Читаем без скачивания Шеф - Григорий Шепелев

– Я и не боюсь, даже если вы спросили не просто так.

– На нормальный бизнес не тянет?

– Здесь, за великой русской стеной, любой бизнес рано или поздно перестает быть нормальным – благодаря, извините, вам. Не вам персонально, а…

– Да я тебя понял.

Дружески улыбнувшись Олегу, следователь надел очки, достал из кожаной папки лист с размашистой подписью и печатью под кратким текстом и молвил:

– Олег Михайлович, следствие по вашему делу прекращено ввиду отсутствия состава преступления. Вот постановление о вашем освобождении. Ознакомьтесь и распишитесь.

– Он точно, значит, с собой покончил? – спросил Олег, украсив бумагу своим автографом и вернув ее собеседнику.

– Тебе лучше знать, – был ответ, – никто не мог с ним покончить, кроме тебя и его. Поскольку ты не обязан доказать свою невиновность, а доказать твою вину мы не можем, дело закрыто. Сейчас я выпишу тебе пропуск и до свидания.

Пока следователь писал, Олег размышлял. Взяв пропуск, он попросил сигарету. Следователь, как видно, не был загружен срочной работой и не спешил его выставлять. Они закурили.

– Где он мог взять веревку? – спросил Олег.

– В кармане плаща. Это был капроновый шнур, купленный по просьбе местного старика. Он ему понадобился для рыбной ловли – ну, сеть натягивать.

– Почему он не застрелился?

– Как почему? Потому что патронов не было.

– Точно? – спросил Олег, помолчав.

– Конечно. А что?

– В револьвере, кажется, шесть зарядов?

– Да, шесть.

– Он стрелял пять раз.

Стряхивая пепел, следователь пожал плечами и возразил:

– Ты мог ошибиться.

– Я специально считал. Пять выстрелов было.

– Ты мог запросто не услышать одного выстрела из-за грома. Он мог пальнуть в лесу на какой-то шорох, когда ты был далеко. Одного патрона могло изначально недоставать в обойме.

От глубокой затяжки к горлу Олега прихлынула тошнота. Погасив окурок и подышав полной грудью, Олег заметил:

– Еще он мог перед самой смертью в кого-то выстрелить. Мне так кажется.

– А мне кажется, что ты в этом даже уверен.

Заверещал другой телефон. С наигранным раздражением обсудив какой-то профессиональный вопрос, следователь положил трубку, ругнулся матом, давя окурок, а потом, спохватившись, выдвинул ящик стола и выложил из него записную книжку, водительские права и ключи Олега.

– Там, на холме, был черт, – произнес Олег, рассовывая свое имущество по карманам.

– Чего ж ты раньше молчал об этом? Боялся, что я тебя отправлю в институт Сербского?

– Исходя из вашей реакции, смею предположить, что этого опасается и вдова, убитая горем. Видимо, она полагает, что за больничной решеткой лучше, чем за тюремной.

– Нет, Олег, нет. Ты здорово ошибаешься, если думаешь, что Оксана, решив доказать твое здравомыслие, рассказала мне историю этой девушки. Она не упомянула о ней ни словом. О том, что произошло с тобой на горе, я узнал от старика и от Светы. А остальное сам раскопал.

Олег превратился в слух.

– Эту девушку звали Нина. Она была невестой того, кто гонялся за тобой по лесу, и подругой Оксаны – настолько близкой, что ближе быть не может. За неделю до свадьбы она привезла трех других подруг на девичник в тот самый дом. Звала и Оксану, но та сказалась больной…

Олег перебил:

– Позвольте, я угадаю, что было дальше. В доме она застала своего жениха с Оксаной, причем Оксана бегала голая и орала: «Нинка, прости! Мы любим друг друга!» Обманутая невеста бросилась в лес и повесилась над обрывом. Так?

– Да – на ремне от сумки, в которой было подвенечное платье. Она хотела покрасоваться в нем на девичнике.

– Почему ее не догнали?

Этот вопрос слетел с губ Олега непроизвольно. Он уже знал ответ. Перед ним возникло бледное лицо Нины, обезображенное тремя короткими шрамами. Это были шрамы с руки Оксаны.

– Когда она выбежала, Оксана схватила нож и стала полосовать себя по руке. Все бросились к ней.

– Она по образованию фельдшер, – сказал Олег с тоскливой усмешкой, – ей ли было не знать, что резать вены надо в горячей ванне, иначе кровь свернется и остановится!

Наступило молчание. Олег жадно разглядывал лицо Нины, таявшее, как изморозь на стекле.

– Четыре наших собаки наотрез отказались работать в этом лесу, – заговорил следователь, – вели себя одинаково – совершенно не реагируя на команды, рычали, выли, крутились, как заведенные, будто к ним подступали орды чудовищ.

– Наверное, ветер дул со стороны дома, – предположил Олег.

– Ну и что?

– Оксана могла забыть там свои трусы.

Следователь кивнул, будто эта версия удовлетворила его.

– Значит, ты считаешь – она сознательно добивалась того, что произошло?

– Вы видели фотографию этой Нины?

– Видел, и не одну.

– И как вам ее глаза?

– Глаза истерички. Я и без фотографии знаю, что любой косой взгляд мог ее толкнуть на самоубийство. Эта попытка была девятой.

– А вы с Оксаной долго общались?

– Около четырех часов.

– И что вам неясно?

– Мне абсолютно неясно, зачем она таскает с собой ее фотографию.

– А вот этого я не знаю, – пробормотал Олег и тут же воскликнул: Знаю! Она не верила в то, что Нина реально склонна к самоубийству и захотела ее унизить: «Ну беги, вешайся! Не повесилась? Значит, восемь попыток были инсценировкой? Значит ты – подлая и трусливая тварь? Ну, живи, живи! Стирай плевки с морды!» Так могло быть.

– Я думаю, так и было. Кстати, а надпись на фотографии есть, ты не обратил внимание?

– Есть, – ответил Олег не без колебания, – что-то про язычок и клитор.

Следователь хихикнул.

– Да, неспроста она отказалась дать мне на пару дней эту фотографию!

– А для чего она вам понадобилась?

– Эксперты из контрразведки ее просили.

Олег опешил.

– Эксперты? Из контрразведки?

Следователь кивнул.

– На Лубянке давно уже есть отдел, занимающийся сверхъестественными явлениями: НЛО, привидения, полтергейст и тому подобное.

– Неужели потусторонний мир тоже весь кишит врагами России? – возмутился Олег. – Как они достали, эти враги! Ну никакой жизни от них не стало.

– Я ничего не знаю про мир иной, но реальный мир врагами кишит, – с неглупой улыбкой произнес следователь, – и некоторые из них довольно изобретательны. Их деятельность порой легко спутать с мистикой – потому ФСБ старательно изучает разного рода загадочные явления. Иногда таким образом расследуются дела, ошибочно причисленные прокуратурой к паранормальным. Но с твоим делом сложилась обратная ситуация. Ознакомившись с нашими материалами по нему, эксперты из ФСБ порекомендовали его закрыть.

– А без них вы расследовали бы его до седьмого пота? – съязвил Олег. – Или до седьмой пачки денег из кошелька Оксаны?

– А вот это ты зря.

Олег и сам понимал, что зря, хоть от его реплики взгляд хозяина кабинета не перестал быть доброжелательным. Оборвав еще один телефонный звонок и взяв сигарету, следователь спросил:

– Ты не задаешься вопросом, зачем я трачу на тебя время, рассказывая тебе о секретных сферах деятельности спецслужб?

– Нет, не задаюсь. Я думал, что вы не время на меня тратите, а меня на время.

– Ты ошибаешься, у меня полно срочных дел. Но я…

Звонок повторился.

– Перезвони минут через десять, – распорядился следователь, сняв трубку и, положив ее, продолжал. – Видишь ли, мой друг… Я не первый день здесь сижу, и даже не первый год, а семнадцатый. Это, как говорится, раз. Правоохранительные структуры обязаны не только расследовать, но и предотвращать преступления. Это – два. Оксана тебя весьма сильно любит, и у нее много денег, а у тебя – долгов. Это – три. Если после свадьбы с тобой она вдруг повиснет на том же самом суку, все дружно припишут ее смерть черту, тут я не спорю. Но это дело возьмет себе контрразведка, а ее навести на ложную версию нереально. Это – четыре.

– Браво, Оксанка! – искренне восхитился Олег. – Так засрать мозги следователю по особо важным делам с шестнадцатилетним опытом не сумел бы даже хороший автомеханик!

Умная улыбка не сползла с лица следователя. Он взял зажигалку и закурил. Олег разозлился.

– Я нужен Оксане, как геморрой, а она нужна мне, как импотенция!

Следователь сказал, помолчав:

– Я тут пообщался с тремя твоими знакомыми из «Короны». Каждый из них с восторгом и наслаждением рассказал мне о том, как ты трахал жен двух других.

– И что?

– Я симпатизирую таким людям, как ты, Олег. Это – пять.

Олег успокоился.

– Можно, я позвоню?

– Звони. Городской телефон – вот этот.

Олег снял трубку, нажал одну за другой одиннадцать кнопок и, дождавшись ответа, заговорил:

– Равшан, это я. Привет. На свободе. Хотел бы встретиться. Хорошо. Во сколько? Успею. Договорились.

– Равшан Хамракулов? – полюбопытствовал следователь, когда Олег встал свободным человеком со стула, на который сел узником, и взял пропуск.