Читаем без скачивания Гибель пилота - Спригг Кристофер Сент-Джон

– Завтра я приду к нему, – пообещал доктор Мэрриотт.

* * *

Следующим утром епископ снова был в полицейском участке Бастона. Доктор Бастейбл и инспектор Крейтон относились к нему с большим почтением, ссылаясь на его прозорливость. Епископ продолжал настаивать на том, что он ничего такого не предвидел, но, оборачиваясь назад, в глубине сердца он все же признавал, что постоянно подозревал что-то плохое. Например, ощущение зла во время его бдения над телом – безусловно, оно было вызвано неестественностью физического состояния тела, но, быть может, оно было навеяно еще и отголосками насилия, витавшими в атмосфере? Должно быть, убийца вышел из ангара незадолго до того, как вошел епископ…

– Ну, ваша Светлость, это уже что-то, не так ли, Бастейбл? Выстрел должен был стать смертельным. А травмы от крушения могли быть фатальными, но не обязательно. На самом деле основной ущерб был причинен пулей, но при поверхностном осмотре его приписали травме из-за катастрофы. Поэтому, когда Фэниса вытащили из аэроплана, он был еще жив, хотя, конечно, и находился в бессознательном состоянии. Возможно, он был на грани смерти. Но кто-то был настолько заинтересован в смерти Фэниса, что пошел на риск. Видимо, в надежде на то, что рана замаскирует след от пули. Рискованное дело, как по мне.

– Очень рискованное, – подтвердил доктор Бастейбл. – Меня удивляет, что пуля не пробила голову насквозь, а в таком случае выходное отверстие выдало бы ранение. Но бывает и так. Но будь я убийцей, то не хотел бы зависеть от подобных обстоятельств.

– Ваша Светлость, о чем все это говорит вам? – почтительно спросил инспектор Крейтон.

– Должен сказать, – нерешительно ответил епископ, – что это приводит меня к мысли о том, что стрелявший в Фэниса должен был приложить руку к тому, чтобы вызвать крушение самолета – ведь не могло же оно произойти случайно. Можно также предположить, что если бы Фэнис сумел прийти в себя, то он смог бы указать на преступника. Вот, как мне все представляется.

– Браво, да у вас детективное мышление! – воскликнул инспектор.

– Или преступное, – невесело улыбнулся епископ Мэрриотт. – Однако я предвижу затруднение. Как объяснить письмо леди Лауре – боюсь, оно написано с явным намерением суицида?

– Это затруднение, – подтвердил полицейский, печально покачав головой. – В этом нет никакого смысла.

– Мне в голову пришли вот какие мысли, – епископ сложил вместе кончики пальцев. – Как вы думаете, можно ли усомниться в подлинности письма? Если бы я был преступником, а моя жертва была бы влюблена в определенную леди, то я от имени жертвы мог бы отправить этой леди письмо с угрозой самоубийства.

Инспектор позволил себе фамильярно подмигнуть священнику.

– Я подумал об этом. Но, к несчастью, в подлинности письма нет сомнений. Я провел все утро, сравнивая его с другими образцами почерка покойного. Нет никаких сомнений – письмо настоящее.

– Тогда, похоже, что цепь наших рассуждений зашла в тупик.

– На данный момент мы застряли, – согласился инспектор.

– Все это дело выглядит очень необычно, – раздраженно вставил доктор Бастейбл. – Все это настолько излишне. Он в любом случае мог умереть от травмы головы, и убивать его было ни к чему. Если бы не выстрел, все это стало бы очередным делом о самоубийстве. Очень глупо. А тем временем, джентльмены, меня ждут мои пациенты. Хотите от меня чего-нибудь еще? Или я могу оставить вас в вашем тупике?

– Доктор Бастейбл, прежде чем вы уйдете, расскажите нам одну вещь, – попросил инспектор Крейтон. – Принимая во внимание характер травмы и обстоятельства крушения, как должен был выглядеть покойный, когда его вытащили из… хм… летательного аппарата? – полицейский говорил очень осторожно, словно пробираясь через препятствия.

– Инспектор, что вы имеете в виду? – проворчал доктор Бастейбл.

– Я имею в виду… понимаете, не хочу, чтобы это выглядело, как наводящий вопрос.… Скажите, если обыватель принял его за мертвеца, это было обоснованной ошибкой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Обыватели ничего не могут обосновать, – фыркнул доктор. – Они способны на что угодно. Могут подумать, что покойник просто упал в обморок, или что потерявший сознание человек – умер. Вы лучше спросите у епископа, он же медик и видел парня, когда его вытащили из аэроплана. Мне, и правда, нужно спешить. До свидания.

– Упрек Бастейбла понятен, – признал священник. – Я должен был убедиться, что жизнь покинула бренное тело.

– Ну-ну, я уверен, что вы ни в чем не виноваты. Он, в любом случае, не выжил бы. Но вы понимаете, к чему я клоню? – многозначительно добавил инспектор.

– Да. И могу лишь сказать, что, когда Фэнис лежал на траве, он был совершенно недвижим, а рана на его голове выглядела так страшно, что кто угодно мог предположить будто пилот умер. Но в то же самое время я не могу простить себя за то, что я не удостоверился в этом. Я могу лишь сослаться на суету, обстоятельства и необычность всего произошедшего.

– Ваша Светлость, сейчас вас никто не обвиняет. Вопрос в том, стоит ли винить тех троих джентльменов, которые вытащили Фэниса из аэроплана? Я имею в виду капитана Рэнделла, юношу Вэйна и механика Несса.

– Не представляю, как их можно обвинять, – покачал головой епископ. – Это была наша общая ошибка.

– Хорошо. Оправдаем их упущение. Но запомните, Ваша Светлость: подозрения с них мы не снимаем. Даже напротив. Они могут быть виновны в чем-то худшем, чем преступное упущение. Скорее, напротив – преступный замысел.

– Полно вам, инспектор, у меня аж мороз по коже. Вы ведь не считаете, что эти трое убили Фэниса после того, как выволокли его из разбившегося самолета?

– Я ничего не предполагаю, Ваша Светлость, – неопределенно ответил инспектор. – Я всего лишь отмечаю моменты. В какой-то момент того утра убийца должен был обнаружить, что Фэнис не умер и все еще жив. Ну, а кому это было сделать проще, чем одному из тех, кто вытаскивал пострадавшего из самолета? Отметьте, я говорю о ком-то одном из них.

Епископ кивнул.

– Конечно, это только одно подозрение. Другая линия, по которой нужно пройти: кто еще контактировал с Фэнисом после его мнимой и до настоящей смерти? Не так уж много человек, и их будет несложно определить. Один из них должен быть убийцей. Вот и третья линия расследования. Что могло привести к крушению аэроплана, если мы предполагаем, что оно было запланировано с целью убийства Фэниса? И когда это не удалось, сразу же последовала вторая попытка. Иначе убийство не имело смысла, и оно было чьим-то безумным шагом. Даже сумасшедший подождал бы, выздоровеет ли Фэнис или нет. И здесь мы подходим к двум трудностям. Эксперт из ВВС предположил, что аппарат был в идеальном состоянии. Второе затруднение состоит в том, что Фэнис писал о намерении совершить самоубийство. Очень запутанное дело, Ваша Светлость.

– Это точно, – подтвердил епископ Мэрриотт. – Мне кажется, что это дело стало бы менее запутанным, если бы вы смогли выяснить, почему кто-то захотел убить Фэниса. Сам я не могу этого понять.

– Я только что хотел об этом сказать, Ваша Светлость. Да, мотив важен. В общем, я обрисовал вам ситуацию, и, конечно, следующие несколько дней я буду работать над делом. И не могу скрыть от вас, Ваша Светлость, – вкрадчиво добавил полицейский, – что полагаюсь на вашу помощь.

– И как же я могу вам помочь?

– Вы – член клуба. Встречаетесь с людьми. И вы можете передавать мне информацию изнутри, что приведет к задержанию лица, совершившего это подлое преступление.

– Боюсь, что не могу согласиться, – несколько надменно ответил епископ Мэрриотт. – Вы же должны понимать, что я не могу шпионить за жизнью этого прекрасного клуба.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Но Ваша Светлость, я обращаюсь к вам как к гражданину!

– Я, конечно, сознаю свои гражданские обязанности, – ответил епископ. Даже когда он говорил мягко, его сан внушал инспектору благоговейный страх. – Не думаю, что вы считаете меня несознательным гражданином. Но, в то же самое время, я не полицейский, а священнослужитель.