Читаем без скачивания Американский детектив - 4 - Джон Гоуди

И умер.

Лицо исчезло, завоняло паленым, и он упал в зелень со сцепленными за головой руками, лицо стало кровавой массой съежившейся кожи.

Джейсону не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что убил Терлей.

— Почему? — закричал он, все-таки повернувшись к стоящему в двух шагах за ним Терлею, который держал лазер, как новорожденного. — Почему ты убил его?

Терлей не ответил, только усмехнулся и подмигнул.

— Почему ты убил его? — не отставал Джейсон, не надеясь на ответ.

— Почему тебя это так волнует? — отрезал Терлей. — Он только тупой негр. Не стоящий ломаного гроша.

— Но он сдался.

— Конечно, — Терлей передвинул окурок из угла в угол, так же двинув глазами.

— И он был просто ребенком.

— Не больше, чем не был им.

Джейсон не знал, что ещё сказать. Терлей не поймет. Терлеи никогда не понимали. Они не чувствуют. Только убивают.

— Сначала ты делала все правильно, — сказал Терлей. — Неплохо, хоть ты и застыл. Но думаю, у человека есть право однажды подавиться. Но не делай так снова. В другой раз твоей девчонки может не оказаться рядом, чтобы спасти твою задницу.

Он вскинул лазер на плечо и потопал к дороге, крича:

— Ладно, собирайтесь и пошли.

— А похоронить тела? — вскричал Джейсон. — Это меньшее, что...

— Сеньор, ла формигас, — мягко сказал Луис.

— Оставь тела, Джейсон, — согласилась по-английски Бруни. — Луис прав, муравьи и другие насекомые растащат их за день или два. Позволь природе подобрать трофеи.

Ее слова ударили Джейсона и, всматриваясь в её лицо, он увидел сожаление, отвращение и ненависть к тому, к чему её принудили. Глаза её были полны слез, когда она развернулась и пошла за Терлеем и местными.

Но Джейсон не двигался. Слез недостаточно. Не сейчас. Всегда найдется Терлей, который заставит убить против воли. Всегда. Джейсона тошнило от Терлея и от чувства вины, хотя у него и не было выбора. Конечно, выбор был. Остаться безучастным и быть убитым. Он мог смотреть, как Анну и Луиса убивали на пляже, мог сидеть и смотреть, как уничтожают патруль, потому что так хотел Терлей. Но он реагировал и проклинал неспособность изменить себя. Он обвинял мозг и тело за убийство без раздумий, как рефлексы. Исполнитель — автомат.

От такой глупости звенело в ушах, крутило в желудке, и Джейсон хотел бы вовсе не приходить в Институт. Несколько мгновений он жаждал шанса сказать "нет", даже если он умрет на улице и бездушный незнакомец услышит последний вздох, но он умрет Алексом Джейсоном, а не будет жить тупым Исполнителем. Алекс Джейсон встретит только свою смерть. Исполнитель в джунглях Пунта де Флеча увидит, как Смерть вносит чужие имена в свой список.

Бруни вернулась и толкнула Джейсона. Один взгляд на нее, на боль и вину на её лице, и Джейсон отказался от желания вернуться и все изменить. Она стоила всего, и когда он увидел боль из-за случившегося, понял, что в эту секунду любит её больше, чем когда либо. Жаль, что он никогда снова не будет её так любить.

— Почему мы всегда оправдываем войну, говоря, что не было выбора? — Он спросил Бруни, но на самом деле — себя. — Почему мы никогда ничего не делаем, если есть возможность?

Ни она, ни окружающие джунгли не ответили, и Джейсон обнял её и пошел к Терлею, решив сделать что-нибудь в следующий раз. Остановить Терлея, прежде чем он убьет без нужды. Единственная проблема — для этого надо убить его, а если приходится убивать, то какая между ними разница?

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Убийство ошеломило всех, и, кроме Терлея, никто не хотел отдыхать. Они ели и даже дремали на ходу, идя день и ночь, пока не добрались до секретного лагеря рано утром третьего дня.

Тот располагался в густых джунглях Верд Лимбо, на самом высоком горном пике, примерно там же, где несколькими годами раньше другой революционер, Иисус де Гомерез, поднял восстание. Сейчас в этой же земле зарождалась новая революция, и мельком оглядев просвет в густой листве, Джейсон понял, что для Верд Лимбо неважен характер восстания. Сама земля казалась предназначенной для зарождения протеста, каким бы он ни был или будет. Будто какой-то бог войны указал на джунгли и провозгласил, что отныне земля будет пупом революций. Густые джунгли заслоняли лагерь от тропы, расчищенный участок прятался от незванного гостя, пока тот не очутится в самом центре. Жесткие эластичные листья предупреждали о вторжении, как стража, и смыкались, как только сквозь них проходили. Джейсону казалось, он пришел к рождению неистовства войны, чтобы, как повитуха, помочь матери.

Но для Джейсона лагерь не был сюрпризом. Он знал о нем последние три мили. Как только они сошли с тропы и стали продираться сквозь джунгли, он понял, что они приближаются к штабу. Он понял, когда почувствовал две пары глаз, и хотя он не заметил ни треска веточки, ни дрожания листвы, он знал, что за группой постоянно следят. Но им не досаждали, только наблюдали, и он решил, что это друзья.

Листва неожиданно расступилась, и они очутились на краю лагеря, если его можно так назвать. Единственными сооружениями были палатки, но при внимательном осмотре он заметил что-то почти невидимое на фоне растительности. Группу приветствовали четверо мужчин, все в армейской форме, да плюс Анна и Луис, плюс два наблюдателя — всего восемь местных, два иностранца и Бруни. Джейсон внес поправки, когда из палатки вышел высокий молодой блондин и помахал им. Восемь местных и четыре пришельца. Не слишком мощно, чтобы взять лабораторию, вероятно, охраняемую дюжиной натренированных для отражения атак бойцов.

Из зеленой тени выступили две фигуры, справа и слева, и через плечо Джейсон увидел улыбающихся мальчика и девочку. Дети. Которые случайно держали оружие и носили форму. Дети, которые случайно будут биться и извиваться на земле, когда жизнь будет уходить через раны. Дети. Почему все солдаты оказывались детьми? Воевать должны только старшие. Которые попробовали жизнь и слишком её уважают, чтобы отнять. Или отдать.

Луис с Анной молча приветствовали соотечественников исступленным объятием, и Джейсон понял, что их революция не удается, но с момента убийства на тропе он не был уверен, хочет ли он им помочь. Оправданием была только необходимость перемен. Если он поможет убивать, может, эти подростки проживут достаточно, чтобы вырастить своих детей. Может, смогут уберечь детей от обещаний будущих хозяев силы. Мечта, которая никогда не сбывалась: поколение без войн. Может, когда-нибудь. Может, никогда.

Философствование было прервано высоким блондином, подошедшим широкими шагами и с широкой, кривой улыбкой. Джейсон определил его как Коллинза, какого-то эксперта, и надеялся, что у него найдутся ответы.

Бруни всех представила, все обменялись рукопожатиями, и Коллинз отвел их в палатку. Внутри Джейсон почуял запах кофе, мечта стала реальностью. Слюнки потекли, и он попросил:

— Я не пил кофе с прежней жизни.

Коллинз усмехнулся и налил всем кофе; Джейсон, Бруни и Коллинз расселись на маленьких стульчиках вокруг столика. Терлей передвинул свой к стене и откинулся вместе со стулом, похлебывая кофе и посасывая сигару.

— Нормально добрались? — нарушил молчание Коллинз, будто это его в самом деле интересовало.

— Да, — вмешался Терлей. Визгливые тона его голоса смягчал мокрый табак. — Без проблем.

Коллинз взглянул на Бруни, у него едва не сорвался вопрос, но она остановила его, слегка покачав головой и прикрыв веки. И переменила тему:

— Как успехи?

— Достаточно, чтобы рвать и метать, — вздохнул Коллинз, становясь серьезным, предложил сигареты всем, кроме Терлея, сидевшего в стороне со шляпой на глазах и лазером на коленях. — И достаточно, чтобы знать, что атаковать придется скоро, очень скоро.

Коллинз подождал, пока все прикурили, достал из-под стола нечто вроде мощного фонаря — шестидюймовый отражатель, вкрученный в гнездо в квадратном пластиковом корпусе. Он положил это перед собой и сказал:

— Для начала, я узнал, что лаборатория действует по меньшей мере шесть месяцев. Тогда они получили первую партию подопытных кроликов.

Он пошарил под столом и вытащил пластиковую папку, расстегнул и положил рядом с фонарем.

— И я думаю, они закончили эксперименты. По крайней мере, здесь.

Коллинз порылся в папке и вытащил что-то вроде микроскопического слайда. Он вставил его в прорезь на корпусе фонаря, повернул рефлектор и включил. Голограмму трех зданий, высокого сплошного забора и пятен гористых джунглей разрезала мерцающая на голом столе дорога.

— Я сделал эту первой, — сказал Коллинз, указывая на трехмерное изображение. — Последние десять лет тут был только бетонный бункер для небольшого подразделения, патрулирующего тропы в джунглях и разбросанные в горах деревушки. Но около года назад была построена эта дорога от шоссе из Ла Джойи через побережье, и началась реконструкция.