Читаем без скачивания Не плачь по мне, Аргентина - Виктор Бурцев

– Гвардейцы! – ответила Лео, но голос подвел ее.

– Каким, интересно, образом? – поинтересовался незнакомец. – Трудно устроить погром, находясь в это время в совершенно другом месте. Уж кто-кто, а вы должны были знать, что гвардейских патрулей не было даже близко от рынка. Давайте сделаем так: я забуду, что вы мне пытались соврать, а вы скажете правду.

– Кто вы такой? Я не могу говорить с кем попало.

– Если я назову имя, то что это изменит?

Его странный акцент не давал Леоноре покоя. Где же она слышала что-то подобное? Где?

– Вы немец?

– Не имеет значения… – начал было незнакомец, но Леонора опередила его:

– Русский! – И по тому, как дрогнуло на какое-то мгновение лицо человека, она поняла, что угадала. – Вы русский! Из СССР?!

– Даже если так, то что?

– Вы не отведете меня в полицию, вот что!

– Вот так номер! – Незнакомец развел руки в стороны. – Почему же? Из симпатии к вашим взглядам? Поверьте мне, я могу пойти и на большее…

– А если я вам расскажу… То… Мне может понадобиться помощь.

– Все, что смогу.

В переулке послышались шаги. Фонарик погас. Крепкие руки взяли Леонору под локти.

– Девушка, только не наделайте ошибок, – прошептал кто-то.

Прохожий приближался деловитым, уверенным шагом. Лео молчала, стараясь понять, что же ей делать дальше.

В нескольких шагах от Леоноры он остановился. Повертел головой. Его силуэт был хорошо виден на фоне освещенной улицы.

– Лео, – вдруг раздался голос, показавшийся девушке знакомым.

И она, сама от себя не ожидая этого, вдруг ответила:

– Я здесь!

Почувствовала, как напряглась чужая рука, как сдвинулись тени, окружавшие ее.

А потом прохожий вскинул руку, и что-то вспыхнуло в сумраке переулка. Грохота она уже не слышала. Просто в груди стало больно, и ноги сделались ватными.

– Держи суку! – крикнул кто-то.

Прохожий побежал. Две тени настигли его. Заваливаясь на бок, Лео видела, как жестко прохожий падает. Как ему крутят руки.

Внезапно стало светло-светло. Она ясно увидела все вокруг. Человека, который держал ее на руках, крича что-то своим подручным. Человека, который стрелял в нее. И так удивительно было видеть это лицо, знакомое и чужое. Потом свет стал уносить ее выше, выше… Было удивительно легко.

Над трупом девушки стояли трое. Еще один валялся в пыли, тоскливо скуля.

– Вот дерьмо, а! Делать-то что будем?

– С чем?

– Ну, с ней вот…

– Оставим. Местные позаботятся. Ей уже ничем помочь нельзя.

– А с этим? – Говоривший пнул скулящего.

– А с этим будет долгий разговор без свидетелей, – протянул тот, кто был, видимо, главным. – Так что взяли его под руки… И сделайте из него пьяного.

– Не проблема.

Двое подхватили прохожего, поставили прямо. Потом один из них резко ударил его в живот. Убийца захрипел и обмяк. Его подхватили и бодро потащили в сторону набережной. Ничего необычного – трое друзей волокут куда-то своего не в меру подвыпившего товарища.

14

– Ну, и что же мы будем со всем этим делать? – поинтересовался Яковлев, выйдя из подвала и выведя оттуда Ракушкина. – Двери тут, конечно, массивные и звуконепроницаемые. Старая постройка… Положим, с завхозом я переговорю. Подвал на некоторое время закроем, но это не какие-то там… застенки.

– Я понимаю, – кивнул Ракушкин. – Простите, но ситуация требовала решительных действий. Все, что я могу придумать…

– Погорячились, прямо скажем. Вы ставите нас в сложное положение. Скандала, я, как вы понимаете, Антон Яковлевич, допустить не могу и не допущу.

– Я понимаю.

– Потому выходит так, что если к вечеру у вас не будет каких-то результатов, то вы должны будете на свой страх и риск… – Яковлев повторил с нажимом, – на свой страх и риск решить эту проблему. Как и куда деть этого… человека, вам решать. Но если появятся какие-то сведения о том, что он… Ну, вы понимаете.

– Я понимаю.

– Да что вы заладили?! – Яковлев в раздражении всплеснул руками. – Какого черта он вообще тут делает?

– Это была ближайшая к месту событий квартира.

– А вы разве не знаете, что ни для кого в Буэнос-Айресе не секрет, что это здание принадлежит нашему посольству? Впрочем, может быть, и не знаете.

Яковлев двинулся вверх по лестнице. Следом за ним, выдержав дистанцию, пошел Ракушкин.

– Что там было с девушкой? – спросил «атташе по культуре».

– Активистка местного подполья. Достоверно известно, что она входила в верхушку и имела определенное влияние. Есть данные, что она имела свой взгляд по поводу известных нам событий.

– Это точно?

Ракушкин замялся.

– Точно, что имела. Она была возмущена скорыми действиями монтонерос и, кажется, собиралась требовать расследования.

– Об этом кто-то знал?

– Да, конечно, она делилась своими мыслями, если можно так сказать. Была очень возмущена и взволнована…

– А конкретно говорила что-либо?

– Нет. Несмотря на общую нервозность, в словах была очень осторожна. Именно поэтому я и взял того, кто ее застрелил, живым.

Они поднялись на первый этаж. Яковлев выглянул за дверь. Длинный коридор был пуст.

– Пойдемте покурим.

До курилки дошли в молчании.

Яковлев достал «Опал», а Ракушкин, чуть смущаясь, «Мальборо».

– Я тоже поначалу их курил, – проворчал атташе. – Бурда она и есть… – Он чиркнул зажигалкой. – Тут можно говорить. – Яковлев покрутил сигаретой в воздухе. – Знаете что… Я думаю, что ничего вам не даст этот парнишка. По крайней мере, пока он тут, в подвале. Выглядит… как изрядный кретин. Может быть, косит, а может, такого нашли. Тут, знаете ли, и не такое увидишь. Для солидной медикаментозной обработки у вас нет времени. А без нее…

Он затянулся и сквозь облака дыма, прищурившись, посмотрел на Ракушкина.

– Вряд ли вы станете ему иголки под ногти загонять? Или, там, обрабатывать пальцы молотком?

– Ну, до определенной степени… – неуверенно ответил Ракушкин.

– До определенной степени это сработает только с адекватным клиентом. В нашем случае, уж извините, действенны только экстраординарные меры. А к ним, я так понимаю, вы не готовы. Морально. Это, знаете ли, очень сложно – уродовать психически нестабильного человека. Даже в застенках гестапо не все на это шли.

Ракушкин молчал, глядя в пол. Потом, затушив недокуренную сигарету, выпрямился.

– Если для дела требуется… – начал он решительно.

Но Яковлев замахал на него руками.

– Антон Яковлевич, хотите совет?

– Конечно, Юрий Алексеевич.

– Отпустите его.

– Как? Совсем?..

– Ну да, совсем. На хвост посадите кого-нибудь, и все. Да и то особенно не старайтесь. Вы опыту доверяете?

– Безусловно.

– Так вот, опыт мне подсказывает, что максимум, что у вас получится из него выжать, это имя какого-нибудь Педро-наводчика. А сам Педро сидит на рынке, около порта, и торгует безделушками для туристов. Трясти этого латиноамериканского старичка смысла нет. За его спиной мафия, а если и нет, то скорее всего с ним все кончится, как с этой вашей девочкой, как ее… Линора?

– Леонора.

– Вот-вот. Шлепнут. Если уже не шлепнули.

– Да, но кто?

– Вариантов, кстати, мало. Именно потому что их немного, я вам и советую отпустить этого мерзавца. Хотя… – Яковлеву вдруг пришла в голову мысль. – Может быть, вы хотите э-э-э… Как бы это выразить?.. Осуществить правосудие? Это тоже вариант, сплавьте сумасшедшего в ближайший канал, и черт с ним. В конце концов, убивать женщину – это грязно. В полицию сдавать не советую…

– Гхм… – Ракушкин с сожалением посмотрел на лежащую в урне недокуренную сигарету. – Я не собирался…

– Что угодно, то и делайте. Я могу только посоветовать. Так вот… Вариантов немного. Первый: убийцу послали какие-то третьи силы, никак не связанные ни с монтонерос, ни с властями. Этот вариант мы отметаем, он тупиковый и нас, по большому счету, не интересует. Второй: убийц послали власти. Леонора подошла к какому-то моменту этой мутной истории и стала опасна. Вариант сомнительный, но небезнадежный. Во-первых, погром на рынке свалили на деятельность властей. Форма солдат убедила всех лучше, чем вся агитационная работа марксистов. А во-вторых, власть практически не контролирует монтонерос. Уж что-что, а подполье тут реальное. Поэтому воздействовать на революционеров можно только глобальными акциями, но не точечными ударами. Однако при этом сбрасывать этот вариант со счетов не станем. И третий: девушку шлепнули свои. Это наиболее вероятно, и вы сами, Антон Яковлевич, это отлично понимаете. Девушка узнала что-то такое, чего знать не должна была. У местных камарадос есть нечто такое… чего им, вероятно, стоило бы стыдиться. И знаете, Антон, мне очень нужно знать, что же такое скрывают эти марксисты, взрывающие бомбы около солдатских казарм. Вы меня понимаете? Я дам вам один контакт, обратитесь к нему. Человек старый, но… надежный.