Читаем без скачивания Проститутка Дева - Andrew Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кастинг проходил на шестом этаже, в комнате рядом с бывшим папиным кабинетом.
Народу пришло – не протолкнёшься!
Еще внизу, в стеклянном вестибюле, где пропуска выписывают, и где милиционеры за турникетами стоят, поразила меня толпища этих жаждущих заработать миллион.
Разномастные, в основном приезжие, не москвичи и не москвички, объединенные одним каким-то блеском в глазах, общим презрением к окружающим и общей остервенелой жаждой показаться оторвано-крутыми, супер-пупер моднявыми и преисполненными по-своему понимаемой свободой, заключающейся в основном в проколотых ноздрях, ушах, языках и поголовно заголенных и татуированных животиках у девиц… Я еще подумала: неужто в Москве столько девственниц? И еще подумала, что эти явно не похожи… Скорее наоборот, на каких-то оголтелых провинциальных завсегдатаек дешевых дискотек они похожи, чем на последних московских девственниц. Я, кстати, как умная Маша оделась а-ля бизнес-вумэн: английский костюм в полоску и белая блузка с галстуком.
Но это и не нужно было, меня секретарша, которая за очередной порцией кандидаток спускалась, узнала. Узнала и сразу в сторону оттащила. Давай, мол, Верочка, я тебя без очереди к главному редактору пропущу, зачем тебе среди всей этой шушеры отираться?
И то верно!
Я как увидела, что в коридоре, где офис "Нормы Ти-Ви" творится, так сразу поняла, что уж лучше по блату, без очереди, потому что вдоль стены до самых лифтов – человек сто, не меньше стояло, сидело, балдело, жевало свою резинку, пяля свои бессмысленные бельма…
Я не стала кокетничать и согласилась, чтобы Эмма меня без очереди на комиссию пропихнула – небольшое это удовольствие, с приезжей шушерой в коридоре отираться!
Эмма меня не успела даже чаем угостить, как в приемную вышел сам Борщанский, папин шеф, и с ним еще один молодой, который теперь у них на папином месте – временно исполняющим обязанности главреда.
Борщанский улыбался, ручку жал. Представил нового… Его Владиславом Семеновичем зовут. Просил, чтобы я его без отчества, просто – Владислав…
В общем, сказали, что без всяких-яких меня они берут, чтобы я вместе с Эммой шла теперь в кабинет к юристу, заключать контракт… И чтобы в среду уже на репетицию…
В среду на репетиции я встретила Ивана".
2.
Мигунову позвонил какой-то хмырь, назвавшийся новым пресс-атташе канала "Норма Ти-Ви". Хмырь назвал причину своего звонка: в следующую среду исполнялось восемь лет, как "Норма" была в эфире. В этой связи к Мигунову как к одному из первых творческих работников канала этот атташе имел несколько обычных для такого случая вопросов: как, когда, с кем начинали, кто придумал это, а кто стоял за тем, и так далее.
Мигунову от этих расспросов стало стыдно и противно.
Стыдно стало оттого, что хмырь этот, атташе хренов, наверняка там глумился и потешался, вот-де, с выгнанным, с выпертым под зад коленом бывшим главредом разговаривает, а обидно и противно стало на душе потому, что приглашения на традиционную вечеринку по случаю годовщины "Нормы" он не получил… Вот так!
Забыли уже. И уже из списков вип-персон вычеркнули.
Мигунов вспомнил прошлогоднюю вечеринку.
Они устраивали ее в "Метелице" на Новом Арбате.
Совет учредителей не пожалел тогда денег.
Были все свои, останкинские, и все "нужники" и из Думы, и из Белого дома, и со Старой площади… И даже с улицы Намёткина была пара господ, которые сказали-таки свой традиционный тост – "пьем за вас, за нас и за газ"…
Мигунов вспомнил, как завис и запал тогда на ту модную ви-джейшу с музыкального канала. Он явно тогда перебрал – пять или шесть рюмок водки в баре, а потом, когда они спустились с ней в казино, он еще (уже не для куражу, а для показухи) вылакал три или все пять рюмок текилы…
В общем, ви-джейка эта с модным, на американский манер именем, которое он теперь позабыл, выпотрошила его до дна. Не только вся наличность кончилась, но и две карточки виза и мастер Промгромбанка тоже обнулились, так лихо девчонка та с голым пузиком и с брюликом в пупке проигрывала фишки на французской рулетке…
Хорошо еще, что по мудрому совету друзей он никогда не держал на дисконтных карточках больше, чем по три тысячи евро, а кредитки, все эти голден и платинум карт-манетик*, брал с собою только за границу. Иначе секс в ту ночку с этой ви-джеечкой обошелся бы Мигунову в еще более сокрушительную сумму. * карт-манетик – фр. "магнитная карта" Смешно…
Но он и секса-то самого почти не запомнил.
Вроде приехали к нему на Звездный, включили музыку, плазму, раскрыли бар с "Хеннеси" и "Джеймсоном", напустили разноцветных шариков в джакузи… А потом он просто вырубился.
Проснулся утром, а ви-джейка уже одетая на кухне по телефону каким-то парням наяривает, приезжайте-де за мной, поедем в трансваль-парк – отмокать после вчерашнего!
Вот так вот та вечеринка прошла.
Интересно, придет эта ви-джейка на послезавтрашнюю? На которую его, Мигунова, забыли пригласить… И если придет, то с кем уедет пить марочный коньяк в джакузи? С Борщанским? Или с этим с новым врио, который теперь вместо Мигунова, который теперь, по слухам, вовсю внедряет это своё риэлити-шоу!
Он вдруг подумал: хорошо, что Верочка ничего не знает про приключения своего папаши!
Вообще, о том, насколько он хороший или плохой отец, Мигунов задумывался в основном только когда умирал. Либо с похмелья, либо от температуры, когда болел гриппом. Либо от стыда за какую-нибудь из своих пакостей.
Хороший он отец?
Ну да, подарки дарил, заграницу возил…
А вот на родительском собрании в школе у нее ни разу не был, все жена бывшая ходила, ей как-то сподручнее было.
Правда, каждый год, переходя в новый класс, Верочка справлялась у него по телефону: "Папа, скажи точно, как называется место твоей работы и твоя должность, это требуют учителя для того, чтобы записать в классный журнал…" Он с гордостью называл Останкино, "Норму Ти-Ви", и должность свою – главного редактора… И в этом тоже было отцовство.
Отцовство ведь проявляется не обязательно прямым и непосредственным присутствием.
"Как хорошо, что Верочка у меня уже такая взрослая и хорошая, и уже вряд ли покатится по наклонной со всеми этими героинами, крэками, кокаиновыми групповухами на дачах! – думал Мигунов. – Все-таки уже на втором курсе медицинского института".
Как он и мечтал, что вырастет доктором и будет ему – старенькому папашке на даче уколы колоть, когда ему старенькому плохо будет…
Мигунов припомнил, как еще лет двенадцать или пятнадцать тому назад, когда он ушел от них, частенько, когда на улице случался мороз, он вдруг представлял себе свою маленькую дочурку замерзающей на улице нищенкой…
И ему становилось страшно.
Он вздрагивал, отряхивался как собака, вылезшая из воды, стряхивал с себя это видение, картинка исчезала, но боль в душе оставалась.
Это, наверное, были те моменты, когда маленькая дочурка тосковала без папочки.
Тосковала и спрашивала маму: "А где папа?" …
3.
Вера Мигунова всерьез полагала, что телесная близость мужчины с женщиной бывает двух родов: чистая и нечистая.
Чистая – это когда муж и жена.
И нечистая – во всех остальных случаях, вне брака.
Свою нежность и свои ласки она готовила только для будущего жениха.
В детстве Верочка любила балеты Чайковского и сказки Гофмана.
Своих приятельниц, любивших посудачить о сексе и поделиться впечатлениями о некоторых приключениях, она не осуждала, но слушала подобные рассказы без особого интереса.
– Чё ты как неживая? – спрашивали ее иные сокурсницы. – Ты чё святошу из себя строишь, ты только попробуй, это такой кайф! – говорили они.
А Верочка пожимала плечиками и отвечала, что ей этого не нужно, что это должно быть только в семье, а иначе это теряет всякий смысл…
Она не вступала с товарками в продолжительные споры, хотя внутренне никогда не сомневалась в своей правоте, потому что уверенно знала, что под этим она подразумевает любовь, любовь, что сродни большой и всеобъемлющей любви к родителям, к папе.
Она не спорила с товарками, пусть живут как умеют.
А она будет жить так, как верит. Как имя ее, данное при рождении и в крещении ей велит.
Нравились ли ей мальчики?
Разумеется, нравились!
Еще во втором классе она была влюблена в Петю из параллельного "Б" класса.
И она даже несколько раз прогуливала уроки, когда в "Б" классе были занятия по музыке. Верочка пробиралась тогда в актовый зал и из-за сваленных в кучу рядов снятых задних кресел наблюдала предмет своей влюбленности, как он пел про Родину и про Чебурашку, покуда однажды ее не поймали и не отвели к директору.
Потом она была влюблена в учителя химии. И даже записалась на факультатив…
Кстати, это помогло потом при поступлении в медицинский.
Но два года, в девятом и в десятом, Верочка вздыхала и прятала взгляды.
