Читаем без скачивания Духовенство в Древней Вселенской Церкви - А. П. Лебедев

Третью статью доходов духовенства составляли начатки различных произведений природы и вообще труда. Указания на обычай приносить начатки в церковь и для церкви встречаются у Иустина, Ипполита, Оригена. Так, Ипполит говорит, что приносились в церковь начатки плодов земных — хлебного зерна, масла, меда, вина, молока, шерсти, заработной платы.[846] Ориген считает приношение начатков священникам делом приличным и полезным. «Если фарисеи и книжники, — рассуждает он, — не осмеливались вкушать от плодов земных, прежде чем принесены начатки священникам, то тем приличнее это делать с нашей стороны, ибо праведность наша выше праведности фарисеев и книжников. Если Христос поощрял в этом отношении фарисеев, то Он хочет, чтобы Его ученики исполнили то же самое и с большим изобилием».[847]В Правилах Апостольских и Постановлениях прямо указывается, чтобы начатки назначались для продовольствия клира. В Правилах Апостольских говорится: «всякого плода начатки да посылаются епископу и пресвитерам. Разумеется, — вслед за тем прибавлено в Правилах, — что епископ и пресвитер разделят их с дьяконами и прочими клириками» (пр. 4). С особенной подробностью говорится о начатках и их приношении на пользу клириков в Постановлениях Апостольских. «Всякий начаток должно приносить епископу, пресвитерам и дьяконам на пропитание их, ибо начатки принадлежат священникам и служащим им дьяконам» (VIII, 30). Постановления Апостольские стараются уяснить, почему именно начатки должны принадлежать клиру. «Вы — (обращение к духовным) — образцы подчиненным вам мирянам, ибо не думайте (обращение к мирянам), что епископство есть бремя легкое и удобное, поэтому так как вы, духовные, несете более тяжелое бремя, то и нужно, чтобы первые пользовались плодами» (II, 25). Рассматриваемый памятник очень тщательно высчитывает, что именно должны приносить миряне духовенству в качестве начатков. «Епископа вы должны любить, принося на благословение ваше плоды ваши и дела рук ваших, и дары ваши — начатки хлеба, вина, елея, яблок, волны (шерсти)» (II, 34). «Всякий начаток плодов от точила, гумна, также волов и овец давай священникам, чтобы благословлялось отложенное в кладовых твоих, давай и произрастания земли, чтобы умножились стада волов твоих, стада овец твоих. Всякий начаток хлебов теплых, вина из сосуда, или елея, или меду, винограда или других плодов начатки давай священникам».[848]

Кроме этих доходов обыкновенных и более или менее определенных, т. е. остатков от евхаристической жертвы, церковных денег и начатков, у духовенства были доходы, так сказать, экстренные. Сюда нужно относить подачки в пользу высших и низших клириков от пиров, какие устраивались мирянами. В Постановлениях Апостольских читаем (II, 28): «на пиру пусть уделяют обычное епископу («пастырю»), хотя бы он и не присутствовал здесь, пусть отделяют ему в честь Бога, вручившего ему власть. А дьяконам пусть дают в честь Христа, вдвое против того, что сколько дается дьякониссе. А пресвитерам, как постоянно трудящимся около слова учения, пусть дают двойную же часть, в честь (благодати) Апостолов Господних. А если и чтец есть, то и он пусть получает одну часть в честь пророков». Причем мирянам внушается, чтобы они не передавали епископу его долю лично, это было бы беспокойно для него, а через дьяконов.

Есть несколько указаний — не очень, впрочем, определенных, — что духовенство получало вознаграждение за исправление треб. Так еще в эпоху первых трех веков встречалось обыкновение давать деньги духовенству за совершение таинства крещения, что однако не одобряется на соборе Эльвирском, начала IV века.[849] Было также обыкновение, что лица, вступающие в брак и приходившие за благословением к священникам, делали приношение различных съестных припасов. Правда, эти приношения назначались главным образом для евхаристической жертвы и совершения агап, но так как приношения при этом случае были очень обильны, значительное количество их поступало в пользу клира.[850] Погребение верующих, по-видимому, также приносило доходы духовенству. Тертуллиан свидетельствует, что уже в его время был обычай, что духовенство провожало усопшего до могилы и здесь совершало молитвы по нем. Весьма вероятно, что этот труд духовенства не оставался без вознаграждения. Это можно выводить из того, что Константин Великий даровал церкви в Константинополе восемьсот торговых лавок с тем, чтобы похороны, в особенности бедняков, совершались духовенством, которое получало доход от лавок, бесплатно.[851] Очевидно, до Константина здесь и в других местах существовал другой обычай.

Можно догадаться, что в церкви II и III века возникала мысль брать десятину в пользу церкви от всех стяжаний; это можно полагать на основании различных замечаний у Ипполита(Арабские каноны), Оригена, в особенности у Киприана и в Постановлениях Апостольских, но это желание духовенства не пришло в исполнение.

Наконец, нет сомнения, что церковь еще в эпоху гонений обзавелась недвижимым имуществом. Так, в Миланском указе Константина Великого 313 года, которым прекращалось гонение, между прочим говорится: «так как мы знаем, что христиане имели во владении не только те места, в которых они обыкновенно собирались, но и другие, составлявшие собственность не частных лиц, а достояние целого общества, то и эти мы приказываем возвратить христианам». В другом позднейшем указе Константина в числе таких владений, которые, по заключении гонений, возвращены были церкви, упоминаются дома, поля, сады[852] Но по недостатку данных, мы не можем определенно решить вопроса: доходы с этих имуществ могли ли поступать в пользу духовенства или нет?

Мы перечислили все статьи доходов, из которых составлялось материальное обеспечение духовенства. Между этими статьями самое видное место занимали остатки припасов, приносимых верующими для Евхаристии и агап, денежные пожертвования в церковную кружку и начатки от произведений земли. Было бы ошибочно думать, что духовенство в этом случае получало доходы от паствы, специально назначенные на нужды духовных лиц. Таких специальных доходов, как это мы находим в наше время, в разбираемую эпоху не было. Духовенство пользовалось частью тех приношений, какие вообще назначались на бедных, больных и всякого рода несчастных, принадлежащих к данной общине. Клирики, не исключая и епископа, получали содержание от церкви, подобно всем другим лицам, не могущим содержаться и пропитывать себя на собственные средства. В документах II и III века нет упоминаний о каких-либо денежных доходах и вещевых пожертвованиях исключительно для духовенства. Так, Иустин говорит вообще о денежных сборах, происходивших в церковных собраниях и назначавшихся на содержание вдов и сирот, больных и т. д., — причем не упоминается о сборах в пользу духовенства. Тертуллиан тоже, говоря о ежемесячных сборах пожертвований, состоявших из денег и происходивших в церковных собраниях, разъясняет, что сборы назначались на воспитание мальчиков и девочек, лишившихся родителей, на содержание стариков, лиц, потерпевших кораблекрушение, но ни словом не упоминает о духовенстве и его особых правах на пользование денежными церковными доходами. Правда, в позднейших свидетельствах, например, в так называемых Правилах Апостольских, уже ясно говорится, что духовенство, начиная с епископа, может заимствовать из церковных сумм деньги, необходимые для своего пропитания, но во всяком случае в данном отношении клирики здесь уравниваются со всеми бедняками, живущими за счет церковных щедрот. Едва ли больше прочих неимущих имели клирики права и по отношению к остаткам от Евхаристии и агап и только начатки принадлежали клиру в большей степени, чем прочим беднякам, хотя и от начаток бедняки не были устранены. Можно более точным образом определить, как велики или невелики были права духовенства на всякого рода церковные пожертвования по сравнению с правами других неимущих лиц. Так, в Постановлениях Апостольских и Правилах Апостольских ясно дается понять, что главными претендентами на церковные доходы были бедняки и всякие несчастные, а за ними уже и лица духовные. В Постановлениях (II, 25) следующее заповедуется епископу: «добровольные приношения на убогих (т. е. вообще разные статьи церковных пожертвований) пусть епископ правильно разделяет сиротам, вдовам, страждущим. Разделяя всем нуждающимся по справедливости, и сами (епископы) пользуйтесь от благ Господних, но не злоупотребляя ими, едя от них, но не поедая всего одни». Таким образом в Постановлениях епископы представляются помещенными в самом конце списка лиц, имевших право на церковные доходы. Они, епископы, но, конечно, и другие клирики, пользуются остатками после удовлетворения нужд вдов, сирот и неимущих. В Правилах Апостольских находим почти то же самое. Так, в одном (41) правиле говорится: «о церковном имуществе (деньгах) заповедуется, чтобы епископ всем распоряжался и раздавал нуждающимся через пресвитеров и дьяконов; также, если он нуждается, то и сам пусть заимствует на необходимые нужды свои и странноприемлемых братии, да не терпят недостатка ни в каком отношении». Здесь опять первое место между претендентами на церковные деньги отводится нуждающимся вообще, а епископ занимает уже второе место. Меньше епископа имел права на церковное вспомоществование лишь класс путешественников, т. е. лица совсем сторонние для данной церковной общины. Известный канонист Зонара, истолковывая одно изПравил Апостольских (59), которым требуется, чтобы высшие клирики при разделе доходов не отделяли низших клириков, замечает: «Писание называет церковное имущество имуществом убогих. И должно раздавать его бедным. Если же предстоятели церквей должны удовлетворять других нуждающихся, то сколь более должны удовлетворять подчиненных им клириков, находящихся в бедности».[853] Опять дается знать, что доля доходов духовенства была одной из долей, назначавшихся из церковных стяжаний на удовлетворение убогих. Замечательно, когдаПостановления Апостольские требуют, чтобы от пиров, устраиваемых верующими, уделялось что-либо епископу и другим клирикам, то этот памятник ставит духовенство не на первом месте, а сначала приказывает призывать к пользованию от пиршественных яств благочестивых, но бедных старушек, а потом уже дает известную заповедь касательно духовенства (II, 28). Значит и в этом случае епископы и прочие клирики фигурируют в качестве лиц материально необеспеченных. Итак, мы видим, что духовенство II и III века не имело своих специальных церковных доходов; а пользовалось от той же самой церковной кружки, которая назначалась на поддержание неимущих и убогих, причем на эту кружку прежде всего имели право эти нищие и убогие, а после них уже и епископ с клириками. Епископ и клирики представляются «из нищих нищими».[854] Быть может, многие из читателей, а пожалуй и все, подумают: какое было неприглядное положение древнейшего духовенства. «Жили как нищие, фи!» Считаем своим долгом заметить, что подобный взгляд на положение духовенства II и III вв. несправедлив. Можно жить и пропитываться трояким образом: во-первых, личным физическим трудом, т. е. прямо заставлять землю давать нам нужное для пропитания, жить, таким образом, вполне независимо от кого-либо — идеал графа Л. Н. Толстого, идеал, сходный у него с древнехристианским монашеством; во-вторых, можно не трудиться физически над возделыванием земли, а иметь так называемые свободные профессии, пропитываться же за счет доброхотных даяний других лиц, ценящих эти профессии; наконец, в-третьих, можно исполнять разные административные, судебные, военные и т. п. должности и получать жалованье, добываемое при помощи податных инспекторов. Нет сомнения, второй способ прокормления, который практиковался в среде духовенства в древности, и теперь преобладает в русском духовенстве, есть менее благовидный, чем первый способ, но он имеет преимущества перед третьим способом из числа прежде упомянутых нами. Духовенство рассматриваемого времени жило на деньги, которые каждый клал в церковную кассу, ни мало не обременяя себя; на эту сумму жили разные лица и между прочим духовенство. Кроме хорошего в этом обычае ничего нет, если не быть щепетильным. Когда мы впоследствии узнаем, как стало жить христианское духовенство с IV века, не довольствуясь доходами, установившимися во II и III веке, то поймем, как многого лишилась церковь, утратив прежний порядок материального обеспечения духовенства, — поймем, что жить на положении нищего из нищих гораздо лучше, чем принудительно возлагать долг своего содержания на других.