Читаем без скачивания Эльфы средней полосы - Юрий Манов

Господин ДэЭйрс был по обыкновению слегка пьян. Он сидел верхом на большой бочке, одной рукой опирался на рукоятку меча, другой прижимал к себе какую-то красотку. Увидев меня, капитан сразу потерял к даме интерес и, отстранив ее, вскочил на ноги.

– Господин студент! – заорал он, принимая из чьих-то услужливых рук кувшин. – Как долго мы вас ждали! Эй, служивые, змея вам в потрох, вы что, не узнали господина Реддиса – лучшего сочинителя королевства? Господин студент, немедленно выпей вина и расскажи нам про похотливую графиню! Иначе, клянусь преисподней, арестую тебя и заключу в крепость, чтобы рассказывал эти истории мне одному!

Вот дела, подумал я, господин студент Реддис, сам того не желая, стал местной звездой. И черт меня дернул в прошлый раз развлекать народ в таверне анекдотами? Это все из-за местного пива. Что-то они в него подмешивают, какую-то травку, что сразу пробирает на словесный понос. Но отступать было поздно. Я изобразил лицом улыбку, приложился к кувшину, сделал несколько больших глотков, оценил качество вина как превосходное. Впрочем, начальник ночной стражи господин ДэЭйрс был человеком не бедным и мог себе позволить. Стражники окружили меня со всех сторон и топтались на месте в предвкушении.

– В общем, так, – начал я, – возвращается доблестный рыцарь из коман… похода в Святую землю. А жена его – прекрасная графиня в это время в покоях с любовником…

– С любовником, – хихикнул долговязый рыжий стражник, потирая потные ладони.

Капитан хлопнул его замшевой перчаткой по каске, чтобы не перебивал, и дал мне знак продолжать.

– Так вот, жена, то есть графиня, в покоях с любовником. Оба, естественно, голые.

– Голенькие, – снова захихикал рыжий дылда, но тут же наткнулся на суровый взгляд командира, осекся и посерьезнел.

– Да, вот они лежат голые, – продолжал я, – тут герольд доблестного рыцаря под окнами гудит в рог, муж входит в дом. Ну, графиня, конечно, думает, куда спрятать любовника. И спрятала в шкаф.

– Ха-ха-ха! В шкаф! – захохотал уже другой стражник, толстенький коротышка. Но, глянув по сторонам и сообразив, что это еще не конец истории и самое смешное еще впереди, пристыженно замолк. А я хлебнул вина и продолжил:

– Да, спрятала в шкаф! Доблестный рыцарь входит в спальню, а графиня кидается ему на шею и кричит: «О, мой любезный супруг! Я вас так ждала, так ждала! Я прямо чувствовала, что вы приедете именно сегодня, даже не стала одеваться!» Ну, доблестный рыцарь, ясен пень, жене поверил и тут же улегся с ней в кровать, благо, что раздевать ее уже не требовалось. И так любил ее до утра.

Рыжий стражник хотел было что-то добавить, то ли про «любить», то ли про «кровать», но, глянув на капитана, лишь заскулил в предвкушении. Поэтому я без помех смог продолжить:

– А любовник тем временем сидит в шкафу, боится выйти. Замерз голый-то. Ну и завернулся в шубу… то есть – в мантию из горностаев. И вот утром, когда доблестный рыцарь и графиня, утомившись от любовных утех, заснули, он потихоньку из шкафа вылез и пополз к окну, под которым его ждал верный конь. Но зацепился за ножку телеви… канделябр он зацепил, кончиком мантии запутался. Канделябр упал, загремел. Доблестный рыцарь проснулся. И спрашивает: «Кто это?» А любовник был не дурак и отвечает: «Я моль из шкафа». Доблестный рыцарь, конечно, удивился и спросил: «А мантию куда понес?»

Тут я выдержал театральную паузу и с выражением выдал: «Дома доем!»

Оценили! Хохот стоял такой, что даже вороны, облепившие крыши крепостных башен, с возмущенным карканьем взлетели в темное небо. А еще говорят, у военных атрофировано чувство юмора. Вот еще! Отсмеявшись над моим анекдотом, стражники принялись развлекаться с бедным крестьянином и его супругой. Для начала крестьянке велели задрать платье и показать зад, чтобы поставить на нем «печать ночной стражи» – хлопнуть по упитанным ягодицам пустыми ножнами. Крестьянину же пришлось довольно громко кукарекать петухом, «чтобы отпугнуть нечистую силу». Натешившись с деревенщиной, стражники забрали у них двух кур и тут же свернули им головы. А пока крестьянка их ощипывала и потрошила (надо же доблестной ночной страже чем-то закусить доброе вино?), стражники выволокли из мешка поросенка и, вымазав смолой, начали осыпать перьями. Оперенный подсвинок получился таким уморительным, что даже я не смог сдержать улыбки.

Господин ДэЭйрс закончил объедать куриное крылышко, швырнул кости в сторону клетки, вытер жирные руки о плащ крестьянина и скомандовал:

– Эй, бездельники, хватит жрать, строиться!

Тут же повернулся ко мне:

– Привратник сказал, что ты идешь в гости к господину О.Раньи. Я вижу, ты приобретаешь в нашем городе хорошие связи. У тебя действительно к нему дело?

– Да, господин капитан. Господин О.Раньи пригласил меня по поводу одного старого научного трактата…

– Ну ты молодец, студент! Господин О.Раньи это… это великий маг и очень достойный человек. Его амулеты спасли не один десяток жизней хороших вояк, можешь уж мне поверить. Только живет далеко, змея мне в потрох, и… – капитан перешел на шепот, – и дома у него странные дела творятся. Странные и страшные.

– Так я могу пройти с вами до его дворца?

Капитан крутанул ус и хмыкнул:

– Прости, дорогой Реддис, до площади Мясников мы тебя еще проводим, а вот дальше тебе придется идти одному. Его Светлость запретил ночной страже и носа показывать в квартале Магов. Да я бы и сам не пошел, змея мне в потрох. Не люблю я их штучек-дрючек. А ну, бездельники, хватит прохлаждаться! Построились! На площадь Мясников, арш!

Конечно, в боевом строю ночная стража выглядела внушительно. Впереди мерным шагом двигались три пикинера с факелами, за ними барабанщик и знаменосец со штандартом Его Светлости, потом три арбалетчика. В центре ехал сам блистательный господин ДэЭйрс в золоченой кирасе на своем прекрасном вороном. Замыкала отряд полудюжина конных стражников под командой столичного лейтенанта, вооруженная пиками и сетями.

Сзади плелись мы. Я с уже упомянутой крестьянской семьей, сгибающейся под тяжестью мешков и корзин, пара странствующих монахов в рваных плащах, да припозднившийся загулявший торговец, то и дело ощупывающий кошель на поясе. Бродить ночью в одиночку по улицам Аррохона, несмотря на указы Его Светлости и усилия магистрата, до сих пор считается делом небезопасным. Разве что идти сразу за ночной стражей. Хотя квартал Лекарей, по центральной улице которого мы шли, особо опасным не считался. Народ здесь проживал большей частью солидный, состоятельный, к порядку привыкший. Только в очень редких окошках виднелся свет, в основном же окна были наглухо закрыты ставнями. Так же тихо было и на улице Кузнецов. Только в одной кузне, размещавшейся на первом этаже крепкого дома, виднелся свет и слышался стук молота. Тут же полдюжины слуг с вышитым на груди единорогом усаживали с помощью блоков и скамеечки на веревках закованного в железо рыцаря на закованного же коня. Конь зашатался под тяжестью седока, но на ногах устоял. Стража дружно отсалютовала рыцарю, тот поднял забрало и отсалютовал в ответ. В это время из кузницы вышел кузнец в кожаном фартуке. Он быстро измерил веревочкой железный сапог рыцаря и снова скрылся в кузне. Звонко застучал молот. Интересно, с чего это кузнец решил подкалымить ночью? Цеховые правила ему не указ? Ах да, единорог – герб тяжелой кавалерии Его Светлости. А Его Светлости отказывать нельзя, несмотря ни на какие правила. А так улица Кузнецов – место мирное.

То ли дело – Веселый квартал, который начинался сразу за улицей Кузнецов. Здесь темных окон почти не наблюдалось, разве что на верхних этажах домов, где жрицы любви продавали свое тело и ласки за звонкую монету. Жрицы, которым в эту ночь не повезло, теперь стояли вдоль стен и, демонстрируя свои прелести, зазывали стражников. Но без особого успеха, господин ДэЭйрс в этом деле был строг. Сначала служба! «Первым делом, первым делом арбалеты»… все остальное – потом. А вот торговец, шедший рядом со мной, перед соблазном не устоял, быстро сговорился с молоденькой красоткой, чье платье не вмещало огромную, не по возрасту грудь, и исчез в дверях дома с красным фонарем под крышей.

Я лично на все обращения продажных чаровниц отвечал одно и то же: «Я бедный студент, у меня нет денег». Срабатывало. Правда, одна толстуха предложила взять в качестве оплаты мой плащ, а то и вовсе обслужить в долг, «чтобы не потерять квалификации». Насилу от нее отбился…

Веселый квартал упирался прямо в площадь Мясников, или, попросту, Мясную, пожалуй, самое зловещее место во всем городе, не считая, конечно, квартала Магов. Ее главная достопримечательность – эшафот с плахой, колесом и большой виселицей на дюжину персон. Правда, сейчас виселица была почти пуста, лишь одно тело мерно покачивалось на ветру. Лицо висельника посинело, язык вывалился ниже подбородка. За что же тебя, бедолага? А, вон табличка на груди болтается с лошадиной головой и надписью под ней, теперь ясно за что. Конокрад. Что ж, поделом, ибо сказано «не укради» и «не возжелай».