Читаем без скачивания Маршал - Канта Хамзатович Ибрагимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прошли годы. Масса событий. Война! И вот в 1998 году ансамбль «Маршал», которым я руководил, получил приглашение – гастрольный тур по городам Европы, где в большом количестве проживали беженцы из Чечни. Прекрасный прием и концерт в историческом дворце Департамента мэрии Парижа. Много земляков. Аншлаг! И вот какой-то сутулый, прокуренный чеченец всё время лезет ко мне.
– Ты что, не узнаешь меня? Хизир. Я Хизир.
Какой Хизир, да и скольких я Хизиров знал?
– Мы в одной школе, в сорок первой школе, учились.
…Словно током ударило. Всё вспомнил. И до того стало противно, даже впечатление от турне испортилось. И конечно, правильно было бы просто не обращать на него внимания. Надо было посмотреть на него также презрительно, как он когда-то смотрел на меня. Однако любопытство возобладало, и я согласился попить с ним чай на следующее утро в небольшом кафе.
Заведение мрачное, оформлено по-восточному. С утра пусто, витает неприятный запах, оказывается, от ароматизированного кальяна.
– Мы, как увидели этот бардак, что происходил в России, – говорит Хизир, – сразу же уехали в Турцию, потом Иерусалим, Сирия, Иордания. Но у этих арабов и турок жизни нет. Мы перебрались в Европу.
– В Париж? – интересуюсь я. – Потому что самый красивый город?
– Да на хрен мне их красота! Я никогда в Лувр не пойду и не понимаю тех чеченцев, кто туда ходит. Вот наши башни! Кстати, эти русские твари наши башни не разбомбили?
– А ты поезжай посмотри.
– Мне нельзя в Россию. Я политический беженец.
– Тебя кто преследовал?
– Хе-хе, кто меня может преследовать?! Ты ведь знаешь, сколько нас.
– Знаю. А дома в Грозном продали?
– Какой продали?! Ты ведь помнишь, где мы жили. Так русские оттуда бежали, а мы почти весь квартал за копейки выкупили. И мало того, парк рядом был, помнишь?
– Помню.
– Мы его тоже выкупили.
– Как? А зачем?
– Как зачем? Рано или поздно бардак в Чечне закончится. Вы там с русскими навоюетесь, перебеситесь, тогда мы приедем… А что ты не ешь?
Я не мог есть, не мог говорить. Было мерзко и противно. А Хизир закурил очередную сигарету, развалился в кресле.
– Эй! Чай! Быстрее!.. Видишь, как мы здесь живём!
– А официант вроде араб, а ты с ним по-русски, – поинтересовался я.
– Русский нужен. Из России много туристов.
– Понятно, – сказал я. – Я пойду. Сколько за завтрак?
– Да ты что?! Куда ты торопишься? Давай поговорим… А плата. Ты о чём? Это наполовину моё заведение.
– А почему арабское? – удивился я.
– Дочь вышла замуж за араба.
– Чеченцев здесь не было? Или не взяли?
– Главное – мусульманин! И умеют они торговать.
Я встал, бросил на стол сто евро и, не говоря ни слова, ушёл, а он всё ещё кричал мне вслед:
– Эй, ты что? Хотя бы сдачу возьми… Гур ду вай![7]
– Гур дац![8]
Потому что он в Париже, я в Сибирь, надолго или навсегда, а в Чечне вновь война. Там моя семья, моя мать. И я жалею, что не рассказал матери об этой встрече в Париже. А может, правильно сделал. Не знаю. Потому и запись веду…
* * *Вместо предисловия.
Кратко.
А лишних слов и не надо, ибо в «Записках» и так всё подробно описано. Правда, записи несистемны, без дат и указаний имён. Много зашифровано и записано сокращенными знаками – для себя или дальнейшей обработки. Видно, что рукопись была разбросана и страницы, как и чернила, выцвели. Некоторые листы промокли. Где-то ничего не разобрать, чем-то залиты. Может быть, и кровью.
Листки разные. Почерк разный. К тому же есть чьи-то приписки – женской рукой. Кое-что я сам доискивал, дорисовывал, сочинял. Как получилось, вам судить. А смысл этого предисловия – объяснить методику изложения. Где-то, как в рукописи, как в оригинале «Записок» от первого лица. В основном текст от третьего лица. Понимаю, что такая подача текста очень непроста, но получилось так, как получилось…
* * *Как-то один знакомый старец сказал Болотаеву Тоте:
– Нас в Сибирь насильно возили, а ты вот сам подался туда.
– Времена не те, – с задором отвечал молодой человек.
– Времена, может, и не те, – качал головой старик. – Но люди – те же.
– Нет-нет! – возразил Тота. – Ныне Сибирь – Клондайк – золото, нефть, газ, лес. Словом, деньги!
– Так я тоже там золото на Колыме добывал.
– То для Сталина, для СССР, – перебил Тота, – а теперь новое время, новая Россия.
– Новая? – удивился старик и чуть погодя: – Все же будь осторожнее, молодой человек, – суть времени и сущность людей не меняются.
– Наоборот, дед. Всё течёт, всё меняется.
После этого разговора прошло много времени. Очень многое изменилось. Старца, наверное, давно уже нет, а его заключение заключением подтвердилось – ибо Тоту Болотаева по этапу повезли в Сибирь.
Болотаев знал, что Сибирь – это почти
