Читаем без скачивания Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - Йохан Икс

По наивности или просто потому, что она выдавала желаемое за действительное, Анна писала, что «президент Тисо был так взволнован вмешательством Святого отца, что… это сказалось на его здоровье». С вполне понятным цинизмом Тардини счел это замечание нелепым. Не в силах скрывать свою личную неприязнь к словацкому президенту, Тардини остроумно отметил, что «не заметно, чтобы здоровье Тисо сколько-нибудь пострадало – на фотографиях он выглядит этаким… paffutello [пухлячком]»56.

Несколько дней спустя Бюро получило письмо от представителей Всемирного еврейского конгресса и Палестинского еврейского агентства. Они благодарили Святой Престол за попытки повлиять на словацкое правительство. В самый разгар войны еврейские представители по-прежнему возлагали свои надежды на Пия XII и на настойчивую и целеустремленную команду его сподвижников, которая, однако, столкнулась с непреодолимой стеной тоталитарных режимов и в немалой степени утратила свою политическую силу и возможность оказывать влияние на ход событий в Европе.

* * *

Депортации не прекращались. В своем следующем отчете Бурцио сообщал, что в сотрудничестве с немецкими властями словацкое правительство подготовило секретный план новой массовой депортации. Однако удержать в тайне такую масштабную операцию было невозможно. Все детали, в том числе дата ее начала, попали в прессу, вызвав возмущение общественности. Правительство попало впросак, а министр Мах был вынужден публично отрицать информацию о том, что власти действовали по указке немцев: «Словакия полностью несет ответственность за свои действия перед всем миром и заявляет о том, что не испытывает никакого давления со стороны Германии»57.

Однако Бурцио был в ярости. По его мнению, ответственность несли и некоторые словацкие епископы, закрывающие глаза на происходящее. На заседаниях парламента, в ходе которых принималось решение о депортациях, монсеньор Войташшак – епископ, занявший правительственную должность вопреки воле Пия XII, – «вместо того чтобы выступить против этого бесчеловечного проекта, оставался безучастным». Говорили, что Войташшак рассказывал одному священнику, что церковным властям стоило держаться в стороне от этого вопроса и «не чинить препятствий правительству и президенту». В том же разговоре Войташшак назвал евреев «худшими врагами Словакии». В своем сообщении Бурцио не скрывал отвращения: «Войташшак – закоренелый шовинист, я лично в этом полностью убежден»58.

Далее он напомнил о случае, когда в споре с польским епископом Сапегой Войташшак выказал себя совершенно нетерпимым ультранационалистом. Сапега попытался вступиться за некоторых священников польского происхождения, которых несправедливо лишили их словацких приходов: «Я услышал ответ Войташшака: humanitas nostra (по отношению к этим священникам) esset fere peccaminosa (Наша человечность по отношению к этим священникам была почти греховна)».

Хотя Бурцио старался изъясняться завуалированно, прибегая к дипломатическим выражениям, он явно осуждал откровенный антисемитизм Войташшака: «Не стоит ждать, что такой человек проявит снисхождение к евреям»59. Однако, подчеркивал Бурцио, в рядах словацкого духовенства еще находились несогласные, например епископ Прешова монсеньор Чарски, «который не дал себя обмануть» и заявил: «Если мы останемся безучастными к депортации еврейских девушек, что мы будем делать, когда они начнут забирать наших дочерей?»60

Судьба исчезнувших евреек не переставала беспокоить Бюро. Кошмарные образы согнанных невинных девушек, которых бросают в вагоны для скота и отправляют на поругание нацистской солдатне, были невыносимы. 25 марта словаки из Глинковой гвардии начали облавы и проводили их каждую ночь. Согласно надежным источникам, после того как девушек отрывали от семей, их «отправляли на фабрику под названием “Патронка” в пригороде Братиславы. Там их обыскивали, отнимали все имущество (чемоданы, кошельки, кольца, сережки, ручки, еду…) и документы и присваивали им простой номер. Протестовавших или жаловавшихся осыпали пинками и ударами дубинок. И эти гнусности творились людьми самого низкого пошиба… под руководством инспектора из рейха»61.

Помимо похищения девушек, Бурцио рассказывал о жестоких рейдах по домам евреев и об отчаянном бегстве тысяч из них в Венгрию. Однако по ту сторону границы этих несчастных уже поджидали нацисты.

Сидя за письменным столом, потрясенный, осознающий собственное бессилие кардинал Мальоне написал в ответе монсеньору Бурцио: «Известия, которые вы любезно нам сообщили, вселяют грусть в сердце Святого Престола»62.

* * *

Тем не менее на имя президента Тисо отправлялись тысячи личных прошений о «президентском помиловании», или милосердии. Монсеньор Бурцио объяснял:

«Единственная надежда для этих евреев заключается в том, что президент Республики [Тисо] помилует их и избавит от “дискриминации”. Секретариат президента сейчас рассматривает тысячи и тысячи прошений, в первую очередь от евреев, исповедующих христианскую веру… Меня уверяли, что многие уже были помилованы»63.

В Рим продолжал течь поток информации. Волонтер Анна Вег писала из Будапешта:

«К настоящему моменту, 11 апреля 1942 года, уже депортировано восемь тысяч пятьсот человек. К концу недели правительство планирует дойти до двадцати тысяч»64.

11 апреля посол Великобритании при Святом Престоле Д’Арси Осборн связался с кардиналом Мальоне и вновь спросил его, «вступился ли Святой Престол за словацких евреев». На записи этой беседы сохранились рукописные записи Мальоне: «Я ответил ему утвердительно. Осборн уже был осведомлен о предпринятых мерах. Я снова направил запрос словацкому посланнику при Святом Престоле»65.

Это была чистая правда. Сидор, словацкий представитель в Ватикане, встретился с Мальоне в тот же день. В ходе их беседы в Апостольском дворце Сидор рассказал о своей недавней поездке в Братиславу, где он лично общался с президентом Тисо и премьер-министром Тукой. Они обсудили меры, принятые по отношению к евреям. Дипломат сказал Мальоне, «что президент Тисо заверил его, что добьется смягчения мер. Кроме того, он предоставил многим крещеным евреям помилования или льготы, выдача которых была в его власти». А премьер-министр Тука, по словам Сидора, еще не ответил на различные сообщения и просьбы Святого Престола потому, что намеревался «позднее дать Святому отцу и государственному секретарю соответствующие устные объяснения»66.

Мальоне не поверил ни единому слову словака и записал следующее:

«Сидор безуспешно попытался оправдать массовые депортации евреев. Несколько раз я воспользовался этой возможностью, чтобы выразить точку зрения Ватикана и лично жестко высказался против того обращения, которому подверглись сотни девушек, оторванные от семей и отправленные на верную гибель. Я ему сказал, что для католической страны подобные действия ужасны67. Тогда Сидор попытался мне объяснить – снова безуспешно, – что этих несчастных девушек просто отправляли на достойную работу. Я ответил, что, даже если дело обстояло так, это было очень печально, поскольку бесчеловечно отрывать девушек и юношей от семей против их воли. Особенно для того, чтобы работать там, где они, лишенные поддержки, могли подвергнуться огромной опасности. Кроме того, я сказал ему, что, судя по имеющимся у меня данным, этих девушек ждала совсем не та судьба, о которой он рассказывал! Я попросил его довести до сведения словацкого правительства содержание нашей беседы»68.

К сожалению, следы девушек на этом теряются. Можно было лишь предполагать, какой ад их ожидал.