копий. Копья были гораздо длинней, чем мечи, а выпады поверх кромки щитов ничего хорошего противнику не сулили, ибо посланные вперед острия в первую очередь поражали глаза. Подобравшись, бойцы замерли в ожидании, глядя сквозь распахнутые ворота, с какой слаженностью отступают к ним римляне. Сам Катон вышел вперед, к Кадминию и его караульным, чтобы захлопнуть тяжелые створки, когда придет время.

Слышно было, как Макрон приказал двум тыловым шеренгам покинуть строй и без промедления «дуть к частоколу». Солдаты проворно повиновались, вбежали во двор и, обогнув Волков с флангов, приготовились разить врагов с караульной дорожки, рассредоточившись по ней в обе стороны от ворот. Римский строй теперь утончился, полчищам дуротригов стало легче теснить его, и Катон боялся теперь, как бы он не рассыпался прежде, чем Макрон и другие легионеры доберутся до позиции, защищаемой возбужденно напрягшимися Волками. Враги тоже увидели открывшуюся перед ними возможность и с удвоенной яростью устремились вперед.

Когда легионеры добрались до усадьбы, их строй распался, и они нестройной толпой ввалились в ворота. Солдаты тяжело дышали, еле держались на ногах, но в проходе не падали, сознавая необходимость не создавать трудностей для все еще бьющихся с дикарями товарищей. Последним, сопровождая каждый свой выпад площадной бранью, к проему пятился в окружении терявших последние силы соратников вконец измотанный, но по-прежнему грозный Макрон.