Читаем без скачивания Из Багдада в Стамбул - Карл Май

– Да, но до того надо показать вас настоящему врачу, он скажет, можно ли вас перевозить. У вас есть какое-то желание?

– Пусть мне дадут шербет, и не забывайте меня!

Говорил он с трудом, с перерывами. Вот он закрыл глаза – сознание покинуло его.

Я спустился вниз к хозяину, дал ему соответствующие инструкции и обещал щедро оплатить все расходы. Затем мы быстро поскакали в Пера. Там я обратился в прусское консульство. Консул молча выслушал мое сообщение и согласился принять раненого, заботу о докторе он тоже взял на себя и попросил Омара сопровождать его. Хоть я и не полностью выложился в заботе о соотечественнике, все же мог очистить свою совесть от излишних угрызений.

Сразу же по возвращении я известил Ислу, что Абрахим-Мамур вовсе не застрелен Халефом. Исла сидел в забитой книгами и товарами конторе. Исла искренне понадеялся, что нам все же удастся захватить его живым. Что касается брадобрея, то он мало озаботился его состоянием и заявил, что много раз охотился за ним, ибо тот неоднократно его обворовывал. Во время нашего разговора мой взгляд случайно упал на раскрытую книгу, лежащую перед Ислой. Это оказалась конторская книга, содержание которой меня не интересовало. Во время разговора его пальцы машинально перебирали страницы, и мои глаза выхватили на одной из страниц имя, которое заставило меня быстро положить руку на страницы, чтобы он не листнул дальше. «Генри Галэнгре, Шкондер».

– Галэнгре в Шкондере? – спросил я. – Это имя меня весьма интересует. Ты состоишь в связи с неким Галэнгре из Скутари?

– Да, это француз из Марселя, один из моих поставщиков.

– Из Марселя? Какое совпадение! Ты его когда-нибудь видел, говорил с ним?

– Часто! Он у меня бывал, а я – у него.

– А что ты знаешь о его судьбе, о семье?

– Я наводил о нем справки, прежде чем затеял с ним первое совместное дело, а потом он сам мне многое рассказывал.

– Что ты знаешь о нем?

– У него имелось небольшое дело в Марселе, но этого ему было мало, поэтому он отправился на Восток – сначала в Стамбул, потом в Адрианополь, там-то я с ним и познакомился. Вот уже год он живет в Скутари и преуспевает.

– А его родные?

– У него есть брат, тому тоже не нравилось в Марселе. Он поехал в Алжир, потом в Блиду, где настолько поднаторел в торговле, что брат послал ему из Адрианополя своего сына на выучку. Этот сын взял себе в жены девушку в Марселе, снова вернулся к отцу и постепенно взял на себя все дело. Однажды он отправился в Блиду к дяде, чтобы обсудить какое-то важное дело, и в тот самый момент дядю убили, а их совместную кассу обокрали. Подозревали одного армянского торговца, и молодой Галэнгре стал за ним гоняться, потому как знал, что местная полиция не особенно ретива в таких» делах. Потом он неожиданно исчез. Его отец удвоил свое состояние, унаследовав имущество брата, но и по сей день оплакивает сына и многое отдаст, появись хоть какой-то его след. Вот все, что я могу сказать.

– Ну что же, я могу, пожалуй, навести его на след.

– Ты? – спросил пораженный Исла.

– Да. Как ты мог так долго молчать? Я тебе еще в Египте рассказывал, что Абу эн-Наср убил в Тарфои одного француза, вещи которого я взял себе. Разве я тебе не говорил, что этого француза звали Поль Галэнгре?

– Имени ты не называл.

– Вот, у меня на пальце до сих пор его обручальное кольцо, остальные вещи, к сожалению, утонули вместе с седельной сумкой, когда моя лошадь пошла на дно в ШоттДжериде.

– Эфенди, ты должен рассказать это старику!

– Само собой!

– Ты напишешь ему?

– Поглядим. Письмо его ошарашит. Дорога домой, возможно, пройдет через те места. Я подумаю.

После этого разговора я разыскал Халефа, который никак не хотел поверить, что его выстрел не достиг цели. Он вынужден был признать:

– Сиди, все-таки моя рука дрожала!

– Да уж.

– Но ведь он испустил крик и утонул. Мы больше его не видели.

– Он хороший пловец и поступил умно. Дорогой Халеф, нас обвели вокруг пальца. Ну где ты слышал, чтобы человек с простреленной головой испускал крики?

– Нигде не слышал, потому что еще не стрелял в головы. Если мне попадут в голову, я попробую закричать, если моя Ханне мне, конечно, позволит… Но, сиди, найдем ли мы снова его следы?

– Надеюсь.

– Через хозяина?

– Да – или через дервиша, который его знает. Я сегодня же с ним переговорю.

Посетил я и Баруха в закутке нашего садового домика. Он уже очухался и смирился с теми маленькими потерями, которые понес из-за пожара. Он поверил, что богатый Мафлей сдержит слово и позаботится о нем. Пока я ездил в Димитри и Пера, он уже побывал в Бахаривекей и поведал мне, что от огня пострадало множество домов. Мы разговаривали, когда появился чернокожий слуга Мафлея и сообщил, что пришел офицер и хочет говорить со мной.

– Кто это? – спросил я его.

– Это юзбаши (капитан).

– Проводи его в мою комнату.

Я не посчитал нужным делать ради него ни шага и не пошел в основное здание, а принял его в своей комнате, где был и Халеф, которому я сообщил, кого ожидаю.

– Сиди, – отозвался он, – этот юзбаши был груб с тобой. А ты как себя поведешь?

– Я буду вежлив.

– Думаешь, он извинится? Ну что ж, я тогда тоже буду вежливым. Разреши мне быть при нем твоим слугой!

Он встал с той стороны возле двери, я сел на диван и зажег трубку. Через короткое время послышались шаги и голос хаджи, который спросил чернокожего:

– А ты куда идешь?

– Я веду агу к чужеземному эфенди.

– К эмиру из Германистана? Можешь заворачивать, ибо тебе надобно знать – перед эмиром так просто нельзя появляться, как перед каким-нибудь портным или сапожником. Эмир, мой господин, любит, чтобы с ним обходились с почтением.

– Где твой господин? – послышался грубый голос капитана.

– Позволь мне, твоя честь, сначала спросить тебя, кто ты?

– Это сам хозяин увидит!

– Но я не уверен, понравится ли ему это. Он строгий господин, и я не знаю, будет ли он доволен.

Я с удовольствием представлял себе добродушное лицо Халефа и гримасы злобного капитана, выполнявшего приказ своего начальника. Но он уже не мог повернуть назад, хотя ему явно этого хотелось. Он сказал:

– Твой господин действительно такой важный? Такие люди обычно живут иначе, не то, что мы видели вчера!

– Это он делает ради своего удовольствия. Он скучал и решил развлечься, посмотреть, как шестьдесят доблестных солдат поймают двадцать подростков, а взрослых отпустят восвояси. Ему это весьма понравилось, и вот он сидит на диване и ловит кейф, а я не хочу, чтобы ему в этом мешали.

– Ты ранен. Разве тебя вчера не было при этом?

– Да, я был, стоял внизу у двери, где должны были стоять часовые. Но, я вижу, ты расположен со мной поговорить. Так садись, твоя честь!