Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Леофрик попытался вспомнить свое детство и уроки истории, которые давал ему Мексен в пронизанной сквозняками мансарде Каррарского замка. Тогда наставник рассказывал ему о землях, расположенных к северу от Бретонии, где правил король Зигмар. Однако еще со времен Магнуса Благочестивого Империей правил только один император, хотя, было, конечно, время, когда…

— Постойте, но ведь все это происходило более пятисот лет назад, — изумленно сказал Леофрик. — Каким образом ваш отец мог сражаться на земле Империи?

— Тогда он был еще совсем юным, — честно призналась Морвхен. — Кроме того, у нас, эльфов, другой счет времени, не такой, как у людей. Разве ты этого не знал?

— В наших сказках говорится, что вы бессмертны, но я всегда считал это обычной фантазией. Я никогда не думал, что вы живете так долго.

Морвхен засмеялась:

— Мы не бессмертны, Леофрик. И живем совсем не так долго, как ты думаешь. Просто это у вас, людей, жизнь настолько коротка, что все остальные кажутся вам бессмертными. Теперь понятно, почему ваша жизнь сумбурна и жестока. Потому что вам нужно торопиться, чтобы успеть получить все радости жизни, а ведь их так много! И как это вы все успеваете?

Подъехав к Морвхен поближе, Леофрик придержал Ташена и спросил:

— Вы ведь никогда не осмеливались перешагнуть границу Лоренского леса, верно?

— Нет. А зачем? — спросила его Морвхен.

— Все ясно. Значит, вы понятия не имеете о том, о чем говорите, — резко ответил Леофрик. — Живете в своем крохотном лесном раю, где вам хорошо и уютно, и после этого мне же толкуете о радостях жизни, маленькая вы, глупая девочка! Всю свою жизнь я был воином. Я убивал монстров и людей. Я видел, как славных рыцарей беспощадно уничтожали воины Темных богов, видел, как чудища вашего проклятого леса растерзали мою жену. И не вам учить меня жизни! Я прожил то время, что отвели мне боги, и теперь возвращаюсь домой, чтобы провести остаток дней вместе с сыном.

Морвхен смотрела на него, открыв от удивления рот. Еще никто не осмеливался говорить с ней таким тоном. Быстро опомнившись, она гордо выпрямилась и с раскрасневшимся от гнева лицом сказала:

— Я запрещаю тебе уезжать. Приказываю тебе остаться и рассказать мне о землях, где ты побывал, о монстрах, которых ты убил, и войнах, в которых сражался.

— Значит, вы хотите услышать о войнах, да? — резко спросил Леофрик.

— Да, — ответила Морвхен, — хочу.

— Ну что же, прекрасно, госпожа Эадаойн. Вы когда-нибудь слышали, как пронзительно кричат умирающие и зовут свою мать, когда из их вспоротых животов лезут внутренности? Видели вы мальчиков, превратившихся в кровавое месиво из-за того, что они пытались остановить катящееся по земле пушечное ядро? Вы об этом хотите услышать? Или, может быть, вам рассказать о женщинах, которых избили и изнасиловали солдаты, а потом бросили умирать прямо на дороге, или о детях, которых силой забрали у матерей и уволокли в рабство на север? Или о шатрах по краям полей брани, над которыми висит запах гангрены, потому что раненые пролежали в лужах крови несколько дней, прежде чем их нашли, но их раны уже загноились, и теперь лекари ничем не могут им помочь?

Личико Морвхен сморщилось от отвращения, и Леофрик пожалел о том, что нарушил рыцарский кодекс; впрочем, он и не собирался развлекать эту испорченную девчонку. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он повторил про себя торжественное обещание рыцаря.

— Ты говоришь так, словно я ничего не знаю о войне, — в тон ему заговорила Морвхен. — А я знаю. Атель Лорен всегда находится под угрозой. У нас полно врагов, и за свои сто лет я не раз проливала за него кровь. Я тоже знаю, что это такое — терять друзей и любимых.

Морвхен резко осадила коня, и Леофрик заметил, как ее глаза загорелись холодной решимостью и силой, которых он раньше не замечал.

— Ты помнишь тех, кто погиб на берегу Хрустального озера? — спросила она. — Они были мне не чужие.

Леофрик хотел что-то сказать, но Морвхен не стала его слушать, а, ударив пятками по бокам своей лошади, быстро поскакала по направлению к Коэт-Маре.

Леофрик посмотрел ей вслед, проклиная свою несдержанность, но возвращаться не стал. Огоньки молча висели в воздухе над его головой, и он мог поклясться, что они смотрят на него с укоризной.

— Не надо мне ничего говорить, — раздраженно произнес он и только тогда сообразил, что обращается к светящимся шарикам.

Удивляясь собственной глупости, Леофрик пришпорил коня и поехал дальше.

Лес летел мимо, слова человека жгли ее сердце. Конечно, она понимала, что в чем-то он прав, и все же гнев не оставлял ее. Морвхен подгоняла и подгоняла лошадь, надеясь, что бешеная скачка поможет ей успокоиться. Она не боялась, что ее Иторайн может споткнуться или упасть, попав ногой в кроличью норку; лошадь знала лес очень хорошо, чтобы скакать по нему сломя голову.

Иторайн летела во весь дух, перепрыгивая через узкие тропинки; ветви и листья хлестали Морвхен по лицу, но она не останавливала бешеной скачки. Человек решил, что она ничего не знает о жизни, боли и страдании!

Ладно, теперь он сам узнает, что такое боль и страдание, раз осмелился уехать без разрешения ее отца. Дриады зимы сейчас особенно не в настроении, и пусть человек появился со стороны Коэт-Мары, они все равно обойдутся с ним, как с чужаком!

И вдруг Морвхен вздрогнула и, наклонившись к шее лошади, стала ей что-то нашептывать, перебирая пальчиками гриву; Иторайн сразу остановилась, недовольная тем, что скачка закончилась.

Возвращаясь в Коэт-Мару, Морвхен, которая к этому времени окончательно успокоилась, неожиданно подумала о том, кто первым испытает на себе гнев ее отца, если человека убьют духи леса.

Разумеется, Кьярно.

И Морвхен, издав боевой клич, пришпорила лошадь и поскакала на поиски возлюбленного.

С отъездом Морвхен лес кругом словно сделался темнее и даже свет луны из мягкого и серебристого превратился в белый и зловещий. Там, откуда раньше исходило мягкое тепло ночи, теперь веяло могильным холодом.

— Глупо, — бормотал Леофрик, — как глупо.

Неужели лес почувствовал, что между ним и эльфийской принцессой произошла ссора? Неужели из-за этого откажет ему в гостеприимстве, которое так щедро расточал в Коэт-Маре? Если так, то нужно торопиться.

Леофрик въехал в самую чащу; луна скрылась за облаками, повалил густой снег, и тропинки было почти не видно. Со всех сторон слышались шуршание и писклявый шепот, и от этого Леофрику становилось еще тревожнее.

Одной рукой он придерживал поводья, другой крепко сжимал рукоять меча. С дерева раздалось уханье совы; опустившись на нижнюю ветку, птица стала разглядывать Леофрика своими круглыми, как блюдца, глазами. Не обращая на нее внимания, он поехал дальше, внимательно вглядываясь в мелькающие в зарослях тени.