Читаем без скачивания Время и Боги (рассказы) - Лорд Дансени

«Боги предложили мне сверкающие миры и все, что есть за Гранью, и все, что есть в ее пределах, насколько простирается взор Богов — а ты пришел ко мне со слонами и верблюдами».

Тогда сказал Король:

«Среди садов моего дома я потерял час, о котором тебе хорошо известно, и я молю тебя, не принявшего никаких даров, которые принесены на слонах или верблюдах, вернуть мне из милосердия одну секунду, одно пыльное зерно, которое цепляется за тот час в куче, находящейся в пределах твоей пещеры». И при слове «милосердие» Кай рассмеялся. И Король направил свои армии на восток. Потом армии возвратились в Аверон и герольды кричали впереди:

«Грядет Ханазар, Король Аверона и гор и повелитель всех стран, что простираются за горами».

И Король сказал им:

«Достаточно сказать, что некто очень усталый, ничего не достигнув, возвращается из неудачного похода».

Так Король снова прибыл в Аверон.

Но говорят, что однажды вечером, когда садилось солнце, вошел в Илаун арфист с золотой арфой, желая получить аудиенцию у Короля.

И говорят, что люди отвели его к Ханазару, который одиноко сидел на своем троне. И сказал арфист:

«Есть у меня золотая арфа; и к ее струнам цеплялись подобно пылинкам какие-то секунды из забытых часов и мельчайшие фрагменты минувших дней».

И Ханазар взглянул на него, и арфист коснулся струн, и старые забытые вещи снова ожили, и раздались звуки песен и голосов, которые давно исчезли. Когда арфист увидел, что Ханазар внимает ему без гнева, его пальцы породили новые аккорды, блуждая по струнам, как Боги бродят по небесам, и золотую арфу окутал туман воспоминаний; и Король, наклонясь вперед и глядя прямо перед собой, видел в тумане уже не стены дворца, а видел долину с потоком, расскеающим ее надвое, и лес на склонах холмов, и старый замок, одиноко стоящий с южной стороны. И арфист, заметив странный взор Ханазара, сказал:

«Доволен ли Король, который повелевает Авероном и горами, и всеми странами, что простираются по ту сторону гор?»

И Король сказал:

«Видя, что я снова стал ребенком в далекой южной долине, как я могу сказать, какова воля великого Короля?»

Когда звезды засияли высоко над Илауном, а Король все еще сидел, глядя прямо перед собой, все его придворные покинули большой дворец, кроме одного человека, который остался, чтобы поддерживать огонь тонких светильников; с ними ушел и арфист.

И когда рассвет проник через тихие сводчатые проходы в мраморный дворец, заставив светильники побледнеть, Король все еще смотрел вперед, и так же он сидел, когда звезды вновь засияли в высоте над Илауном.

Но на следующее утро Король встал, послал за арфистом и сказал ему:

«Я снова Король, и ты, обладающий способностью останавливать уходящие часы и возвращать людям их забытые дни, ты должен стоять на часах моего великого завтра; и когда я отправлюсь побеждать Зиман-хо и сделаю мои армии могущественными, ты должен стоять между этим днем и пещерой Кая, и пусть дело мое и победа моих армий зацепятся за струны твоей золотой арфы, а не падут униженно в пещеру. Ибо мое завтра, которое таким звучным широким шагом идет, растаптывая мои мечты, будет слишком величественным, чтобы валяться вместе с забытыми днями в пыли минувших вещей. Но в какой-нибудь грядущий день, когда умрут Короли и все их дела забудутся, явится какой-нибудь арфист того времени, и с золотых струн пробудит он те дела, которые отзываются эхом в моих мечтах, пока мое завтра не шагнет дальше среди меньших дней и не поведает грядущим годам, что Ханазар был Королем».

И ответил арфист:

«Я буду стоять на часах над твоим великим завтра, и когда ты двинешься дальше, чтобы победить Зиман-хо и сделать твои армии могущественными, я буду стоять между твоим следующим днем и пещерой Кая, пока твои дела и победы твоих армий не зацепятся за струны моей золотой арфы, вместо того чтобы униженно пасть в пещеру. Так что, когда умрут Короли и все их дела забудутся, арфисты будущего пробудят с этих золотых струн великие дела твои. Все это я сделаю».

Люди нашего времени, которые постигли искусство арфиста, еще рассказывают о Ханазаре, как он был Королем Аверона и гор, и объявил о своих претензиях на некоторые страны, и как он выступил со своими армиями против Зиман-хо и сражался во многих великих битвах, и в последнем победном сражении пал. Но Кай, хоть и ждал с распростертыми когтями, желая забрать последние дни Ханазара, чтобы они могли оказаться в огромных кучах в его пещере, все еще не нашел их; он только забрал несколько более мелких дел и дни и часы меньших людей и был побежден тенью арфиста, который стоял между ним и миром.

Горе поиска

Рассказывают также о Короле Ханазаре, как он склонился низко пред Древними Богами. Никто не кланялся Древним Богам так низко, как Король Ханазар.

Однажды Король, возвращаясь с церемониала Древних Богов и с молитвы в храме, приказал, чтобы их пророки предстали перед ним:

«Я хочу узнать кое-что о Богах».

Тогда предстали пред Королем Ханазаром пророки, обремененные многими книгами, и Король сказал им:

«Этого нет в книгах».

С тем и ушли пророки, унося с собой тысячи методов, прекрасно описанных в книгах, посредством которых люди могли обрести мудрость Богов. Остался только один верховный пророк, который забыл книги, ему и сказал Король:

«Древние Боги могущественны».

И ответил верховный пророк:

«Очень могущественны Древние Боги».

Тогда сказал Король:

«Нет других Богов, кроме Древних Богов».

И ответил пророк:

«Других нет».

И эти двое остались наедине во дворце. И Король сказал:

«Поведай же мне о Богах и о людях, если может быть открыта правда».

Тогда сказал верховный пророк:

«Далека и светла и пряма дорога к Знанию, и по ней среди жара и пыли идут все мудрые люди земли, но в полях прежде, чем они достигнут цели, самые мудрые ложатся отдохнуть или собирают цветы. У дороги к Знанию — о Король, она трудна и горяча — стоят многие храмы, и в дверном проеме каждого храма стоят многочисленные священники, и они призывают путников, утомленных дорогой, обращаясь к ним так: „Это — Конец“.

И в храмах звучит музыка, и с каждой крыши доносится аромат приятных курений; и всякий, кто смотрит на прохладный храм, на какой бы храм они не бросали взгляд, или слышит скрытую музыку, оборачивется, чтобы убедиться, действительно ли это Конец. И тот, кто обнаруживает, что его храм на самом деле не Конец Пути, снова возвращается на пыльную дорогу, останавливается в каждом храме, мимо которого проходит, из опасения, что минует Конец, или мчится вперед по дороге, не видя ничего в пыли, пока не утратит способность двигаться дальше и пока не устанет от путешествия и не остановится на отдых в каком-то другом храме, где любезный священник поведает, что это также Конец Пути. Ни один человек на той дороге не может получить какой-либо помощи от своих товарищей, ибо только одна вещь, которую они говорят, непреложно истинна: „Друг, мы не можем разглядеть ничего, кроме пыли“. И пыль, которая скрывает путь, была с тех самых пор, когда появилась дорога, и часть ее вздымается под ногами всех путников на дороге, а еще вьется у дверей храмов.