Читаем без скачивания Слово о словах - Лев Успенский

123

Во французском языке есть выражение croissant («круассан») мужского рода, но оно означает «полумесяц», «лунный серп», то есть уже нечто иное.

124

Аналогичное положение и в китайском языке, где «кот» именуется «мао», но только безотносительно к полу. Кот же в смысле «кот-самец» будет «гунмао», «кошка» – «пиньмао».

125

Сравните у А. П. Чехова (Собр. соч., т. V, ст. 18): «– Ба, жив Курилка! – засмеялся губернатор. – Господа, поглядите, наша городская голова идет. Сюда идет. Ну, беда, заговорит он нас теперь».

126

Теперь студенты говорят «наш староста» и в тех случаях, когда этот староста – девушка.

127

В стихотворении Г. Гейне говорится о дереве, которое по-немецки называется «фихтенбаум», или «фихте». В различных немецко-русских словарях это название переводится по-разному: то «сосна», то «ель», то «пихта». Ознакомление с толковыми словарями немецкого языка показывает, что вопрос этот не так-то прост. «Фихте» и действительно в некоторых наречиях немецкого языка означает пихту, в других – сосну, в третьих – ель. В свою очередь, «сосна» в различных местах Германии носит наименования «фихте», «фёрэ» и «кифер». По-видимому, народный язык вообще не слишком резко разграничивал там когда-то эти три древесные породы, и их названия смешиваются и до сих пор. Лермонтов вслед за большинством переводчиков принял для «фихтенбаум» значение «сосна», и у нас нет никаких оснований отказываться от его точки зрения.

128

К слову сказать, с точки зрения ботаников-систематиков поэт допустил тут существенную неточность: кедр (Cedrus) – дерево южное, растущее только на Средиземноморье. На севере (в особенности у нас в сибирской тайге) растет совсем не кедр, а так называемая кедровая сосна (Pinus cembra), от которой мы получаем наши кедровые орешки.

129

В одном из рассказов А. К. Толстого яицкий казак, держа за хвост суслика, на вопрос о том, самка это или самец, отвечает важно; «Жеребец, ваше благородие!»

130

Чтобы хоть немного намекнуть на удивительное разнообразие принципов, по которым разные языки делят названия вещей, то есть имена существительные, на разряды, упомяну вот о чем. Китайскому языку чуждо наше деление существительных на три рода. Зато они делятся им на две группы: слова, означающие единицы измерения, и слова, не могущие означать их. Оставляя в стороне первую группу, укажу только на деление, существующее внутри второй. Эти существительные распадаются на разряд «вещество» и разряд «не вещество». В первый попадают такие слова, как «шуй» (вода), «жоу» (мясо); во второй «жень» (человек), «шань» (гора) и т. п. Существительные, относящиеся к «не веществам», опять-таки делятся на множество подклассов, совершенно неожиданных для европейца. Так, к одному классу принадлежат слова «стол», «билет», «лицо»: это группа предметов, обладающих плоской открытой поверхностью. Другой класс охватывает существительные, означающие предметы, которые схватываются за ручку или которые можно представить себе, как схватываемые за нее: скажем «веер», «чашка», «нож». Такие слова, как «виноградная лоза», «пулемет» и «радиоприемник», попадают в один разряд, потому что они означают предметы, связанные с подпоркой или опирающиеся на нее. Слова «тигр», «крыса», «чулок» и «петух» входят, как это нам ни странно слышать, в класс существительных, означающих «предметы средней величины». Вы скажете, что у вас ум за разум заходит от такой классификации: тигр и крыса – средней величины! Виноград и радиоприемник – в одной группе! Но китаец резонно ответит вам: это ничуть не более нелепо, чем относить «козла», «пароход» и «микроба» к одному мужскому роду, а «козу», «шхуну» и «бактерию» – к другому роду, женскому, объединяя их по этой совершенно непонятной линии. Но раз это так, раз принципы распределения могут быть столь различными, не приходится сомневаться, что на протяжении веков они могут изменяться и внутри одного языка, у одного народа. То, что когда-то имело смысл и значение, может постепенно его полностью потерять или сменить на совершенно новый. Так, безусловно, было и с нашим разделением на роды.

131

А происходит это название, в свою очередь, от исковерканного греческого выражения «Eis ten polyn», то есть «в город».

132

Любопытно, что язык, отбросив слово «палья» (французское paille) как ненужный дубликат русского «солома», сохранил для обозначения светло-желтого, «соломенного» цвета выражение «палевый». Впрочем, употреблялось оно только профессионалами: портными, малярами, животноводами и т. п.

133

Л. Н. Толстой, адресуясь только к писателям, свирепо говорил когда-то: «Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает 100 ударов розги». Надо заметить, что этот гнев великого мастера языка справедлив и не только по отношению к людям пишущим.