Читаем без скачивания Бумажные души - Эрик Аксл Сунд

Машины проезжали участок трассы, который не был виден с того места, где стояли Олунд с Оливией. Оливия снова взглянула на коллегу.

– Обе лаборатории ответили примерно так, как мы и ожидали. Техники связали телефон и часы с Маркусом Абелином. Шварц был прав… Это “омега”.

– А медэксперты?

– На заброшенном хуторе в земле обнаружили кости, анализ ДНК подтвердил наши опасения. Это кости Маркуса.

Машины снова появились в поле зрения, и Олунд опять погрузился в наблюдение за гонками.

“Выстрел в голову с близкого расстояния”, – подумал он, глядя, как Ольга Свитолина несется к финишу.

Глава 75

Квартал Крунуберг

На пороге стоял август, обещавший еще больше дождей. Жанетт не собиралась тосковать по июньской засухе, но немного солнца и тепла после на редкость серого и сырого июля все же не помешали бы. Из тайского ресторана, расположенного наискосок от полицейского управления, она вышла с уже раскрытым зонтиком, и дождь забарабанил по ткани.

Когда Жанетт переходила улицу, у нее ожил телефон. Звонила Эмилия Свенсон из компьютерного отдела. Эмилия объявила, что ее участие в деле Квидингов окончено, ее ждет новое расследование.

– А какое? – спросила Жанетт, обходя квартал.

– Посмотри мое последнее сообщение во внутренней сети.

– Обязательно.

Они распрощались, и вскоре Жанетт уже сидела за компьютером у себя в кабинете.

На экране перед ней была фотография сорокасемилетнего жителя Соллентуны. Типичный швед средних лет: коротко стриженные светлые волосы, намечающаяся лысина, очки. Мужчина был под следствием из-за того, что несколько лет шантажировал и проявлял повышенный сексуальный интерес к в общей сложности двадцати пяти женщинам, из которых девять заседали в риксдаге, а три служили в полиции на руководящих должностях. Расследование быстро передали СЭПО, поскольку некоторые из пострадавших находились под защитой полиции безопасности.

Разведенный отец троих детей, он работал на складе продуктового магазина. Жил один и бо́льшую часть свободного времени, включая перерывы на работе, посвящал ненависти и харассменту, для чего использовал около двадцати незарегистрированных предоплаченных карт. Полиция безопасности сумела связать все эти номера с определенным телефоном, а однажды мужчину засняла камера видеонаблюдения: он как раз переводил деньги на такую карту.

“Почему люди вообще это делают?”, – думала Жанетт, щелчком мыши открывая файл, предназначенный для пресс-секретаря.

Весь последний месяц она как руководитель следствия по делу Квидингов целыми днями отвечала на телефонные звонки и электронные письма, составляла пресс-релизы и уточняла информацию у прокуроров и адвокатов. Главным же образом они с Шварцем допрашивали Квидингов в тюрьме предварительного заключения. В последние несколько дней Пер и Камилла стали разговорчивее. Поначалу они молчали, но потом сообразили, что молчание им скорее вредит, чем помогает.

К счастью, утечку большей части подробностей Жанетт удалось предотвратить. Такой громкой новости в СМИ не было последние несколько лет; за границей тоже всполошились, поскольку книги Квидинга выходили больше чем в семидесяти странах, на сорока языках. За то, что новость об их взятии под стражу стала достоянием общественности, Квидингам следовало “благодарить” самих себя: это им пришла в голову дурацкая идея выступить через звездного адвоката с длинной защитной речью. Речь опубликовали все крупнейшие газеты. Издатели в Швеции и в некоторых других странах приостановили выпуск книг Квидинга до лучших времен, да и сам его талант был поставлен под сомнение.

Теперь обвинение наконец было сформулировано, и Жанетт еще раз проверила, все ли в сообщении для пресс-секретаря изложено верно.

Обвинение против Пера содержало пятнадцать пунктов, обвинение против Камиллы – одиннадцать. Самые серьезные касались обоих: пособничество в убийстве Лолы Юнгстранд, пособничество в убийстве Маркуса Альбелина, похищение и пособничество в похищении Мелиссы Юнгстранд и Нино Ховланда, а также в подготовке и попытке похищения Клары Бундесон.

Кроме того, длинный ряд пунктов обвинения касался обращения с детьми, и Жанетт исходила из того, что по результатам предварительного расследования обвинение изменится.

А еще был Видар, младший брат Стины – именно так девушку называли в материалах следствия, хотя официально ее звали Мелисса. Видара единственного из детей можно было не считать жертвой преступления. Он родился в Витваттнете, Пер и Камилла были его биологическими родителями.

Видар страдал врожденным пороком сердца – недугом, не в последнюю очередь “благодаря” которому он едва не умер там, в горах.

“Синдром Дауна”, – подумала Жанетт, и тут в дверь постучали.

На пороге стоял Ларс Миккельсен.

– Мы закончили анализ материалов вскрытия, – сказал он, протягивая ей папку. – Если коротко, то там травмы матки и анального отверстия. Вероятно, Аста лет в тринадцать-пятнадцать подверглась изнасилованию. Но есть и более свежие травмы, которые указывают… – Лассе вздохнул. – Если не на изнасилование, то в любом случае на крайне болезненное проникновение.

Лассе выглядел усталым.

– Как ты? – спросила Жанетт.

Миккельсен покачал головой и объявил, что хотел бы жить жизнью попроще. Примерно так, как живет его пес.

– Ешь, спи и гуляй. Спокойная жизнь, и единственный раздражитель – это бытовая техника, которая громко шипит.

Лассе стал рассказывать, что заклятым врагом его карликового пуделя оказался сифон для газирования. Пес лаял на него, как заведенный, и сифон пришлось отдать.

– А пылесос он научился принимать как скучного гостя, которого нужно перетерпеть, пока тот не перестанет шипеть и не вернется в кладовку… А ты сама как?

Жанетт подумала, не рассказать ли о рабочем предложении, которое она приняла на этой неделе. Престижная должность стала наградой за работу над делом Квидинга. Однако Жанетт, чтобы избежать вопросов, ответила:

– Юхан прилетает на выходные. Познакомлюсь с его американской девушкой. Ее зовут Элиза, она хиппи из Сосалито, это севернее Золотых Ворот.

Лассе рассмеялся.

– Хиппи? Вот это да.

Когда он ушел, Жанетт задумалась, не Аста ли кастрировала Эрика Маркстрёма. Аста, уроженка Сундсвалля, сбилась с пути еще в средней школе, после того как вся ее семья погибла в автокатастрофе. В тринадцать лет Аста подсела на наркотики и даже занялась проституцией. В пятнадцать, после передозировки, попала в больницу, откуда бесследно исчезла. Исчезла она и из всех официальных баз данных. О ней ничего не знали ни в социальной службе, ни в Агентстве социального страхования, ни в местной службе по трудоустройству – вообще нигде. После 2005 года Аста как сквозь землю провалилась.

В доме, где ее нашли лежащей бок о бок с Эриком Маркстрёмом, было несколько ножей. Жанетт спрашивала себя, что там могло произойти. Может быть, Аста, не в состоянии больше выносить издевательства Маркстрёма, схватилась за кухонный нож, а потом подожгла дом и добровольно сгорела вместе со своим уже мертвым или еще умирающим мучителем?

Это было самое простое, самое логичное объяснение.

На бутылях из-под керосина, которым, согласно отчету пожарных, были облиты стены дома, остались отпечатки всех обитателей Витваттнета. Мелисса и Видар говорили, что пожар