Читаем без скачивания Веер (Сборник) - Сергей Лукьяненко

Настя умерла.

А Наталья Иванова, акушер-функционал, — сдохла.

Во второй раз у меня все-таки получилось ее убить.

Оскальзываясь в снегу, я выбрался из ямы. Подозрительно на нее оглянулся. И бросился к башне.

Она все так же стояла чуть в стороне от железной дороги, выглядела все той же заброшенной водонапорной башней. Только даты над дверью — «1978» — больше не было. А ведь это год моего рождения… как же я не подумал об этом сразу.

И никаких следов разрушения. Окошко в трех метрах от земли разбито… ну так что — в заброшенных зданиях всегда разбиты окна.

Я дернул ржавую дверь — та со скрипом поддалась. Внутри было темно, только узкий луч света из окна, к которому теперь присоединился свет из дверного проема. Никаких этажей и перекрытий, конечно же. Гулкое высокое пространство, придавленное проржавелым дном цистерны. На полу обломки кирпичей, стекла, бесхозные железки, мусор. Только самый захудалый бомж согласится здесь жить.

Настя лежала у самых дверей.

Я сел рядом, прижался ухом к груди. Пощупал пульс.

Чудес не бывает.

Может, будь она функционалом… Если и впрямь после смерти Натальи все, кого она превратила в функционалов, снова стали людьми… Да нет, все равно. Жизнь — это жизнь, смерть — это смерть. Функционал способен поиграть с ней в прятки — если тьма будет особенно густа, а комната просторна. Но если тебя поймала и похлопала по плечу костлявая рука — дороги назад не будет.

— Прости, — сказал я. — Тебе надо было остаться в Нирване. Прости, Настя.

Конечно, она не ответила. И бесполезно утешать себя, что скорее всего бы простила.

Я и сам оказался дураком. Лишь чуть-чуть осторожнее и предусмотрительнее Насти. Я вел себя как… как? Как функционал. Действовал в тех рамках, что мне задали.

Не стоило опрометчиво бросаться из мира в мир. Не надо было гордо отвергать альянсы и самоуверенно кидаться в бой. До тех пор, пока не случилось непоправимого, пока не погибла Настя, пока меня не попытались поставить на колени — была возможность лавировать. Я ею не воспользовался.

Лучше бы на моем месте оказался политик. Уж он-то сумел бы повести долгую игру…

И под конец партии обнаружить, что давным-давно играет в поддавки.

Нет, сокрушаться глупо. Если ты принимаешь правила этой игры — ты уже проиграл. Это как в казино — ставь на цифру или на цвет, на зеро или чет-нечет. Все равно выиграет заведение. Если ты принимаешь правила их игры — ты становишься одним из них. Вот и вся хитрость. Как в старом романе, что я читал в детстве, — выучив секретный язык врага, ты начинаешь мыслить на нем. Мыслить как враг. Как в еще более старой легенде — убив дракона, ты сам становишься драконом. Любой, кому хватило бы хитрости переиграть функционалов с Земли-один, стал бы таким же, как они. Ведь мечтой политика Димы было ровно то же, что делают с нами жители Аркана, — получить испытательную площадку, тренировочный полигон. С самыми благими целями, конечно…

Нет никаких шансов победить, если ты выходишь в бой человеком. И нет никакой нужды в победе, если ты становишься функционалом.

Нужен третий путь — а третьего пути нет.

Я погладил Настю по холодной щеке. Надо вызвать сюда «скорую помощь». Но не сейчас. Вначале придется уйти. Не хочется попадать в милицию теперь, когда я снова обычный человек. Очень, очень долго придется доказывать, что я случайно попал в заброшенное строение и случайно обнаружил там труп девушки. К тому же — девушки, с которой прошлой ночью был близок.

Но мне не хотелось бросать ее так, на битых кирпичах и осколках бутылок. Я носком ботинка расчистил небольшую площадку, осторожно поднял Настю и переложил туда. Вытянул руки вдоль тела.

Правая ладонь у нее была открыта. Левая — сжималась в кулак. Поколебавшись секунду, я разжал пальцы.

Блестящее металлическое колечко. Не золотое или серебряное, конечно. Что-то вроде никелированной стали. Будь я таможенником — мгновенно бы назвал химический состав, стоимость и размер пошлины.

Колечко…

Я поднял его, повертел в руках. Почему-то мне казалось важным понять, откуда оно взялось. Настя стояла у плиты… она собиралась подцепить со сковородки глазунью… Ну да, конечно. Ободок с рукоятки металлической лопатки. Там на всех приборах — вилках, ножах, шумовках — были такие ободки.

Почему он уцелел?

Потому что его сжимала рука мертвой девушки? Человеческая рука, не принадлежащая миру функционалов?

Я примерил кольцо — оно пришлось к безымянному пальцу, словно я покупал его в ювелирном магазине.

Пускай так и будет.

Еще раз посмотрев в мертвое лицо, я встал.

И услышал шаги у двери.

— Кирилл? Что тут случилось? Ну и дела! — Котя стоял в проеме, в недоумении вглядываясь в темное, грязное помещение. — Как после набега махновцев… Ты сражался? На тебя напали из Аркана?

— Как ты здесь оказался? — спросил я. — Вы должны были уехать.

— Сердце подсказало. — Котя развел руками. — Чувствую, неладно дело… Оставил даму в Шереметьево, сам — к тебе…

Тут глаза у него привыкли к темноте, и он замолчал.

— Настя умерла, — сказал я. — Вот так…

— Почему?

— Ее убила Наталья. Акушер-функционал.

— Мне очень жаль, — пробормотал Котя. — Мне действительно очень жаль… Где Наталья?

Я пожал плечами:

— Последний раз, когда я ее видел, от пояса и выше Наталья была толщиной в лист картона. Мне кажется, она уже нигде. Такого даже функционал не выдержит.

— Ты убил ее? — недоверчиво спросил Котя.

— Ну да. Она убила Настю и стала рушить башню. Я сумел уничтожить Наталью. Но башня погибла.

— Теперь ты снова обычный человек. — Это было не вопросом, а констатацией факта.

— Ага.

— Но как ты смог ее убить?

— Это мой секрет, — загадочно произнес я. — Пойдем отсюда. Насте уже ничем не поможешь.

Мы вышли из башни, я притворил дверь, зачерпнул с земли пригоршню пушистого снега и протер дверную ручку. Отпечатки пальцев оставлять не стоило.

Котя заглянул мне в глаза:

— Кирилл… но как? Она же акушер! Иллан рассказала — акушеры могут уничтожить любого, кого сделали функционалом. Твою башню разрушили, ты стал человеком, а ее убил? Не верю!

Мне было тоскливо. Очень и очень тоскливо. А еще — ужасно холодно в мокрых брюках и рубашке с коротким рукавом на заснеженной зимней улице…

— На ухо скажу, — произнес я, озираясь. Котя послушно повернул голову. Я наклонился к его уху и прошептал: — Дело в том, что у любого функционала есть особые чувствительные клеточки на кончиках ушей. Если дать функционалу по уху, он от расстройства умирает!