Читаем без скачивания Эрих Мария Ремарк - Николай Надеждин

Себе он придумал прозвище Бони. Оно родилось в те же 1920-е годы. Однажды, знакомясь с очередной хорошенькой брюнеточкой, он шутливо представился – Бонифаций Кизеветтер. С тех пор и пошло.

Именем Бони он подписывал письма друзьям и женщинам, которых любил. И близкие до глубокой старости называли Ремарка не иначе, как Бони.

Кто такой Бонифаций Кизеветтер? Ремарк утверждал, что это герой народных анекдотов. Лекарь, который любил сыпать непристойностями…

Эрих обладал потрясающим обаянием и притягивал к себе самых разных людей, хотя у многих вызывал недобрые чувства. В эти первые годы успеха друзья Ремарка, а их было немало, узнали писателя с неожиданных сторон. Он, к примеру, оказался большим любителем цветов.

Раньше, мыкаясь по съемным углам и не имея собственного дома, Ремарк не мог позволить себе ни роскошных букетов, ни садовой грядки розовых кустов. Но сейчас его берлинская квартира утопала в цветах. Особенно он любил белые розы. И орхидеи, от которых просто сходил с ума.

Своих женщин он заваливал букетами. И – драгоценными безделушками.

Именем Бони Ремарк подписывал письма друзьям и женщинам, которых любил.

34. Нападки нацистов

А дело-то было в Германии. В народе бродили реваншистские настроения. Национальный позор поражения в войне не давал покоя очень многим. Все выше поднимали голову нацисты…

Книге Ремарка «На западном фронте без перемен» противопоставляли роман «Стальной штурм» Эрнста Юнгера. Юнгер, тоже воевавший в годы Первой мировой войны, прославлял и поэтизировал ее. Это были две противоположности – отрицание войны как массового убийства миллионов людей и ее восхваление как средства достижения национального величия.

Но если бы все заканчивалось лишь теоретической дискуссией! Нацисты открыто угрожали Ремарку физическим уничтожением. Однако писатель был не робкого десятка и мог постоять за себя. Но они же запугивали читателей его книги и зрителей фильма, поставленного американским кинорежиссером в 1930 году по роману Ремарка.

Февраль и март 1929 года Ремарк провел в Швейцарии. Он впервые за свою жизнь получил возможность съездить за границу и воспользовался этим, чтобы посетить горнолыжный курорт Давос. Швейцария его очаровала. Там же в Давосе он познакомился и сблизился с очаровательной Бригиттой Нойнер, с которой поддерживал особые отношения до 1931 года.

Когда в апреле Ремарк вернулся в Берлин, его ждал неприятный сюрприз. С подачи нацистов немецкие газеты охотно обсуждали последнюю «новость» – Ремарк оказывается вовсе не немец, а еврей. И фамилия его Крамер.

В Германии тем временем все выше поднимали голову нацисты.

35. Его путешествия

От этих вздорных обвинений Ремарк попросту отмахнулся. «Если им хочется, чтобы я был евреем, – говорил он с улыбкой, – пусть себе брешут. Хотя я и немец».

В Берлине он не задержался и отправился в Оснабрюк. Отныне его ничто не удерживало на одном месте. Финансовые проблемы, вот так, почти в одночасье, сами собой исчезли. Вокруг было полно новых друзей. Нет только Ютты. Но о ней Ремарк уже не вспоминает.

Он вернулся домой – прямо в объятия старых приятелей, встретивших уже прославленного писателя с искренней радостью. Как правило, он останавливался в дорогих отелях, но в родном городе Ремарк не решился обидеть сестер и отца и остался в их доме. Правда, новая супруга отца больно ранит его сердце – Эрих никак не может простить родителю этой «измены»… Однако он взрослый человек и все прекрасно понимает. Женитьба отца – отныне закрытая тема.

Эрих щедро одаривает родных. Денег хватит на всех. Сестер Эрих просит, чтобы присмотрели за стариком.

– Не надо ему работать, пусть поживет в свое удовольствие…

– О чем ты говоришь, Эрих! – в один голос ответили Эрна и Эльфрида.

Похоже, у них в голове не укладывалось это богатство, свалившееся на голову старшего брата. Отец же и вовсе не поверил сыну и все допытывался, как Эриху удалось заработать «такие деньжищи».

В октябре 1929 года Ремарк с приятелем Георгом Миддендорфом отправился в Париж – город своей мечты, который спустя почти два десятилетия станет главным героем одного из лучших его романов «Триумфальная арка».

Париж – город мечты Ремарка.

36. Нобелевский номинант

Еще до поездки в Париж, в сентябре того же 1929 года Ремарк с изумлением узнал, что выдвинут на соискание Нобелевской премии в области литературы. Инициатором стал норвежский драматург и поэт Бьернстерне Мартиниус Бьернсон. Ремарк не знал его лично, а потому был очень удивлен. Но это было приятное удивление. Хотя каких-либо надежд писатель не питал. Все же он еще слишком молод и успел написать всего одну удачную книгу… Может, позже?

Повторное выдвижение произошло через два года. В 1931 году кандидатуру Ремарка на соискание на этот раз Нобелевской премии мира выдвинули поляки – С. Цыбиховски и Н. М. Батлер.

Конечно, это было признание. Кандидатуры соискателей выдвигались выдающимися деятелями современности и самими нобелевскими лауреатами. Получить признание нобелевского лауреата 1903 года Бьернсона, и это менее года с тех пор, когда ты голодный и холодный бродил по Берлину, с отчаянием думая о своей несостоявшейся судьбе писателя… Это дорогого стоит.

Нобелевским лауреатом Ремарк так и не стал. Неизвестно, обижало ли его это. Но ему все же важней было признание читателей. В разных уголках Германии писателя часто узнавали на улице. Его окружала толпа простых немцев, и все наперебой спрашивали:

– Неужели Пауль погиб? Герр Ремарк, как же так, это же такой парень!

– Герр Ремарк, что стало с Боймером? Не могу поверить, что его убило… Будь проклята эта война!

Ремарка до слез трогали эти безыскусные, искренние слова.

Ремарк дважды выдвигался на соискание Нобелевской премии.

37. «Возвращение»

Несмотря на обвальный успех, Ремарк и не думал останавливаться. В ноябре 1929 года, вернувшись в Оснабрюк из поездки в Париж и поселившись на этот раз в доме приятельницы Хоберг, Ремарк садится за новый роман.

Это «Возвращение» – история опаленных войной немецких солдат того самого «потерянного поколения», о котором за океаном так талантливо писал Эрнест Хемингуэй.

Работа над романом захватывает все больше и больше. Ремарку трудно держать ее в секрете. Но он человек суеверный и старается никому ничего не рассказывать – иначе не видать удачи.

И все же он позвонил реактору «Фоссише Цайтунг».

– Хельмут, я готовлю новую вещь. Возьмешься публиковать?