Читаем без скачивания Моя чужая женщина - Ольга Дашкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Во дела, ну ты даешь, – Виолке понравилась моя сказка.
Отшутилась, но не говорить же им правду.
Глава 8
Арина
– Как ты?
Виссарион не ответил, тихо прикрыла дверь, подошла к столу, мужчина сидел ко мне спиной, устало опустив плечи, смотрел в окно. Как порой жестока бывает судьба: у человека есть сын, он за него волнуется, а тот не ценит.
У меня нет ни отца, ни матери, только брат – и тот далеко и уже не мой Артемка, не тот, которого я знала с детства. Также Никифоров постоянно тыкал меня как нашкодившего котенка в то, что я не ценю его заботы и покровительства.
– Васа? Не молчи. Давай ты выговоришься, и станет легче, а хочешь, принесу выпить?
Подхожу ближе, подвинув стул, сажусь, сложив руки на столе, жду, когда мне ответят. Надо от Виссариона узнать, что вообще здесь вчера было, а не от его истерички-сына.
– Это я виноват, только я. В том, какие наши дети, виноваты их родители.
– Чушь.
Не хочу рассуждать на эту тему. Все впустую, у каждого свой порог вины.
– Ты узнал, о чем я просила? Мне нужны документы, очень нужны.
Кручу статуэтку, что стоит на столе – фигурка пастушки в пышной юбке и шляпке. Да, кто-то плохо следит за своими овцами, я вот совсем сбежала из загона, хреновый у меня был пастух.
– Так что?
– От чего или кого ты бежишь, девочка?
Виссарион наконец поворачивается ко мне, заглядывает в глаза. У него морщинистое лицо, добрые глаза и темные с проседью густые волосы.
– Все мы от чего-то или кого-то бежим. Какая, в сущности, разница, главное – сделать шаг к свободе. Так что, ты поможешь мне?
Не нравятся мне такие разговоры по душам, вот не надо лезть в мою и устраивать там генеральную уборку. Никифоров считает меня неуравновешенной социапаткой, склонной к спонтанным и необдуманным поступкам.
Даже к психологу водил, милая женщина задавала миллион вопросов, что-то писала в красивом кожаном блокноте. В детском доме тоже был психолог, нам всем показывали странные картинки, совсем не слушали наши проблемы, а никто и не пытался жаловаться, а потом давались красочные заключения, что все мы живем в прекрасном мире и у нас все хорошо.
– Коба вел свою игру, я знал. Знал и ничего не делал, он так был ближе ко мне. Я старый, беспомощный глупец. Но я помогу тебе, девочка, за эти недели ты стала мне почти дочкой. Но это все не быстро, нужно будет подождать.
Мужчина засуетился, стал перебирать бумаги на столе, что-то искать, руки дрожали, на пол упало несколько листков с длинными столбцами цифр. Я видела уже нечто подобное, но не здесь, в другом месте.
– Вот он, нашел.
Виссарион взял свой телефон, надев очки, начал внимательно смотреть на экран. А у меня появилось предчувствие: не поможет он мне. Но чем бог не шутит? А со мной он любит шутить.
Знаю, что нужно использовать каждую возможность, но чем дольше я остаюсь в этом городе, тем он для меня опасней и ненадежней. Надо уезжать, лучше, конечно, на юг – там тепло, или в столицу – в этом муравейнике, где никому ни до кого нет дела, можно легко затеряться, а то и вовсе пропасть.
Можно к Нинке Улановой, моей сестренке по детскому дому, мы там все были братья и сестры, только чаще каждый сам за себя. У Нинки была мечта, она хотела свой салон красоты, на всех девочках тренировалась, лишь со мной у нее была проблема, а точнее, с моими волосами.
В отличие от меня, Уланова исполнила мечту: грамотно нашла богатого мужика, понимая, что по-другому никак, ну не кредиты же брать. Я даже знаю ее адрес, она скидывала фото – роковая брюнетка на фоне вывески «Нинель», жаль, телефон пришлось оставить в том месте, которое я много лет считала домом.
– Я пойду, буду завтра как обычно.
Не стала мешать Виссариону разговаривать, договориться так договориться. Вышла, прошла по коридору через кухню на улицу. Волосы растрепал ветер, застегнула куртку.
– Ну нет, ну пожалуйста. Коба, мне тебя хватило уже на сегодня.
И зачем я вышла именно тут?
Черный заниженный автомобиль Кобы был припаркован в стороне, музыка орала на весь проулок, двое его парней вместе с ним медленно подходили ко мне.
Надо бежать.
Я ведь не самоубийца – стоять и дальше нарываться на этих обдолбанных обезьян, а то, что они уже закинулись, это как дважды два. Но из этого тупика выхода было всего два: один перекрыт машиной, а другой – это дверь бара за моей спиной.
– А мы уже соскучились по нашей Златовласке.
– Коба, давай ее распишем на троих, у меня давно на нее стоит, особенно на этот сладкий ротик, который так и просит члена.
Один из дружков подал голос, другой заржал, Коба лишь ухмыльнулся.
– А друг на друга у вас уже не стоит?
И кто меня на этот раз за язык тянул?
Но ждать ответа не стала, резко открыв дверь, побежала по коридору бара, роняя за собой кеги из-под пива. Сзади был слышен мат, топот, шум такой, кажется, началось землетрясение.
Виола с Маратом не успели даже ничего спросить, как я пронеслась мимо них, выбежала на улицу через центральный вход и врезалась в чью-то грудь, по инерции отлетела назад, но, ухватив за куртку, мне не дали упасть.
– А я как раз тебя и ищу.
– Это наша девка.
Удивленно смотрю в лицо вчерашнего водителя Тихона Ильича, как его – Вадим?
– Твои кавалеры?
Мужчина кивает в сторону, я мотаю головой.
– Да придурки какие-то прицепились, то им прикурить дай, то отсоси, задолбали.
– Эй, отдай ее нам.
– Отдать? – Вадим смотрит на меня, хитро улыбается.
– Отдай, мне спасители не нужны, потом еще рассчитываться с вами придется, а я не люблю быть должной.
– В другой раз, тебя хочет видеть шеф.
Коба что-то кричал за спиной, слал на мою голову и задницу ругательства.
– Хорош орать! Девушку я забираю, скоро верну, и вы продолжите свои увлекательные скачки. Все понятно, люди с гор?
Люди с гор не ответили, а Вадим меня аккуратно повел к тому самому блестящему «Порше», галантно открыл дверь
