Читаем без скачивания О маленьких волшебниках и Петькиных друзьях - Валентина Чаплина

Ребята возмущённо загалдели. А бабушка, прищурившись, оглядела их и громко сказала:

— Сейчас мне некогда: завтра экзамен, ещё целую тему повторять. А как сдам, устроим собрание и попытаемся найти виновника.

Она подняла свою сумку, до отказа набитую книгами, и ушла в дом.

Ребята стоят и какую-то неловкость чувствуют, с ноги на ногу переминаются, словами перекидываются, вроде бы не знают, куда им девать себя. Будто все их дела сразу кончились.

— А этот георгин я посадил, — задумчиво сказал Мишка, указывая на ободранный куст. — Самый красивый был.

— А я тозе садил малгалитки, — картаво пролепетал маленький мальчонка в полосатых трусах. — И поливал. У меня лейка есть с дылочками, как в душе.

— Интересно, кто же тут всё-таки нахозяйничал? — не унимался Мишка.

— Разберёмся, — ответил Олег и направился в дом.

— Я знаю, кто нахозяйничал!

Все повернулись к Ксюшке. А она стоит поодаль в своем красном платье, в авоське хлеб держит.

— Кто же? — спрашивает у неё Олег громким голосом.

— Это ты сам сделал, — так же громко говорит девчонка, и от движения губ на лице у неё шевелятся коричневые веснушки.

Теперь все поворачиваются к Олегу.

— Я? — пожимает он плечами.

Все снова глядят на Ксюшку. Она подходит ближе.

— Правда. Я сама видела. Не верите? — и начинает волноваться. — Опять не верите мне?

Олег усмехнулся:

— Почему же? Поверят, если сумеешь убедить.

Ребята одобрительно зашевелились.

Ксюшкино лицо розовеет. Она напряжённо молчит, видимо, не знает, как суметь доказать.

— Может, ещё кто-нибудь с тобой был, видел, как я разорял клумбу? — помогает Ксюшке Олег.

— Нет, — простодушно мотает она головой, — никто. Одна я.

Олег снова пожимает плечами и разводит руки в стороны.

Ксюшка переступает с ноги на ногу.

— Я летом на балконе сплю, — начинает она рассказывать, — а сегодня замёрзла, проснулась рано, ещё тётя Даша не подметала, смотрю, ты ходишь по клумбе, цветы рвёшь. Увидел меня, испугался и говоришь: «Хочешь, я тебе букет нарву?» А зачем мне ворованный букет? Тогда ты поднял с земли удочки, ты же с рыбалки шёл, погрозил кулаком и говоришь: «Смотри, если пожалуешься, жить не захочешь».

Олег медленно подходит к девчонке.

— Всё? — улыбаясь спрашивает он.

— Всё, — отвечает Ксюшка.

— Я так и сказал «жить не захочешь»? — переспрашивает Петькин закадычный друг и смотрит Ксюшке прямо в самые зрачки, будто прицеливается.

— Так и сказал, — не отводит глаз Ксюшка.

Ребята неподвижно молчат.

— Ты, значит, такая смелая, что не побоялась?

В голосе Олега насмешка.

— Не побоялась!

— Гм, или я забывать стал на старости лет, — весело заявил Олег, — вы, ребята, не помните, какой тут храбрец в красном платье вчера визжал на весь двор с перепугу?

Ребята помнили, но хмуро молчали. Только маленький мальчишка в полосатых трусах картаво сказал:

— А я клысов не боюсь.

Ксюшка не произносила ни звука, только хлопала ресницами. Лицо Олега вмиг стало серьёзным.

— Смех смехом, — строго сказал он, — но меня обвинили. — Он кивнул на клумбу, потом на Ксюшку. — Она говорит, это я сделал, я говорю, что не я, хотя я действительно на рыбалке был. Кто из нас прав, неизвестно: свидетелей нет. Но я хочу у вас, ребята, спросить: вы давно знаете эту гражданку?

Олег посмотрел на каждого из мальчишек. Пауза затянулась.

— А как её у нас во дворе зовут? — старался победить молчание Олег.

Опять никто не ответил.

— Я не думал, что у вас девчачья память, — насмешливо кольнул он ребят.

Тогда кто-то неуверенно произнёс:

— Ксюшка-врушка рыжая лягушка.

— Почему же её врушкой зовут?

— Потому что врёт на каждом шагу, — ответил тот же неуверенный голос.

Ксюшка хотела что-то сказать, но не сказала и лишь облизала сухие губы.

— Задам ещё один вопрос. Я сам хоть раз когда-нибудь соврал вам?

И уже несколько голосов ответили «нет».

— Мне больше нечего сказать. Решайте, кто прав, кто виноват.

Ребята дружно зашумели. Ксюшка попятилась.

— Кто же всё-таки разорил? — спросил Петька.

Олег прищурился и вздохнул.

— Я знаю кто, но не скажу.

Ребята притихли.

— Знаешь и не говоришь? — удивился Мишка.

— Я не хотел говорить при Зое Иванне, чтобы вы меня ябедой не считали.

— Почему же потом не сказал?

— Потом я надеялся, что у того человека есть совесть, и он сам сознается. Но я ошибся насчёт совести.

— Так теперь скажи.

— Теперь тем более не скажу. Не могу. Нехорошо получится, будто я в отместку… В общем, ладно, завтра разберёмся.

Олег решительно направился в свой подъезд.

— Ксюшка разорила, да? — вдруг сообразил Петька.

Олег не ответил ему, но остановился.

А ребята уже поняли: клумбу разорила Ксюшка, и толпой стали двигаться на неё.

— Я? — сухими губами произнесла девчонка. — Да вы что?

— Не ври, кто тебе верит?

— Когда я врала? Кому? — чуть не плача воскликнула Ксюшка.

— Ты вчера сказала, что познакомилась с Бабой-Ягой.

— Так правда познакомилась!

— В тридевятом царстве?

— Не в царстве, а в магазине! В спортивном!

Ребята засмеялись.

— Что покупала себе Баба-Яга? — съязвил кто-то.

— Кеды, — простодушно ответила Ксюшка, — сорок первый размер.

— Как же она тебе представилась? Как её по имени-отчеству?

— Феликс Матвеич.

— Хи-хи-хи…

— Ха-ха-ха…

— Хо-хо-хо…

С каждым вопросом и ответом хохот становился всё сильней.

Олег не участвовал в разговоре. Он только слушал, засунув руки в карманы и покачиваясь с носков на пятки, с пяток на носки.

Ксюшкины глаза блеснули злым зелёным огоньком.

— Не верите, да? Не верите?

— Верим! — крикнул Петька и щёлкнул Ксюшку по носу.

Ксюшкино треугольное личико сжалось, блеснули слёзы.

— Хотите, — у неё перехватило дыхание, — хотите честное пионерское дам?

Ребята перестали смеяться, затихли. Тут Олег бросил покачиваться, шагнул к девчонке, взял ее за плечо и сказал негромко:

— Врать, — ври, не запрещаем, но честного пионерского не марай. Поняла? Оно — честное и пионерское!

Олег будто красным карандашом выделил каждый слог последней фразы и отошёл в сторону.

Ксюшка потрясённо молчала. А ребята засвистели, загоготали и снова двинулись к ней. Петька с Мишкой — впереди всех. Только Олег в сторонке стоит. Подошли. Картавый мальчонка за платье её потянул.

А Ксюшка будто окаменела. Глаза у неё открыты, но непонятно, куда смотрят. Словно — никуда. И лицо теперь белое-белое, как воротничок на платье.

Ребята стоят и тронуть её не решаются. Повернулась Ксюшка, и пошла. Медленно-медленно, как будто спокойными шагами. И ребята перед ней расступились.

«Может, не она разорила?» — мелькнуло у сегодняшнего Петьки, и он напряжённо продолжал смотреть дальше.

Мальчишки растекаются, кто куда. Олег домой через окно полез, потому что живёт на первом этаже. Мишка в двери пошёл, хоть его квартира через стенку от Олеговой, но ему трудно лазить: вес всё-таки.

— Открой глаза! — вдруг повелительно сказал Присмотрись.

Петька открыл. Вчерашнего дня не стало.

— Зачем? А дальше? Я же не досмотрел.

— Не торопись, сейчас досмотришь. Мы хотим тебя спросить, ты сильный человек?

— Не очень, — признался Петька, — Гришка Садоводов пятнадцать раз на турнике подтягивается, а я только девять. Пока.

— Мы не об этом. У тебя есть воля?

Петька замялся.

— Когда по телевизору футбол, я всё равно уроки учу. Правда, задачки тогда не получаются.

И он вздохнул.

— Так вот, Петя, то, что сейчас увидишь, ты должен воспринять мужественно. Скоро начнётся самое главное. Собери всю свою волю и закрой глаза.

Петька беспокойно поёрзал на месте и зажмурился.

Перед ним опять его двор. Во дворе только он сам стоит и ест кусок хлеба со своим любимым клубничным вареньем. Вдруг Петькино лицо делается таким испуганным, будто он утопил в Волге папин лодочный мотор. Петька роняет хлеб и удирает в подъезд.

А из кустов появляется Барбосыч, подходит к этому куску, обнюхивает его, потом внимательно смотрит на Петьку, спрашивая: «Можно мне его съесть?», осторожно поднимает кусок и проглатывает. Живот у Барбосыча впалый, и если бы не лохматая шерсть, наверно, на боках были бы видны рёбра. И Петька подумал: «Что ему сейчас этот кусок? Ему бы целую буханку да банку варенья».

Вдруг пёс повернул голову, ощетинился и зло оскалил зубы. Петька увидел Олега. Тот медленно подходил к собаке, протягивая ей кусок колбасы. У пса зашевелились ноздри, колбасный запах дразнил его, но Барбосыч стоял неподвижно, будто его чёрные лапы вросли в землю.