Читаем без скачивания Бит сердца - Юлия Владимировна Бушмарина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В доме было две комнаты и кухня, Паша прошел через коридор, и замер, в первой из комнат спала женщина, которую он никогда не видел, но его это не удивило, потому что мама часто использовала эту комнату для гостей, и её подруги оставались ночевать. Было почти три часа ночи, и все крепко спали. Тихо пройдя мимо незнакомой женщины, он зашел в комнату матери, и тут его сердце чуть не выскочило из груди. Мама лежала на спине в своей постели, а рядом стоял монитор, подключенный к её груди, он бесшумно отображал ритм сердца и что-то еще. С другой стороны от кровати находился прибор, который прямо в вену доставлял лекарство.
У изголовья стоял стул, на который парень бесшумно опустился, он хотел взять мать за руку, но побоялся разбудить и просто сидел, обхватив голову руками, смотрел на её похудевшее лицо. Роднее этого человека у него не было никого, он не мог поверить, что то, что он видит, правда, ведь они практически ежедневно общались по телефону, и она ни словом не обмолвилась, что больна или хотя бы плохо себя чувствует… Если бы только он знал, он бы примчался намного раньше. По телефону подруга его мамы, Елизавета, сказала, что мама сильно больна, и ему нужно срочно приехать, теперь в голову лезли мысли, в сознании ли она, смогут ли они еще хоть раз поговорить, сможет ли он её обнять? Он злился на неё за то, что ничего не знал, злился на себя за то, что так редко приезжал…
— Сынок… Ты приехал!
Парень вздрогнул, снова поднял взгляд на мамино лицо и увидел, что она открыла глаза и смотрит на него так, словно не веря своим глазам. Тогда он все-таки взял её за руку и сказал:
— Привет! Конечно, приехал!
Он наклонился и поцеловал маму в лоб, в комнате было темно, но в свете от медицинских приборов, Паша увидел, как на глаза женщины выступили слезы.
— Мама… Что случилось?
Она лежала и пальцами легонько подглаживала его руку.
— Рак печени… Последняя стадия… — она сказала это так тихо, словно боялась произносить вслух.
— Господи Боже! — Паша вскочил со стула и подошел к окну, потом он дернулся и хотел выйти из комнаты, но дойдя до выхода остановился и вернулся к кровати:
— Почему?! Почему ты мне ничего не сказала?!
— Сынок, прости меня! Сначала я просто не хотела волновать тебя, врачи давали 70 процентов того, что я поправлюсь! Но когда я прошла курс химиотерапии, оказалось, что я в тех 30 процентах, которые не излечиваются… На тот момент мне говорили, что я проживу еще примерно полгода…
— На тот момент?! И когда был тот момент?! — Паша был в ярости, но за этой яростью скрывалась безумная боль, которая рвалась наружу…
— Три с половиной месяца назад… — из глаз женщины потекли слезы, она видела боль сына, но от этой боли не могла его ни оградить, ни уберечь.
— Все эти месяцы я мог быть с тобой! Как ты могла лишить меня этого?! — на этих словах парень не смог сдержаться, он громко всхлипнул, и первая слеза скатилась, как сильно он не сжимал зубы, а за ней и вторая, а потом безудержное рыдание… Он опустился на колени перед кроватью, прислонился лбом к маминой руке, по которой стали стекать его слезы…
— Сынок, прости меня, я не хотела портить тебе жизнь… Уход за раковым больным сложное и неприятное дело… А ты так не хотел сюда возвращаться, я хотела как можно на больший срок избавить тебя от этого…
— Избавить? Сложное и неприятное дело?! — он снова вскочил, — ты моя мать! Я бы все для тебя сделал! Я бы был с тобой в эти трудные моменты! Помогал тебе! Неужели ты не понимаешь, что ты мне гораздо важнее работы или места жительства?! — крикнул он и выбежал из комнаты, чуть не сбив с ног женщину, которая проснулась от его крика.
Павел выбежал на улицу, глотая рыдания, он добежал до лесной гряды которая отделяла жилые дома от горнолыжных полос. Там он остановился и перевел дух, лицо горело от слез, он уже и не помнил, когда плакал последний раз. Схватив в ладонь снег, он приложил его к глазам и заставил себя успокоиться. Он смотрел на освещенный склон, с которого проехали на сноубордах несколько человек, ночное катание было тут распространенным. Подняв глаза к небу, он несколько раз глубоко вздохнул и заметил, как ярко светят луна и звезды. Тут же ему вспомнилось, как этот свет отражался от снега, когда он стоял вместе с Миланой под прицелом пистолета… Как он мог её бросить, ведь теперь он не знал умерла она или жива и где…
Немного придя в себя, ему стало стыдно за свои слова маме… Ей и так плохо, она заботилась о нем, как и всю его жизнь, пусть не так, как бы ему хотелось, но она считала это правильным, это был её выбор, он не имел права в чем-то её обвинять, особенно когда ей так плохо…
Он медленно побрел обратно в сторону домиков, давая себе еще несколько минут, чтобы осознать то, что сказала ему мать.
Подойдя, он заметил, что в окнах теперь горит свет. А на крыльце стояла та незнакомая женщина. При его появлении она строго посмотрела на него:
— Ну ты даешь… Вот уж не ожидала такой истерики от взрослого мужчины!
Пашу разозлило, что непонятно кто высказывает ему претензии. Да, он понимал, что был не прав, но это не её дело!
— А вы, простите, кто?
— Подруга твоей мамы и медсестра по совместительству! Так и думала, что не узнаешь меня! Лет десять назад мы с тобой познакомились, я тут гостила у твоей мамы. Напряги память… Я ездила на красном внедорожнике, и со мной была дочка, София! Мне казалось, вы друг другу нравились!
— Тетя Света…
— Она самая! Можно просто Света!
Перед Пашиными глазами тут же встал образ из прошлого, на красной машине он с мамой, Светой и Софией, девочкой с рыжими волосами и большими глазами, на два года младше его, едут в заповедник, который находился выше
