Читаем без скачивания Параллельные (СИ) - Евстигнеева Алиса

После секундной заминки Анечка вскрикнула.

— Вот видите! — продолжала нервничать мать. — Ей больно, а вы медлите и ничего не делаете. Я на вас жалобу напишу!

Едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

— Ты же говорила, что в боку болит, — сосредоточилась я на своей юной пациентке.

— Ну так же болеть может в разных местах, — ничуть не растерялся ребёнок.

Я стянула перчатки и почесала кончик носа.

— Лидия Михайловна, не могли бы выйти с… — имя родительницы, как назло, вывалилось из моей памяти, — мамой… подписать согласие на обработку персональных данных.

Лида, моя медсестра, послушно кивнула головой, пряча свою улыбку.

— Будет сделано.

— А я разве не подписывала? — удивилась женщина.

— Я не вижу, — соврала я, не моргнув глазом. — Быстрее будет, если вы ещё раз до регистратуры дойдёте.

— А Анечка?! — испугалась родительница.

— А Анечке мы сейчас хирурга вызовем, — заверила я, — самого лучшего.

К счастью, женщина не стала противиться и вышла из смотровой, наши же глаза с Анечкой заговорщицки встретились.

— А вы точно хирурга вызовите?

— Точно.

— И он меня прооперирует?

— Нет. Он сделает тебе клизму. Вот такую, — пообещала я и развела руки едва ли не на метр.

Детские зрачки в ужасе расширились.

— Но при аппендиците положена срочная операция.

— Положена, — согласилась я, — поэтому какое счастье, что у тебя не он.

Одиннадцатилетний махинатор подвис, после чего категорически заявил:

— Вы не можете знать точно.

— Могу. Слишком уж симптомы классические. Как… по интернету.

Она недовольно сжала губы и с вызовом взглянула на меня.

— Это аппендицит.

— Значит, клизма, — подытожила я, отходя в сторону, — так и запишем.

Вернулась к своему столу и начала заполнять карту, вписывая информацию в пустые поля и подчёркивая нужное.

Анечка ещё немного посопела, после чего с чувством матюкнулась и слезла со смотровой кушетки. Немного постояла у меня над душой, пока я не сдалась, спросив:

— Ну и зачем тебе это нужно?

Ребёнок замялся, но потом всё же честно признался:

— Понимаете, папа с мамой сейчас разводятся…

В этом месте я чуть не ляпнула, что вполне понимаю её папу.

— Папа съехал от нас, но если он узнает, что я в больнице, то обязательно приедет.

Утверждение было сомнительное, но ломать детские надежды в мои обязанности не входило.

— Мне очень жаль, — вместо этого посочувствовала я. — Но поставить ложный диагноз я тебе не могу.

— А если потянуть время? Папа обязательно приедет, просто нужно… немного подождать.

Мольба в её взгляде была столь очевидной, что во мне даже что-то болезненно сжалось, и я невольно положила ладонь на обтянутый халатом живот, в тайне подумав, что выбрала правильного отца для своих детей. Уж им-то никогда не придётся врать, дабы добиться его внимания.

— Мне правда очень жаль… — повторила я, — но ничего сделать не могу. Ненужные медицинские манипуляции могут быть опасны и…

Договорить я не успела, ибо дверь в смотровую резко распахнулась и на пороге возник взлохмаченный мужчина:

— Анечка!

— Папа!

***

Из больницы я уходила более чем довольная жизнью. Коллеги устроили мне трогательные проводы, а история с Анечкой и её семьёй всё-таки разбавила мой докторский скепсис: не все семьи на грани развода были пропавшими.

Ну а смелая девочка неожиданно приободрила меня, напомнив, что я тоже когда-то была не из робкого десятка. Этим даже захотелось поделиться с Нечаевым.

Застегнув свой полушубок, который в последнее время стал мне уже тесен, я достала из сумочки телефон и направилась к выходу, радостно предвкушая разговор с мужем. Звонила я ему в приёмную, ибо в промышленной зоне сотовый ловил через раз, поэтому когда на его звонок ответила Карина, личная помощница Ильи, которую он взял совсем недавно, я ничуть не удивилась.

— Нина Евгеньевна! — вполне искренне обрадовалась девушка. Разница в возрасте у нас была вроде бы и небольшая, всего лишь семь лет, но по личным ощущениям мне порой казалось, что я старше ещё недавней студентки на целую жизнь. — А Илья Николаевич в цеху, поздравляет рабочих в наступающим.

— Он это любит, — ещё шире разулыбалась, выходя из здания больницы. На улице уже было темно, но больничная территория ярко освещалась фонарями, в свете которых танцевали падающие снежинки. — Передашь тогда, чтобы он мне позвонил?

— Да, конечно, — услужливо пообещала Карина. — А вы будете завтра на корпоративе?

Мы не то чтобы приятельствовали, но относились друг к другу с некоторой симпатией, по крайней мере я. Ведь с появлением Павловой нагрузка на мужа чуточку, но стала меньше. Теперь мне не приходилось напоминать ему о днях рождения и важных датах. Гелька намекала на то, что молодая красивая помощница у такого трудоголика, как Нечаев, не есть гуд, но я отмахивалась, всецело доверяя мужу. Да и Карина больше походила на большого наивного ребёнка, чем на искушённую соблазнительницу.

Правда, был момент, когда я удивилась, зачем ему бывшая студентка, которая была ещё совсем зелёной, но довольный собой Нечаев постучал мне по лбу и заключил:

— Не быть тебе стратегом, Нин. Это она сейчас зелёная, а через пару лет знаешь, каким спецом станет? Я как раз её для себя и под наши условия воспитаю. Ты просто не представляешь, как я намаялся с подбором грамотных людей…

— Тоже мне, воспитатель нашёлся, — фыркнула, но спорить не стала.

Разговор этот состоялся пару месяцев назад, когда Нечаев начал готовиться к тому, что с появлением детей ему нужна будет команда. Сейчас же часть этой команды звала меня на корпоратив.

— Буду, — заверила я Карину, делая шаг. — Даже платье себе уже купила.

— Уверена, что вы, как всегда, будете прекрасны…

Как получилось, что мой вполне устойчивый каблук слетел со ступеньки, я так и не поняла, лишь резкий выпад вперёд, сбившееся дыхание и голос Карины фоном, который до последнего доносился из трубки.

Глава 3.

Месяцем ранее

Из раздумий меня вывел резкий сигнал автомобиля, стоявшего за мной.

— Чё встала! — грубо крикнул мне мужик, высунувшись из окна машины. — Курица! Понапокупают прав….

Я тряхнула головой, отгоняя от себя бередившие душу воспоминания, и нажала на педаль газа. На соседних полосах движение уже шло полным ходом, пока я плавала по волнам своей памяти.

Через полчаса припарковалась на стоянке перед высоким кованым забором, за которым виднелось яркое здание, больше похожее на сказочный терем. Оно настолько диссонировало с привычными больничными видами, что стало тоскливо. Мой разрыв с медициной всё ещё не был пережит до конца, а то и вовсе продолжал болезненно кровоточить на душе незатянувшейся раной.

— Нина, соберись! — скомандовала я сама себе, утирая рукой глупые слёзы, которые так и наворачивались на глазах. Выйдя из верной бэхи и одёрнув пиджак, сделала глубокий вдох, настраиваясь на рабочий лад. — У тебя всё получится.

Несмотря на внешнюю браваду, внутри меня всё буквально вибрировало от волнения. Кто бы знал, что должность фельдшера в детском саду, пусть и частном, окажется пределом всех моих желаний. Ну ладно, не всех. Но в моём возрасте уже пора было свыкнуться с мыслью, что далеко не всем мечтам и желаниям суждено сбыться. А вот об этом мне уж точно думать нельзя было, иначе впору было идти и вешаться.

Под такие нерадостные мысли я дошла до будки охранника.

— Нечаева, — представилась я усатому дядечке. — К Ольге Павловне.

Охранник с преувеличенным вниманием копался в моём паспорте, сверяя его со своими бумагами. Хотя было очевидно, что делает он это скорее для виду или от скуки.

— Проходите. Вас ждут.

Путь до самого здания садика лежал через детскую площадку. Сейчас она была пуста — на часах подходило время обеда, — но царившая вокруг тишина всё равно казалась неправильной. Детские площадки нужны для того, чтобы на них царил шум и гам, ведь там, где дети, всегда… жизнь. Я шагала по мощёной дорожке, выстукивая каблуками своих туфель неровный ритм, и пыталась представить, как буду ходить здесь каждый день, наблюдая за десятком детей, наполняющих всё вокруг смехом и криками.