Читаем без скачивания Потому что (не) люблю - Стася Андриевская

— Дмитрий Николаевич, добрый вечер! Где бы ещё встретились! А я вот только сегодня с Юрием общался, вас вспоминали.

— Надеюсь, не матерным словом? — ответил на пожатие Горовец-старший, отец Юрки Горовца. За его плечом мило улыбалась Анжела, моя бывшая секретарша. Сам же Горовец недовольно озирался: — Нет, ты видал, что творят? Сервис, твою мать!

— Проворонили ваш столик? — догадался я, чьё именно место сейчас занимаю.

— Ну так! А у меня встреча, — глянул на золотые часы на запястье, — вот прямо сейчас. Не с собой же её тащить! — кивнул на Анжелку.

Он ни на что не намекал, но я понял. Повёл рукой в сторону нашего столика:

— Могу предложить присоединиться к нам. Ко мне брат приехал, и мы тесным семейным, так сказать. Но всегда рады хорошей компании.

Горовец обернулся на Анжелу, она с готовностью закивала. В этот момент закончился очередной музыкальный номер, Маринке с Киреем хлопал уже не один столик, а почти все.

— А я смотрю, тут сегодня как никогда весело! — усмехнулся Горовец и тут же посерьёзнел: — Ладно, я тогда пошёл, а вы тут в тесноте, да не в обиде. Спасибо, Данил. Выручил! Думаю, надолго не задержусь.

— Шампанского? — машинально предложил я Анжеле, когда он ушёл, и глянул в сторону эстрады: Кирей говорил о чём-то с мужичком за роялем, Маринка, разрумянившаяся и сияющая, обмахивала лицо ладонями. Пианист кивнул, сказал что-то музыкантам, они коротко посовещались, и заиграли очередную композицию. Что-то такое с первых же аккордов страстное и, как ни странно, смутно мне знакомое.

— Может, лучше тоже потанцуем? — мурлыкнула Анжелка.

— Не лучше, — отрезал я и маякнул официанту. Он тут же принёс фужер, налил шампанского и исчез. — Будем здоровы! — качнул я своим коньяком и, не дожидаясь пока Анжела полезет чокаться, сделал глоток. — А ты, смотрю, времени даром не теряешь? Или тебе не принципиально старший или младший, главное, чтобы Горовец?

Она улыбнулась и тоже сделала глоток.

— Стремление к солнцу, это естественный процесс. Твои слова, между прочим.

— Да кто бы спорил! Мне вот тоже, старший гораздо предпочтительнее, но я для таких рокировок, как минимум рожей не вышел. Ну и как Юрка, не против, что ты теперь с папой?

— А кто его спрашивал-то?

Я усмехнулся:

— И то верно.

И, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен, взялся за телефон.

— А это же, вроде, жена твоя, да?

Я поднял взгляд. Анжела, полуобернувшись смотрела на танцпол, где зажигали Кирей с Маринкой.

— Ну ничего себе, горячая штучка! И главное, так ловко у неё получается! Училась где-то?

Я не ответил. Но вспомнил откуда знал эту мелодию. Это было то самое танго, которое когда-то в прошлой институтской жизни танцевали Кирей и Маринка. И с которого у них, насколько я знаю, и начались тогда амуры.

Это, наверное, как ковка — если один раз поставил руку как надо, то уже никогда не забудешь, какой бы молот тебе ни всучили. Кирей с Маринкой тоже всё помнили. Резкие развороты, опрокидывание партнёрши, взгляды глаза в глаза… Благо юбка у Маринки была всё-таки узкая и длинная, и не давала закидывать ногу Кирею на талию. Но даже так, в мельком распахнувшемся разрезе сзади, я увидел тёмную полоску на её бедре. Значит, не ошибся, и она всё-таки надела чулочки. С каким-то чумным мазохистским удовольствием я мигом перебрал в уме все варианты, какой же там может быть пояс.

— Мне кажется, или этот Мистер Мускул её лапает?

— Это хореография такая! — зло отрезал я и в четыре больших глотка допил коньяк.

Музыка закончилась, ребятки сорвали очередной шквал аплодисментов, но на этот раз решили больше не плясать. Возвращаясь к столику, о чём-то переговаривались, смеялись, а потом Маринка увидела Анжелку и — щёлк! — словно в стену врезалась. Растерялась на мгновенье. Мне показалось, ну всё, сейчас снова замкнётся, но нет, она подхватила Кирея под руку и рассмеялась. А подойдя к столику, небрежно плюхнулась на своё место и откинула прядь волос с сияющего румянцем лица:

— Умираю, пить хочу!

Я налил ей шампанского, она кокетливо салютнула мне фужером:

— Мерси боку!

Сцепились с ней на мгновенье взглядами. Маринка явно всё ещё была растеряна, но усиленно пыталась это скрыть.

— Предлагаю выпить за знакомство, — предвосхитила её первый глоток Анжелка. — Я Анжелика, в прошлом секретарь Данилы Александровича, а ныне — гуляю сама по себе. Но до сих пор с нежностью вспоминаю тот дружный коллектив, под руководством такого замечательного директора!

— А почему же вы тогда ушли, если вам там всё так нравилось? — улыбнулась Маринка, но я знал эту улыбку. Внешне вполне дружелюбная, на самом деле она означала, что где-то там в мягких кошачьих лапках зудят когти.

— Обстоятельства, — в тон ей, многозначительно улыбнулась Анжелка.

Бжикнул мой телефон, я заглянул в него полуукрадкой. Сообщение: «У Влада начались судороги и нас положили в больницу. Сейчас будут делать капельницу»

С трудом проглотил шумный вдох, отложил телефон. Тревога ударила, как профессиональный боец без правил — исподтишка и на поражение. А ещё, захлестнула злость на Сашку, и отчаянная потребность немедля начать делать хоть что-то, чтобы быть уверенным — с сыном всё будет в порядке. Как можно было отказаться от больницы ещё в первый раз? Ну что за баба? Что за безответственность?!

Почувствовал на щеке Маринкин взгляд, но поднять в ответ свой не решился. Словно последний, загнанный в угол гад, сделал вид, что не заметил. Нервно покрутил в пальцах пачку сигарет. Всё, как всегда, навалилось скопом, хоть порвись. Бесконечная трясина лжи, которая затягивает всё сильнее. И как мне вообще с самого начала могло прийти в голову, что это подарок судьбы, а не грёбанное начало конца? Впрочем, нет. Это действительно подарок судьбы — неожиданный и бесценный, но, как ни крути, болючий и подобный бомбе замедленного действия…

Четыре года назад. Июль 2014.

Гнал уже за сто пятьдесят, насилуя к чертям движок, сжигая на заносах резину. Казалось, если выжму ещё хоть десятку — скорость сравняется с болью и произойдёт что-то, что принесёт наконец облегчение. Например, педаль до упора в пол, руль резко вправо — через двойное ограждение перил, и с моста в Волгу… Пара мгновений свободного падения, потом минут пять подводных мучений — и всё. Вернее НИЧЕГО. Как же хотелось этой абсолютной пустоты и тишины!

Или стена. Это даже лучше. Педаль в пол и прямиком в серый бетон! Так, чтобы ни одна подушка безопасности не справилась, чтобы ошмётки грёбанной опостылевшей жизни