Читаем без скачивания Поиски красавицы Нанси (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - III) - Понсон Террайль

Ночь была достаточно темна, и королева, не привлекая к себе ничьего внимания, прошла до площади собора Сен- Жерменд'0ксерруа. У дверей маленького дома, примыкавшего к отелю Босежур, она остановилась и постучала.

Дверь сейчас же открылась; королева вошла.

-Это вы, государыня? - спросил шепотом чей-то голос.

-Да, это я. А это, конечно, ты, Рене?

-Я, я, ваше величество! Позвольте мне вашу руку, я сведу вас вниз, а то иначе как в погребе нельзя зажечь огонь; эти проклятые беарнцы, приехавшие с наваррской королевой, сейчас же всполошатся, если увидят свет в доме, который они считают необитаемым.

-Хорошо, веди меня! - сказала королева.

Они осторожно спустились в погреб, где Рене зажег фонарь.

VIII

На том месте, где когда-то была келья влюбленного настоятеля, королева Екатерина приказала возвести очень толстую стену. Толщина последней маскировалась общим расположением комнат и изнутри оставалась совершенно незаметной; между тем в ней находилась узенькая лестница, которая вела наверх, в крошечную каморку, смежную с комнатой королевы Жанны. Эта каморка была настолько тесна, что там мог поместиться лишь один стул для королевы Екатерины, а Рене должен был стоять около нее. В эту-то каморку и прошла Екатерина. Когда она уселась на приготовленный для нее стул, как раз у ее глаз оказалась небольшая дырочка, через которую можно было видеть все, что делалось в комнате.

Екатерина пришла как раз к концу рассказа Ноэ и вместе с Рене стала слушать, затаив дыхание. Но когда Жанна д'Альбрэ дала уже известную читателю далеко не лестную характеристику младшего и самого любимого сына Екатерины, последняя не выдержала и двинулась на стуле. Это и послужило причиной шума, всполошившего наваррскую королеву.

Однако Екатерина тут же справилась с собой и вполне овладела своим хладнокровием, когда Генрих сказал:

-Продолжайте, государыня-мать!

* * *

-Да, сын мой,- начала вновь наваррская королева,- не забывай, что дом герцогов Лотарингских и принцев Бурбонских стоит ближе всего к трону французских королей. Королева Екатерина предчувствует, должно быть, что ее сыновья умрут, не оставив потомства, и что дом Валуа осужден на гибель. Поэтому она так и ненавидит представителей тех домов, которые, как я уже сказала, ближе всего стоят к короне Франции.

-Но в таком случае... этот брак? - сказал Генрих.

-Этот брак? Для королевы Екатерины еще несколько дней тому назад этот брак был средством унизить Лотарингский дом с полной безопасностью для французского трона. Она боялась Гизов, но не нас, потому что нас она считала полнейшим ничтожеством, государями без армии, денег и честолюбия. Но ты явился под видом сира де Коарасса и доказал, что ты храбр, умен, ловок... Теперь приехала и я. Королева думала встретить во мне жалкую мещаночку, а увидела государыню, привыкшую к придворной жизни и опытную в политике. Королева-мать увидела теперь, что она ошибалась и что с нашей стороны дому Валуа грозит не меньшая опасность, чем со стороны Гизов. Поэтому...

-Вы думаете, что она способна расстроить наш брак?

-Нет, на это она не решится, но... но она способна убить тебя на другое же утро после свадьбы! Впрочем,- задумчиво прибавила она,- у всякого человека имеется своя судьба, и не во власти других людей изменить эту судьбу! - Она опять задумалась и потом прибавила: - Все равно, ты будешь королем Франции, сын мой!

Генрих вздрогнул. Словно испугавшись, что она зашла слишком далеко, королева Жанна поспешно прибавила:

-Ну, ступай к себе, сынок, дай мне лечь! Завтра я дам тебе знать, когда проснусь!

Она протянула молодым людям руку для поцелуя и отпустила их.

* * *

-Я задыхаюсь здесь, пойдем! - лихорадочно шепнула королева Екатерина своему фавориту, когда Жанна д'Альбрэ закончила свои рассуждения.

Они тем же путем спустились вниз.

-Слушай! - сказала Екатерина, когда они очутились в погребе.- Я должна сказать тебе нечто очень важное. Но это слишком важно, чтобы говорить здесь. Пойдем со мной! На берегу Сены нас никто не может подслушать!

Королева взяла руку парфюмера и пошла с ним по направлению к Лувру. Рене чувствовал, что в душе Екатерины кипит целый ад, и заранее радовался тем сообщениям, которые собиралась сделать ему королева. Ее бешенство, волнение и таинственность доказывали, что речь будет идти о жизни и смерти, а чем больше преступлений свяжет их обоих, тем крепче и неприступнее будет его положение фаворита!

Они молча дошли до Сены и спустились по откосу к самой воде.

Там королева уселась на вытащенную из реки и опрокинутую лодку и промолвила:

-Рене! Я вижу, что пошла неправильным путем! Брак Маргариты с Генрихом Наваррским - страшная ошибка!

-Но ведь эту ошибку еще можно исправить! Брак еще не совершен!

-Нет, поздно, Рене, слишком поздно! Этого брака хочет король, Маргарита полюбила жениха, и мне не справиться с ними обоими. А между тем Бурбоны несравненно опаснее Гизов! Ты слышал, она прямо заявила сыну, что он будет королем Франции!

-Она просто сумасшедшая!

-Нет, Рене, наоборот: она умна, хитра и настойчива!

-Но ведь король еще жив, как живы польский король и герцог Франсуа!

-А кто может поручиться, что Бурбоны не позаботятся об их скорой кончине?

-О, государыня! Я и сам ненавижу этого Генриха Наваррского, но все-таки разве можно допустить, чтобы он...

-Он - нет, но его мать... Она способна на все! И пока она жива, я не могу чувствовать себя спокойной... Рене начал понимать, в чем дело.

-Но прикажите только, государыня,- сказал он,- и все будет сделано!

-Мне нечего приказывать, я хочу только напомнить тебе коечто. Ты помнишь, что я клятвенно поручилась за то, что ты не тронешь волоса на голове и ничем не нарушишь покоя самого принца, Пибрака, Ноэ и Сарры Лорьо. Но Генрих Наваррский оказался недостаточно предусмотрительным и позабыл включить в этот список одну особу, ему очень близкую...

-Понимаю! - сказал Рене.

-А если понимаешь, то ни слова больше! Поступай как найдешь нужным. Только я хочу дать тебе хороший совет: помни, что кинжал - оружие грубое...

-О, что касается этого... Я недавно открыл еще новый яд, который отличается...

-Это уж твое дело! До свиданья! - резко сказала королева и ушла.

Рене посидел еще некоторое время на берегу, затем встал и пошел домой. Когда он проходил мимо фонаря, одиноко стоявшею около луврской стены, из тени вынырнула какая-то фигура и сказала парфюмеру:

-Благородный господин, сжальтесь над бедной девушкой, которая ничего не ела целый день!

Рене присмотрелся и увидал высокую, очень красивую девушку, одетую в живописные лохмотья.

Как известно, Рене не отличался добротой, но нищим он почти всегда подавал, так как считал это очень важным для урегулирования счетов с Богом. Поэтому и теперь он сунул руку в карман, достал какую-то монетку и, подавая деньги девушке, сказал:

-Вот возьми и помолись Богу за Рене Флорентийца!

-Так вы - сам Рене Флорентинец? - спросила девушка.Парфюмер королевы?

-Существует только один Рене на свете! - гордо ответил итальянец.

-Ну так пусть он умрет! - крикнула нищая и, быстрым движением достав из-за пазухи кинжал, направила его на парфюмера.- Я уже целых две недели поджидаю тебя!

Рене не успел обнажить оружие, как кинжал нищей поразил его прямо в грудь.

IX

Когда королева Жанна отпустила принца Генриха и Ноэ, молодые люди направились через зал к выходу.

-Однако,- спросил Ноэ, рассеянно следовавший за Генрихом,- куда же, собственно, мы идем? Ведь нам приготовили комнаты здесь!

-Велика важность! - ответил принц.- Надо подышать свежим воздухом!

-Уж не собираетесь ли вы дышать этим воздухом в... Лувре? - спросил Ноэ улыбаясь.- Может быть, вы боитесь, что принцесса Маргарита никак не может заснуть, и хотите рассказать ей сказочку?

-Нет,- ответил принц,- я и не думаю об этом!

-Как? - удивленно воскликнул Ноэ.- Разве вы больше не любите принцессу?

-Как тебе сказать?.. Люблю, пожалуй, но в последние дни моя любовь стала более... рассудительной! Помнишь, что я говорил тебе когда-то о графине де Граммон и сказках моей бабки Маргариты Наваррской?

-А, помню и понимаю теперь! Вам уже не нужно соблюдать тайну, беречься, прятаться, и ваша любовь...- Ноэ сделал многозначительный знак рукой.- Зато,- продолжал он,- я знаю также, куда ваше высочество намеревается направить свои августейшие стопы! Наверное, улица Претр-Сен-Жермен и в особенности дом кондитера Жоделя привлекают вас в данный момент!

-Ты прав! Пойдем! Ты постоишь на часах, пока я займусь приятными разговорами!

Принц взял Ноэ под руку, и молодые люди направились к дому кондитера Жоделя.

Их путь лежал мимо кабачка Маликана, и, когда они проходили около запертых дверей кабачка, Ноэ мечтательно взглянул на них и глубоко вздохнул.

-Чего ты вздыхаешь? - спросил Генрих,

-Я подумал, что Маликан ужасный остолоп!