Читаем без скачивания Стархэвен - Роберт Сильверберг

— Я?

— Зачем вы делаете из этого секрет? Вас видели сегодня, когда вы уезжали и возвращались обратно в правительственной машине. Не тратьте времени на отрицание очевидного факта: сегодня вы были приняты главой правительства Земли!

Эвинг пожал плечами.

— Даже если предположить, что так оно и было, какое вам до всего этого дело?

— Я буду с вами предельно честной, мистер Эвинг. Ваше присутствие на Земле вызывает у нас беспокойство. Я имею в виду представителей правительства Сириуса, чьи интересы мы здесь представляем. Мы не хотим, чтобы нашим капиталовложениям что-либо угрожало.

— Вряд ли подобным объяснением вы смогли что-либо прояснить для меня, — сердито произнес корвинит, стараясь скрыть охватившее его любопытство.

— Если говорить кратко, то нас интересует, имеете ли вы, как представитель Корвина или, возможно, лиги бывших колоний, какие-либо намерения относительно Земли в целом либо определенных ее территорий, — отчеканила девушка. — Сейчас я абсолютно с вами откровенна. Пожалуй, даже слишком. Мы, обитатели Сириуса, никудышние дипломаты. Прямота — одна из национальных черт нашего характера.

— Корвинитам тоже свойственна эта черта, — кивнул Эвинг. — Возможно, это общая черта уроженцев колоний. И я отвечу вам столь же прямо — нет никакой лиги планет-колоний и у нас нет никаких намерений завладеть чем-либо на Земле.

— Тогда почему же вы здесь?

Он не на шутку рассердился.

— Я все это объяснил вашему другу Фирнику еще утром, через несколько минут после того, как очутился в здании вокзала космопорта. Я рассказал ему, что Корвину угрожает опасность от нашествия пришельцев из другой галактики и что я вынужден был прибыть на эту планету, чтобы просить помощи.

— Да. Вы именно это рассказали ему. Однако неужели вы думаете, что он поверит этому вашему рассказу?

В отчаянии Эвинг застонал.

— А почему он не должен мне поверить, черт возьми! Ведь это же чистейшая правда!

— То, что разумный человек способен преодолеть расстояние в пятьдесят световых лет только ради того, чтобы просить военную помощь у самой слабой и самой беспомощной планеты во всей Вселенной? Вам нужно было придумать какую-нибудь другую ложь, получше этой, — насмешливо сказала она.

Он пристально посмотрел на нее.

— Наша планета сильно изолирована, — произнес он спокойно, но убедительно. — Нам ничего не известно о нынешнем состоянии Земли. Мы считали, что Земля сможет нам помочь. Теперь я, правда, понимаю, что все это было глупо, и завтра я намерен отправиться домой, преисполненный печали, но поумневший. А пока что я очень устал и хочу спать. Будьте добры, уходите.

Неожиданно для Эвинга Бира встала и уселась на кровать рядом с ним.

— Хорошо, — произнесла она громко и вместе с тем нежно. — Я скажу Фирнику, что вы здесь именно по той причине, которую вы мне только что изложили.

Ее слова должны были смутить его, но он ждал этого. Это был отвлекающий маневр с целью усыпить его бдительность. Сирианцы были не слишком щепетильны в выборе средств для достижения своих целей.

— Спасибо, — сказал он с усмешкой. — Я тронут вашим доверием.

Она пододвинулась к нему поближе.

— Почему вы не хотите выпить вместе со мной? Ведь работа в консульстве Сириуса, поймите это, не заполняет всю мою жизнь. Вам трудно поверить этому, но вне работы я совершенно другой человек, имеющий право на личную жизнь.

Он ощутил тепло ее тела. Она протянула руку, наполнила бокал и вложила его в неподатливые пальцы Эвинга. Интересно, подумал корвинит, видит ли все это Фирник на экране своей шпионской аппаратуры?

Ее руки ласкали его плечи, гладили грудь. Эвинг смотрел на нее с жалостью. Глаза девушки были закрыты, влажные губы открыты для поцелуя. Ее дыхание стало прерывистым. Может быть, она искусно притворяется, подумал он. Как бы то ни было, его не влекло к ней.

Он резко отодвинулся от нее так, что сирианка едва удержала равновесие. Глаза ее широко раскрылись, неприкрытая ненависть блеснула в них. Однако она быстро овладела собой и приняла позу оскорбленной невинности.

— Зачем вы так? Я вам не нравлюсь?

Эвинг простодушно улыбнулся.

— Вы мне кажетесь очень забавной. Но мне не по нраву заниматься любовью прямо перед объективом скрытой камеры.

Глаза ее сузились, она сердито скривила губы, а затем рассмеялась.

— Вы посчитали, что я разыгрываю спектакль? Что я все это делаю во славу своей великой планеты?

— Да, — подтвердил он.

Она залепила ему пощечину. Это можно было предсказать. Он ожидал именно такой реакции с того самого момента, когда слово “да” слетело с его губ. Удар был поразительно силен для пощечины. Ему даже показалось, что, может быть, неверно истолковал ее поведение. Однако ему сейчас было все равно.

— Теперь-то вы уйдете? — спросил он.

— Мне и остается только уйти, — с горечью прошептала она и, покраснев, добавила: — Если вы типичный представитель мужчин Корвина, то я рада, что корвиниты объявляются здесь не чаще одного раза в полтысячелетия. Механический робот!

— Вы все сказали?

Она взяла легкую накидку, брошенную на спинку кресла, и накинула ее себе на плечи. Эвинг не пошевелился, чтобы помочь ей. Он спокойно ждал, скрестив руки на груди.

— Вы чудовище! — полупрезрительно, полусерьезно произнесла она. Затем глаза ее снова вспыхнули. — И все же вы выпьете со мной прежде, чем я уйду от вас?

“Ты столь же хитра, сколь неуклюжа”, — подумал Эвинг. Она столько раз предлагала ему выпить за последние полчаса, что он был бы последним дураком, если бы не заподозрил, что напиток отравлен. Ну так он будет не менее хитрым!

— Хорошо, — согласился Эвинг. — Попробую.

Взяв бокал, который она наполнила для него, и передав ей другой, он посмотрел на нее с вызовом.

— Так чего же вы ждете? — спросила она.

— Жду, когда вы выпьете первой.

— Вы все еще полны подозрений? — она отпила из своего бокала, взяла бокал у него и отпила из него примерно столько же.

— Вот! — сказала она, переводя дух. — Я, как видите, еще жива. Ни в одном из бокалов нет яда. Поверили теперь?

Он улыбнулся.

— Только на этот раз.

Продолжая улыбаться, он поднял бокал. Напиток был крепкий и согревающий. Еще через мгновение его ноги подкосились. С большим трудом он заставил себя удержать равновесие. Комната закружилась перед его глазами. Он увидел торжествующее, ухмыляющееся лицо девушки, упал на колени и оперся на ковер руками.

— Все-таки наркотик… — прошептал он.

— Конечно. Это вещество совершенно не воздействует на метаболизм уроженцев Сириуса. Раньше мы не знали, действует ли оно на корвинитов. Теперь знаем.

Он изо всех сил вцепился пальцами в ковер. Комната бешено крутилась перед ним. Ощущая неимоверную слабость во всем теле, он испытывал горькое чувство стыда за себя, за то, что дал себя провести и выпил наркотик. Он изо всех сил боролся с беспамятством. Подняться с пола он уже не мог.

Все еще находясь в сознании, он услышал, как открылась входная дверь номера. У него уже не было сил поднять глаза, но он услышал голос Биры:

— Вы следили все это время?

— Конечно! — голос принадлежал Фирнику. — Вы считаете, что он все еще продолжает скрывать истинные цели своей миссии?

— Уверена в этом, — в голосе Биры сквозила злобная интонация. — Но прежде чем он заговорит, его нужно будет хорошенько помучить.

— Уж об этом мы позаботимся, — рассмеялся Фирник и отдал какое-то отрывистое распоряжение на непонятном Эвингу языке. Корвинит хотел было закричать о помощи, но только невнятный стон слетел с его губ.

— Он все еще борется с наркотиком! — услышал он голос Би-ры. — Но с минуты на минуту он должен отключиться.

Волны боли периодически пронизывали тело Эвинга. Сильные руки подхватили его, и он провалился во тьму.

Глава 7

Когда он пришел в сознание, его руки были плотно прижаты к бокам, ноги крепко связаны. От ужасного холода отупел мозг, занемели все члены.

Он не делал попыток пошевелиться и едва был способен мыслить. Он был обречен лежать на спине и ждать. Эвинг был уверен, что находится на корабле, летящим на Корвин.

Но оказалось, что он ошибался. До его сознания дошли звуки голосов откуда-то сверху, и он нерешительно шевельнулся, зная, что на борту корабля не может быть никаких голосов, как не должно быть места для кого-либо, кроме него самого.

Голоса не умолкали — неразборчивый низкий рокот, раздражающий его нервы, не распадающийся на отдельные слова, которые можно было понять. Эвинг беспокойно задвигался. Где он может находиться? Кто может издавать эти приглушенные нечленораздельные звуки?

Он изо всех сил напрягся, стараясь прийти в сознание и открыть глаза. Какая-то пелена затрудняла ему зрение. Он попробовал сесть, ощущая, как все его мышцы протестуют, не давая приподняться. Глаза его открылись, но тотчас же закрылись снова — их ослепил яркий свет. Лишь постепенно они адаптировались к свету.