Читаем без скачивания Фаталист: Вялотекущий Апокалипсис - Тимофей Форсайт-Шустов

– Ладно, удачи вам. Я знаю, что вы не обычный человек со своей судьбой. Нет, Судьбой.

И Диана побежала дальше, в дом, в коридор, не спускаясь по лестнице.

«Вот чертовщина…» – И Пётр присел на коленки и закрыл глаза. Потянуло в сон.

XII

– Пётр. Пётр. Пётр… – Звучал приглушённый звук во сне Петра. Ему снилось, что он бродит по плантациям табака со своей женой Милицей. Милица срывает самые маленькие, самый далёкие листики у стебля, чтобы потом их высушить и стереть в порошок и набить в трубки. Продавать трубки и чтобы при осмотре табак высыпался из них. Так они смогут упрекать покупателей в том, что они не понимают как нужно держать трубку, что в неё нельзя заглядывать. А перед этим они набьют в глубину наркотических трав. Так они будут подсаживать людей на наркотики.

– Пётр. Да очнитесь же вы.

И Пётр медленно приходил в себя. Он открыл глаза и перед ним стоит полицейский в противогазе черном. На самом деле их много, полицейских и все они что-то осматривают, но ничего не трогают.

– Пётр. О, наконец то. Долго вы лежали, мы уж думали на вас противогаз надеть, но опасно было бы. Что случилось тут?

– Я… Где Диана?..

– Мы не знаем где она. Странным образом исчезла. Только Дмитрий ранен, но ничего страшного. Так что случилось? Вы не выходили на связи и мы лишь видели, как Дмитрий выглядывал из окна. А наблюдатели на крыше заметили, что Диана стала угрожать Дмитрию и вам. Это так?

– Ха… Ха-ха… Да боже ж ты мой… Дайте выйти.

Пётр встал, протолкался к выходу из комнаты и увидел, что вся гостиная и кухня покрыты каким-то налетом. «Дурацкий газ…» – Подумал Пётр. Пётр поближе рассмотрел диван и перед ним пасьянс и понял, что кто-то его дораскладывал. На полу рядом с доской были капли крови. «Дмитрий подполз и разложил его… Вот тварина.» Пётр был уже сыт по горло всем, что он увидел и пережил. Решил наконец выйти на улицу и лечь спать дома.

– Пётр, подойдите сюда.

Пётр подумал, что его сейчас будут отчитывать. Он сразу вспомнил как Порфирьевич должен приехать и его покоробило. «Мда… Ещё нам его не хватало.» Но Пётр подошёл к офицеру и тот лишь стал спрашивать не пострадал ли он.

– Знаете, мне показалось, что Дмитрий сам оказался в ловушке. Он разочарован в мире. Странное дело, но он мне говорил сумасбродно, но было понятно, что он сам хотел бы сдаться. Вам лишь повезло, вы решили закончить всё по быстрому, а он оказался таким, кто воспринимает конец будто это начало чего-то нового. Он я думаю рад случившемуся. Отведите его к психиатру, пожалуйста.

– Ха-ха. Ну дело то в том, что над ним сегодня же дело и будет закончено, мы ничего не успеем. Жена убежала, испугалась, выстрелила в него, а про него мы знаем, что он её держал в заложниках. Тут все просто и приговор быстрый.

– Да нет же! Найдите жену, она все вам объяснит. И я могу.

– Вас конечно могут вызвать, и вызовут по этому делу сегодня, край завтра, вы приходите. А пока мы вас поместим в следственный изолятор.

Пётр обомлел. Он вообще не понял какого он будет в изоляторе.

– Что?.. Какой ещё изолятор?

– На вас подозрения, что вы сговорились с Дмитрием и лишь остановила вас Диана. Наблюдатели с крыш видели, как вы резко обращались с Дианой, да так, что она выхватила пистолет и начала угрожать в вашу сторону. А потом и выстрелила в Дмитрия.

Пётр твердо решил, без сомнений, сбежать оттуда. Он сказал:

– Можно я ещё посоветуюсь кое с кем в здании?

– Можно, здание все равно оцеплено.

Пётр помялся, достал сигарету, которые он обнаружил на столике перед Дианой. Должно быть сигареты Дианы. Тонкие и розовые. Пётр оглянулся, за ним никто не смотрит и зашёл за угол здания. Закурил и задумался. Но только он сделал вторую затяжку как ему стало резко плохо и он понял, что сигареты пропитались газом, который запустили в квартиру. «[непечатное слово] ну… поехали» и Пётр свалился в обморок.

XIII

Пётр очнулся в больнице. За время обморока ему опять снился странный сон. Он летал над городом на вертолете и видел каждый дом внутри, будто он был прозрачный. В домах царило одно и то же, кроме одного его дома. Его туда привлекала странная муза, которая играла на дудочке. Дудочка была сделана из человеческой кости и издавала звуки, похожие на вой. Тогда Пётр решил приземлиться на свой дом. Он отдал указание и они начали медленно снижаться. Но чем ближе они становились к дому и квартире, тем они больше сомневались: пилот в том, возможно ли сесть на эту крышу, а Пётр в том, сможет ли он забрать у музы эту дудочку. Когда они зависли над домом Пётр смог сверху вниз разглядеть мужу и увидел, что она стоит вся мокрая и под ней круглая лужа, будто она только вылезла из воды. Хотя одежда на музе была сухая, очень сухая. Пётр подумал: «Боже мой… У нее отошли воды. На этом месте. Но она уже родила, живота нет, о боже… в моем доме… нет, нужно забрать у нее эту кость, она принадлежит мне.» Тогда когда сказал пилот, что не сможет сесть на эту крышу, точнее может и сядет, но потом не взлетит, Пётр решил слезть по верёвке. Спустил канат и стал слезать, периодически глядя вниз, на неё. Как только Пётру оставался один метр до крыши веревка оборвалась на половине и Пётр мягко спустился на землю. «Ну что-ж. Теперь ему остался путь только вниз, ко мне. Не взлетит так не взлетит.»

Пётр начал спускаться по лестнице, но чуть не упал в обморок, когда увидел соседнее здание внутри: в нем от огнестрельного ранения умирал какой-то мужчина. Он был на руках у женщины, которая отчаянно пыталась вскрыть себе вены осколком стекла, чтобы перелить кровь мужчине. Но это пол беды. Над ними стоял другой мужчина с пистолетом в руках и курил трубку женщины. Крутил пистолет и прикладывая его к виску выстреливал в потолок, покачивая головой. И повторял всё: «Дура, дура. Дура, дура.» Пётр никак не могу больше вытерпеть этого зрелища. Он пошел дальше, к музе. Спустился по лестнице и увидел, как на двери нарисованы странные очертания существ. Будто тени перешли на дверь. Они даже чуть чуть шевелились. Пётр так и подумал, что это его устрашают те, кто живут в стенах дома, те, кто были выгнаны из них, чтобы они стали прозрачные. Они устрашают, чтобы Пётр больше не смотрел сквозь стены,