Читаем без скачивания Третий шимпанзе - Джаред Даймонд

Наконец, перемена нашего отношения к человекообразным обезьянам может сыграть решающую роль в сохранении их популяций в дикой природе. Сегодня популяции человекообразных обезьян находятся под угрозой исчезновения в первую очередь по причине уничтожения естественной среды обитания — тропических джунглей Африки и Азии, и из-за легального и нелегального отлова и истребления. Если сегодняшние тенденции сохранятся к моменту, когда родившиеся сейчас дети поступят в колледжи, горная горилла, орангутанг, кампучийский гиббон, карликовый гиббон и, возможно, некоторые другие виды человекообразных обезьян останутся только в зоопарках. Одних призывов к правительствам Уганды, Заира и Индонезии по поводу их морального долга — защиты диких человекообразных обезьян — явно недостаточно. Эти страны очень бедны, а создание и поддержание национальных парков обходится крайне дорого. Если мы, как третий вид шимпанзе, решили, что остальные два вида шимпанзе нужно спасать, основные расходы по выполнению этой задачи должны нести те из нас, кто живет в более богатых странах. Если посмотреть на ситуацию глазами человекообразных обезьян, основным следствием новых знаний об истории трех шимпанзе должна быть наша готовность заплатить по счетам.

Глава 2. "Большой скачок"

В течение большей части многих миллионов лет, прошедших с тех пор, когда разошлись линии эволюции человека и человекообразных обезьян, по своему образу жизни мы немногим отличались от шимпанзе. Каких-то 40 тысяч лет назад Европа была населена неандертальцами, примитивными существами, едва ли имевшими понятие о техническом прогрессе и произведениях искусства. А потом произошли внезапные перемены: в Европе появились люди, чья анатомия была такой же, как у современного человека, с произведениями искусства, музыкальными инструментами, лампами, торговлей и техническим прогрессом. И неандертальцы быстро исчезли.

Этот «Большой скачок» в Европе, по всей вероятности, был следствием такого же скачка, произошедшего за предшествующие несколько десятков тысяч лет в Африке и на Ближнем Востоке. Даже несколько десятков тысячелетий — лишь небольшая часть (менее 1%) огромного отрезка времени, прошедшего с момента разделения ветвей эволюции человека и человекообразных обезьян. Если и есть на временной шкале конкретный период, который мы можем с уверенностью назвать временем нашего «очеловечивания», то это — период «Большого скачка». После него человеку понадобилось несколько десятков тысяч лет на приручение животных, развитие сельского хозяйства и металлургии и изобретение письменности. А после этого человечеством был сделан еще один небольшой шаг через кажущееся бескрайним море времени к событиям и памятникам цивилизации, отличающим человека от животных: таким как «Мона Лиза» и «Героическая симфония», Эйфелева башня и спутник, печи Дахау и бомбардировка Дрездена.

Эта глава посвящена вопросам, возникающим при размышлениях о нашем резком «очеловечивании». Почему оно произошло и почему было столь внезапным? Что не позволяло развиваться неандертальцам, и какова была их судьба? Пересекались ли неандертальцы и «современные» люди, и если да, то каковы были их взаимоотношения?

Понять «Большой скачок» непросто и писать о нем тоже нелегко. Самые яркие его свидетельства — сохранившиеся фрагменты костей и каменных орудий труда. Отчеты археологов полны терминов, непонятных обычным людям, таких как «поперечный окципитальный валик», «недоразвитые зигоматические дуги» или «шательперронские ножи с изогнутой спинкой». То, про что мы действительно хотим узнать — образ жизни и степень «очеловечивания» различных предков рода людского, — не лежит на поверхности; эту информацию можно лишь вывести логически из сохранившихся фрагментов костей и каменных орудий труда. Находок, позволяющих судить о жизненном укладе и «очеловечивании» наших предков, не так много, а те, что есть, вызывают нескончаемые споры среди археологов. Интерес читателей, жаждущих узнать больше о недоразвитых зигоматических дугах, сполна удовлетворят книги и статьи, указанные в разделе «Дополнительная литература»; я же сосредоточусь на умозаключениях, к которым нас приводят кости и орудия труда.

Чтобы представить эволюцию человека во временной перспективе, вспомним, что жизнь на Земле появилась несколько миллиардов лет назад, динозавры вымерли около 65 миллионов лет назад, а наши предки отделились от предков шимпанзе и горилл лишь 6-10 миллионов лет назад. Так что история рода человеческого составляет лишь малую толику всей истории развития жизни на Земле. Фантастические фильмы, в которых пещерные люди убегают от динозавров, — фантастика, не более того.

Общие предки человека, шимпанзе и горилл жили в Африке; шимпанзе и гориллы до сих пор встречаются лишь там, да и Homo sapiens оставался эндемиком африканского континента на протяжении миллионов лет. Изначально наши предки, по современной классификации, были лишь одним из видов человекообразных обезьян; эволюционный процесс, приведший к появлению людей современного типа, запустился в результате трех изменений. Первое из них произошло около 4 миллионов лет назад: структура ископаемых костей, датируемых этим периодом, свидетельствует, что в то время наши предки перешли к постоянному прямохождению на двух задних конечностях. Гориллы и шимпанзе, напротив, ходят на двух конечностях лишь иногда, а обычно передвигаются на четырех. Благодаря способности к прямохождению освободились две передние конечности, и теперь их можно стало использовать для других занятий, из которых самым важным было изготовление орудий труда.

Второе изменение произошло около 3 миллионов лет назад, когда наша линия эволюции разделилась, и появились, как минимум, два отдельных вида. Для начала давайте вспомним, что представители двух видов животных, обитающих на одной территории, должны занимать разные экологические ниши и не скрещиваться друг с другом. Например, койоты и волки, безусловно являющиеся близкими видами, часто встречались в одних и тех же местах Северной Америки (до тех пор пока волки в Соединенных Штатах не были полностью истреблены). Однако волки больше по размеру, охотятся на крупную добычу, такую как олени или лоси, и часто живут большими стаями, а койоты — меньше, питаются мелкими млекопитающими, такими как кролики и мыши, и живут обычно парами или небольшими группами. Волки обычно скрещиваются с волчицами, а койоты — с самками своего вида. У людей же ситуация иная: представители любой из современных человеческих популяций скрещиваются с представителями любой другой человеческой популяции в случае длительного контакта этих популяций. Экологические различия в рамках нашего вида полностью обусловлены воспитанием, а не тем, что у некоторых из нас от рождения острые зубы, а все тело прекрасно приспособлено к охоте на оленей, а у некоторых, наоборот, только жевательные зубы, питаются они ягодами, и им строжайше запрещено создавать семьи с теми, кто питается оленями. Иными словами, все современные люди принадлежат к одному виду.

Однако в прошлом было, по крайней мере, два случая, когда наша ветвь эволюционного древа разделялась, и появлялись отдельные виды, столь же различные между собой, как волки и койоты. Последний раз это, вероятно, произошло в момент «Большого скачка»; но об этом я расскажу ниже. Предыдущий случай такого разделения имел место около 3 миллионов лет назад, когда образовалось два вида. Первый вид — человекообезьяна с массивным черепом и очень крупными молярами (большими коренными зубами), питавшаяся грубой растительной пищей, которую обычно называют Austalopithecus robustus (что означает «коренастая южная обезьяна»); второй — человекообезьяна с менее массивным черепом и с более мелкими зубами — вероятнее всего, всеядная, — известная как Austalopithecus africanus («африканская южная обезьяна»). Последний вид в результате эволюции «превратился» в Homo habilis («человека умелого») — особь с более крупным мозгом. Однако ископаемые элементы скелета, принадлежавшие, по мнению ряда палеонтологов, самцам и самкам Homo habilis, так сильно отличаются друг от друга по размеру черепа и размеру зубов, что вполне могут свидетельствовать о еще одном разделении нашей ветви эволюционного древа, приведшему к появлению двух видов: собственно Homo habilis и таинственного «Третьего человека». Таким образом, около 2 миллионов лет назад существовало, по крайней мере, два, а возможно, и три прачеловеческих вида.

Третьим и последним из больших изменений, в результате которых наши предки стали больше похожи на людей, чем на обезьян, было начало регулярного использования каменных орудий труда. Для этой отличительной особенности человека существует множество прообразов в животном мире: орудия труда используют для добывания и обработки пищи и другие виды животных, такие как дятловые вьюрки, египетские грифы и морские выдры, хотя ни у одного из этих видов не наблюдается такой сильной зависимости от орудий труда, как у современных людей. Обыкновенные шимпанзе также пользуются инструментами, иногда каменными, но не в таких объемах, чтобы вызвать загрязнение окружающей среды. Однако примерно 2,5 миллиона лет назад в районах восточной Африки, населенных человекообразными приматами, появляется множество грубых каменных орудий труда. Кто же из двух или трех существовавших тогда видов человекообразных приматов мог их изготовить? По-видимому, это были представители вида с менее массивным черепом, поскольку именно этот вид существовал продолжительное время и развивался, и вместе с ним развивались и орудия труда.