Читаем без скачивания В сторону Клондайка - Игорь Алимов

Тут особо зоркий, меткий китаец разгрохал зонд из импульсного ружья, и картинка пропала.

Приказы, мамацао!

Что ж мне, лично на танк бросаться? Ногами танк забить?

- Лоренс, - позвал Шоербезен. - Давай «тандерболл» в авторежиме! С моего щитка!

Ганс Лоренс неуверенно затоптался рядом: «тандерболл», интеллектуальная ракета третьего поколения, наводящаяся на указанную компом цель, по табели о рангах проходила аккурат по грани тяжёлого вооружения, которым в этой операции пользоваться отчего-то запрещалось, - но, само собой, ничего не сказал, а лишь гавкнул приказ легионерам обеспечения, и через пару секунд метровый «тандерболл» занял штатное место на небольших стартовых салазках недалеко от поворота.

- Голову отверни, - с сожалением распорядился Ларс, загружая в небольшой мозг ракеты данные со своего компа: заснятый зондом «кентавр» и окрестности. Ганс кивнул и в два приема отсоединил вакуумную боеголовку, заменил её обычной. - А то нас всех тут разнесёт… Легионеры! Осталось немного. По сведениям штаба, мы вышли на последний рубеж обороны объекта. Даю картинку. - Шоербезен заслал на компы сотни танк и стенку за ним. - Защита один! Форсировать броню! Через пять секунд после взрыва - вперёд!

«Если всё ещё хотите жить вечно…» - добавил про себя Дракон. Папа Суслофф за «тандерболл» по голове никак не погладит. Ларс сильно рисковал. Но ещё больше он рисковал не выполнить свою часть операции по зачистке в отведённые сроки. Как, скажите, ужом извернуться: и объект вовремя захватить, и тяжелое вооружение при этом не задействовать?! Тут уж или - или. И так Куйберг уже вполне ощутимо дышит в затылок: его люди подошли вплотную к стенам дворца, раздолбали защищавших их здоровенных, но неуклюжих промышленных роботов и сейчас как раз проломили главные ворота. Но сердце планетарного сопротивления таилось, конечно же, здесь, под землёй. Вот за этим «кентавром», в частности. Прямо перед Шоербезеном. За углом. Вот только запинаем «кентавр» ногами, и… А затем наступит фаза три - откроется последний, доселе неведомый пункт приказа, и Дракон поймёт наконец, отчего нельзя было пожечь Д-1560 с орбиты.

Или не поймёт.

Ферфлюхт.

Вот почему Шоербезен ещё так хотел выбиться поскорее в самое главное начальство.

- Залп! - скомандовал Дракон ракете, и «тандерболл», еле заметно завибрировав, поднялся над салазками, мгновение повисел в воздухе, а затем молнией скрылся за углом, где немедленно захлопали выстрелы и зашипели лазеры; тут же, впрочем, утробно ахнуло: остановить вёрткий и стремительный «тандерболл» было практически невозможно, а заданную цель ракета находила всегда.

Пол под ногами подпрыгнул, затряслись стены, на головы легионерам посыпались куски потолка, заискрили в объятиях защитных полей; кто-то не удержался на ногах, беззвучно шлёпнулся - тактический шлем Ларса услужливо компенсировал звуковую волну, практически вырубив наушники, а спереди Дракона уже прикрыла Эв, встав светящейся полем спиной к повороту.

- Пошёл! Пошёл!! Пошёл!!! - прорвался сквозь вату шумоподавления вопль Лоренса, легионеры чёрными ядрами посыпались за угол, и Шоербезен, косясь на картинку на лицевом щитке, метнулся за ними. Эв заняла привычное место за плечом.

Приземистому «кентавру» начисто срезало башню; кое-где ещё кипела броня; от стенки тоже мало что осталось - легионеры уже прыгали через неё, и где-то там, в темноте поднявшейся пыли, засверкали малиновые и жёлтые вспышки. Жёлтые, это Ларс хорошо понимал - лазеры, а вот малиновые?..

Пол издал неожиданный глубинный скрежет - останки «кентавра» внезапно зашевелились, стали проседать, от правой гусеницы танка через весь коридор зазмеилась ширящаяся трещина; что-то глухо ухнуло, и Шоербезен внезапно почувствовал, что куда-то проваливается, проваливается вместе с куском пола, «кентавром» и неразлучной Эв - и ухватиться совершенно не за что. Ларс поспешно шлёпнул свободной от лазерника ладонью по правому плечу - в воздух взвилась титановая стрелка и, разматывая сверхпрочный полимерный тросик, устремилась к потолку. Неудачно: острое лезвие лишь впустую чиркнуло по камню и отскочило, теряя скорость, - Дракон безнадёжно падал в порождённую взрывом дыру, и вместе с ним падала Эв…

- Муся моя, пуся… - ласково воркует Эвелин, баюкая на руках старую, но по-прежнему любимую куклу Кори. - Спи, спи, муся-пуся…

Комната светлая, уютная и радостная. В широко распахнутое окно заглядывает яркое солнце, в пышных кустах заливаются счастливые птицы, нежный ветерок несёт с собой пряный аромат весенних цветов.

Эвелин счастлива. Ей уже целых четырнадцать лет. Со дня на день вернутся домой родители - и жизнь станет и вовсе прекрасной.

Эвелин бережно кладёт куклу на пол, легко поднимается на ноги и делает шаг к зеркалу - большому, выше её уже вполне взрослого роста, - берёт щётку и проводит по волосам. У Эвелин длинные чёрные волосы, прямые и густые. Она очень любит свои волосы, может расчесывать их часами - никуда не торопясь, прядь за прядью пропуская через гребень или вот эту дивную щётку, которую ей подарил на день рождения папа.

Ещё Эвелин очень нравится её тело - крепкая ладная грудь с брусничками сосков, плоский живот, гладкая, шелковистая кожа. Иным утром Эвелин любит дойти до зеркала голышом и посмотреть на себя, коснуться невесомо кончиками пальцев здесь и тут, невинно и восхищённо провести руками по лёгким изгибам. Всё же какое это чудо - жизнь!..

За спиной чуть скрипит, приоткрываясь, дверь, но Эвелин не обращает на звук ровно никакого внимания - настала очередь пробора. Сегодня Эвелин хочет сделать себе пробор, да не прямой, а буквой «z», слева направо. Она подхватывает непослушный локон и готовит баллончик фиксатора. Так будет в самый раз.

Лёгкие, тонущие в толстом ворсе ковра шаги.

Едва заметное дуновение воздуха.

Кто-то - за спиной, совсем рядом.

Эвелин в недоумении опускает баллончик - в зеркале не отражается ничего лишнего: только она сама да ещё стена и угол широкой кровати, небрежно застеленной пледом в весёленьких цветочках. Она не очень любит убирать, Эвелин.

Невидимые горячие ладони ложатся на её обнаженные плечи.

Эвелин вздрагивает, но не боится. Сладкая истома нечаянного узнавания сдавливает сердце. Щётка неслышно шлёпается на ковер.

Ладони сходятся вместе и скользят ниже - по спине, вдоль позвоночника и на талии разошлись в стороны, уверенно ложатся на бёдра. Шею щекочет горячее дыхание. Что-то мягкое, тёплое прижимается к ней сзади, а ладони, кажется, уже везде - они снуют по самым заветным уголкам и ласкают, ласкают, ласкают…

Эвелин закрывает глаза. Птицы поют громче.