Читаем без скачивания Ревейдж (ЛП) - Коул Тилли

Его рука опустилась, и он повернулся, чтобы уйти, но в этот момент он оглянулся и добавил:

— Анри всегда был истинным лидером из нас обоих; ты знал его, поэтому я подозреваю, что ты тоже это видел. И это не трусость заставляет меня отказаться от титула Лидера Коставы, а принятие человека, в которого меня превратил Джахуа. — Зеленые глаза Заала встретились с моими. — Мы оба уже не те мальчики, какими были, когда наши люди знали нас. Мы фрики, Лука. Уроды.

Заал вышел из кабинета, а я присел на стол. Провел рукой по волосам как раз в тот момент, когда дверь со скрипом открылась. Подняв глаза, я не мог сдержать улыбку, когда моя Киса остановилась в дверях, ее длинное плотно облегающее черное платье демонстрировало округлившейся живот.

Склонив голову набок, я улыбнулся своей жене, получив в ответ ослепительную улыбку. Киса закрыла дверь и подошла ко мне. Мои руки немедленно потянулись к ее бедрам, и я притянул ее ближе к своей груди. Киса провела руками по моим волосам и поцеловала меня в лоб. Отступив, она сказала:

— Мой папа говорит о тебе там, снаружи. Ты определенно порадовал его на встрече.

Обняв Кису за талию, я приподнял свою голову, чтобы она поцеловала меня. Киса, не колеблясь, прижалась ко мне. Подняв руку, я запустил ее в волосы жены и притянул еще ближе. Киса ахнула, и я прошептал:

— Я люблю тебя, solnyshko (прим. пер. — солнышко).

— А я тебя, — ответила Киса. — Ты счастливее, lyubov moya (прим. пер. — любовь моя). Ты счастлив.

Кивнув, я произнес:

— Из-за тебя. Потому что ты приняла меня таким, какой я есть. — Я прижался губами к костяшкам ее тыльной стороны ладони и поцеловал выпуклый живот. — И из-за нашего ребенка. Благодаря тебе я стану отцом. Девушке, которую я всегда любил.

Киса улыбнулась, но улыбка быстро увяла.

— Но Заал не счастлив, как мы? — Я поднял голову. — Вот почему ты волнуешься и поджимаешь свои губы так восхитительно, прямо как я люблю.

У меня стало тепло в груди, когда ее палец пробежал по моим губам, но я ответил:

— У него нет семьи.

— Теперь мы его семья, — сказала Киса.

Я выпрямился и взял ее за руку.

— Верно, и мы должны убедиться, что он это знает, — твердо произнес я.

Киса положила голову мне на руку.

— Говоришь, как Пахан.

Выводя Кису из кабинета, я ответил:

— Нет. Я говорю, как его брат.

Глава 4

Зоя

Ощущение полета было первым, что поразило меня. Боль вокруг шеи была следующей. Я пыталась открыть глаза, и пока я это делала, меня встречала лишь темнота. Дезориентированная я пыталась вспомнить, что только что произошло. Вспышки воспоминаний, как я стою перед домом, просочились в мой разум. Дом в Бруклине. Дом, в котором был Заал…

Я ахнула, вспомнив, как кто-то схватил меня сзади и потащил в тень. Я боролась, но он душил меня. Кашель вырывался из моего горла, когда я пыталась вдохнуть.

Внезапно руки, о которых я даже не подозревала, крепче сжали меня, и чья-то ладонь зажала мне рот. Мое сердце колотилось от страха. Авто ошибался. Я не была в безопасности. Наш враг был очень даже жив и, должно быть, последовал за мной к дому, где находился Заал.

Страх промчался сквозь меня. Я привела нашего врага к моему брату. Они собираются пойти дальше?

Даже несмотря на то, что я была напугана, инстинкт взял верх, и я боролась, чтобы освободиться. Это было напрасно, потому что, как только похититель почувствовал, что я пытаюсь освободиться, рука, все еще обвивавшая мою шею, сжалась так, что мое тело обмякло. Когда мое сознание снова начало исчезать, я поняла, что мой похититель бежит со мной на руках. Мой капюшон был накинут на голову, так что я ничего не видела, но слышала своего похитителя. И я была уверена, что это мужчина. Его дыхание было низким и тяжелым. Его рука на моей шее была мощной и непоколебимой.

Его запах заполнил мой нос: пряности и мускус. Я запомнила темный пряный запах, окутавший меня, когда мои глаза закрылись, затем все снова потемнело.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

***

Я проснулась от холода на моей щеке. Инстинктивно я почувствовала, что попала в беду. Что-то в глубине души подсказывало мне, что я в опасности. Авто пытался научить меня, как реагировать, если меня когда-нибудь похитят. С закрытыми глазами и неподвижным телом я отчаянно пыталась вспомнить эти уроки.

На ум ничего не приходило, кроме желания никому ничего не рассказывать о себе. Для всех, кроме моих людей, я была Элен Мелуа, бедная крестьянка из Казрети, Грузия.

Я контролировала свое дыхание, когда осознала, что мои руки дрожат, как листья на ветру. Я сосредоточилась на том, чтобы сохранить спокойствие. Досчитав до десяти, медленно открыла глаза. Меня встретила темная, черная стена.

Сделав еще один вдох, я сосчитала еще раз до десяти и осторожно перекатилась на другой бок. Я огляделась: черные стены, черные потолки. Никакие подсчеты не могли успокоить меня, когда я поняла, в какой комнате нахожусь.

Мои губы приоткрылись, чтобы выпустить шокированный вздох, когда мои широко раскрытые глаза впились в приспособления в комнате. Я едва могла понять, что это такое, но видела цепи, свисающие со стен, веревки, подвешенные на деревянных блоках в потолке, металлическую кровать, распятие и множество других приспособлений, разбросанных по черному кафельному полу. Все это выглядело как средневековые орудия пыток, и пока я лежала на полу в чем-то похожем на большую металлическую клетку, у меня в горле поднималась желчь. Толстые прутья окружали меня со всех сторон.

Я снова закрыла глаза и закуталась в пальто. В этой камере пыток было холоднее, чем снаружи. Если бы я не осмотрела комнату в тусклом красном свете, то решила бы, что нахожусь в холодильнике.

Когда из узкого коридора слева от меня начали приближаться шаги, я попятилась назад в самый дальний угол клетки. Мое тело дрожало от смеси холода и страха, но я не отводила глаз от того направления.

Я задержала дыхание, когда шаги приблизились ко мне. Затем появился он. Я предположила, что это был тот же мужчина, который схватил меня. Мое внимание было приковано к полу, к его босым ногам. Я не осмеливалась поднять глаза. Его ступни были грубые, но по форме ног под черными спортивными штанами я могла заметить, что он огромен. Спортивные штаны были свободными, но я все же могла разглядеть очертания его бедер: они были плотными и мускулистыми.

В комнате стояла мертвая тишина. Мое теплое дыхание превращалось в пар из-за низкой температуры. Я слышала его дыхание, пока он стоял рядом с клеткой. Тяжелое медленное дыхание с низким хриплым звуком. Я держала голову опущенной, ожидая, что он будет делать дальше. Но он не двигался.

Минуты проходили в напряженном молчании. Я оставалась забитой в углу, а он оставался там, где был, рядом с моей клеткой. Его ступни были направлены в мою сторону, и даже не поднимая головы, я знала, что он смотрит на меня. Я чувствовала тяжесть его пристального взгляда.

Чем дольше мы оставались неподвижными, тем больше промозглый холод проникал в мои кости. Мои губы онемели, а зубы начали стучать. Стук от их прикосновений друг к другу оглушал в этом тускло освещенном аду.

Затем он пошевелился.

Это было просто мимолетное движение, но этого было достаточно, чтобы я напряглась в ожидании того, что он сделает дальше. Он собирался убить меня? Неужели он собирается заткнуть мой рот и пытать? У меня заболела голова, а мозг лихорадочно работал от страха перед тем, что должно произойти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лязг металла о металл заставил меня поднять голову. Я тут же пожалела об этом. Это было то, чего он хотел. Он хотел, чтобы я сломалась.

Мозолистая рука держала черный металлический стержень, прижатый к металлическому пруту клетки. Я замерла, не сводя глаз с металлического стержня, и сфокусировалась на его руке. Она была большой и покрытой шрамами. Затем мой взгляд скользнул вверх по мускулистой голой руке, удерживающей стержень, словно он был продолжением его руки. Его кожа была светлого оттенка, полная противоположность моей, но покрыта огромным количеством темных татуировок. Это были неразборчивые письмена, выгравированные черными чернилами. Они казались вихрящимся, неорганизованным списком имен, выставленным напоказ на его коже.