Читаем без скачивания Прививка от космоса - Вадим Проскурин

Я задал этот вопрос вслух и услышал в ответ следующее.

- За пять дней до твоего появления на станции погиб человек, - сказала Сара. - Лэн Генгар разблокировал шлюз, надел скафандр, поднялся на поверхность и больше не вернулся. Крыша у человека поехала, у нас такое иногда случается. Со смертью Лэна образовалась вакансия, ее надо было срочно занять, потому что иначе будет непорядок, бюрократы из корпорации к этим вопросам подходят серьезно. А почему направили именно тебя - это уже совсем другой вопрос. Ты как себя чувствуешь?

- Вроде нормально, - сказал я. - Голова почти прошла. А что со мной было? - меня вдруг осенило. - Вино было некачественное?

- Вино-то было качественное, - вздохнула Сара. - А вот огурцы у Йоши были с дэйтдрагом.

Мне показалось, что я ослышался.

- С чем? - переспросил я. - С дэйтдрагом? Разве он существует? Это не легенда?

- Не легенда, к сожалению. Дэйтдраг реально существует и вполне оправдывает свое название. Ты что-нибудь помнишь?

Я попытался вспомнить, что вчера случилось после того, как… А после чего, собственно? Кажется, я дошел-таки до дежурного по жилью, а потом…

- Не помнишь, - констатировала Сара. - Жаль. Мы с тобой замечательно покувыркались, я и не знала, что такое бывает вне виртуалки.

- Мы с тобой? - глупо переспросил я.

- А что было с тобой делать? - улыбнулась Сара. - Не оставлять же тебя одного в таком состоянии. Не каждый день такой подарок попадается.

Кажется, я понял, отчего у меня болят гениталии.

- И как это было? - спросил я. - Сколько раз?

Сара рассмеялась.

- Вечно вы, мужики, все на разы переводите, - сказала она. - Это было незабываемо. А сколько раз - я не считала.

Произнеся эти слова, она наклонилась надо мной и поцеловала в губы. Ее губы были сухими и шершавыми, от ее тела исходил неприятный запах, не то чтобы старушечий, но… Я непроизвольно поежился.

- Отходняк пошел, - сообщила Сара. - Не бойся, дня через три отойдешь, будешь как новенький. Как очухаешься, продолжим, если ты не против будешь.

Я попытался состроить на лице непроницаемую гримасу, чтобы ничем не показать того отвращения, которое вдруг стала вызывать у меня эта женщина. Сара понимающе усмехнулась и отодвинулась от меня, исчезнув из поля зрения.

- Расслабься, - сказала она. - Лучше пока вообще об этом не думай. Пока отходняк не прошел, тебя к женщинам тянуть не будет. Да и к мужчинам тоже, - она вдруг хихикнула и спросила: - А ты вправду не гей?

- Вправду, - ответил я. - А с чего ты взяла?

- В твоем досье было написано, что ты смотрел порнофильмы про геев, - сказала Сара. - Это неправда?

Я почувствовал, как кровь приливает к щекам и ушам. Был бы я белым - покраснел бы как помидор.

- Да нет, правда, - сказал я. - Но я такими вещами не занимаюсь, я просто посмотрел один раз, любопытно было…

- Жаль, - сказала Сара. - А мы так на тебя рассчитывали… Бедный Йоши.

- Если бы я знал… - начал я, но Сара меня перебила:

- Нечего себя винить. Если бы Йоши не был таким дураком, у него бы не снесло крышу, он не стал бы поить тебя наркотой и был бы все еще жив.

- А что с ним случилось? - спросил я. - Задело той аварией? Полез наверх…

Сара рассмеялась, совсем не весело и немного злобно.

- Он не полез наверх, - сказала она. - Это технически сложно и абсолютно не нужно, а теперь вообще невозможно. Не задело его никакой аварией, его казнили.

- Как казнили? - не понял я.

- Как-как… Сонный газ в вентиляцию… хочешь подробности узнать?

Я энергично помотал головой из стороны в сторону.

- Нет, спасибо, - сказал я. - И так может быть с каждым?

- С каждым, - подтвердила Сара. - Если человек не понимает нормальных слов, с ним приходится разговаривать на другом языке. Пойми, Алекс, если мы не хотим насмерть переругаться, мы просто обязаны быть одной большой семьей. В такой тесноте, как у нас, других вариантов быть не может. Если человек все время провоцирует конфликты, а предупреждения игнорирует, его приходится удалять из коллектива. Если бы можно было убрать Йоши не в холодильник, а на Землю, это бы давно уже сделали. Но отсюда одна дорога - в холодильник, другой нет.

- А как же… этот…

- Генгар? Уверяю тебя, Алекс, умирать от удушья, когда в скафандре кончается кислород, гораздо менее приятно. Если у тебя снесет крышу, лучше сразу признавайся, самому легче будет.

В потолке комнаты что-то зашипело и через мгновение оттуда донесся голос Мамы:

- Сара, зайди ко мне, пожалуйста, тут кое-что новое появилось.

- Иду! - крикнула Сара, глядя в потолок.

Шипение прекратилось.

- Можешь пока здесь полежать, - сказала Сара, обращаясь ко мне, - а когда совсем очухаешься, иди в свою комнату. Поставь будильник, чтобы обед не проспать. За обедом увидимся.

Я проводил взглядом тонкую и костлявую фигурку Сары и уставился в потолок. Мысли путались, цеплялись одна за другую и в их хороводе я никак не мог выделить ничего определенного, как будто я напряженно размышлял обо всем на свете, но не понимал ничего из того, над чем размышляю. Не иначе, последствия наркотика.

Я повернулся на бок, подложил ладонь под голову и заснул. Последняя мысль была о том, что перед обедом надо будет побриться.

11.

Сара растолкала меня уже под вечер. То есть, это она сказала, что наступил вечер, сам-то я давно уже потерял чувство времени.

- Сходи, поужинай хотя бы, - посоветовала Сара. - А то со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.

Я сел на кровати, потряс головой, приходя в себя, и понял две вещи. Во-первых, я чувствую себя почти нормально (легкое головокружение от непривычной гравитации не в счет), а во-вторых, я зверски голоден.

- Спасибо, - сказал я. - Ты очень любезна.

- Издеваешься? - нахмурилась Сара.

- Нет-нет! Я на полном серьезе, ты действительно очень любезна…

Сара странно посмотрела на меня, немного помолчала и сказала:

- Пошли, а то все вкусное съедят.

- Если кто-то не приходит, его порцию съедают другие? - заинтересовался я.

- Обычно нет, - ответила Сара. - Но еды на станции осталось на двадцать девять дней. Дней через десять начнем урезать рацион.

- Урезать рацион? - тупо переспросил я.

Только теперь до меня начало доходить, в какую передрягу я вляпался. Через десять дней урежут рацион, потом урежут еще раз, потом еды не останется вообще, люди начнут жрать друг друга…

Я озвучил эту мысль и Сара согласно кивнула головой.

- Через полтора месяца перейдем на покойников, - подтвердила она. - У нас в холодильнике кладбище на третьем уровне. Мертвецы на морозе не разлагаются, только обезвоживаются постепенно. Бифштексы из них вряд ли получатся, а вот бастурму или, скажем, студень сделать можно вполне.

Меня аж перекосило. Обычно я спокойно отношусь к циничному юмору, сам люблю так шутить, но должны же быть какие-то пределы!

Сара посмотрела на меня и засмеялась.

- Привыкай, - сказала она. - Такая уж у нас жизнь, поневоле циником становишься. Пойдем ужинать.

В столовой я направился было к столу Мамы, но Сара взяла меня за локоть и сказала:

- Твое место не там. Твое место… да хотя бы вот здесь. Пойдем.

Сара подвела меня к столу, за которым сидели три мрачных пожилых мужика лет по пятьдесят-шестьдесят.

- Генрих Кобрак, Пол Мартин, Иоганн Бартельс, - представила их Сара. - А это Алекс Магнум.

Я кивнул, уселся на стул и обнаружил, что тарелки передо мной нет.

- Чего ждешь? - спросил полноватый и, похоже, очень самоуверенный мужик с волосатым брюхом и заметными залысинами на голове. - Жратва к тебе сама не придет. Хочешь жрать - не ленись к раздаче сходить.

- Не бесись, Пол, - прервал его сухонький седовласый старичок с козлиной бородкой, как у профессоров в фильмах. - Пойдем, Алекс, покажу тебе, как это делается.

Мы прошли в дальний конец столовой, где размещалась кухонная машина. Технология получения пищи оказалась очень простой - засунуть тарелку в машину, нажать кнопку, дождаться, когда загорится зеленая лампочка, забрать полную тарелку и идти обратно к столу. Пожалуй, я бы и сам разобрался.

- Ты на Пола не сердись, - сказал профессор, когда мы шли обратно. - Он и так нервный, а со вчерашнего дня вообще с катушек съехал. И еще он голубых очень не любит.

- Я не голубой, - заявил я. - Один раз в жизни случайно скачал голубую порнуху, копы написали в моем досье, что я голубой, и теперь приходится всем доказывать, что я не верблюд. Как меня это достало…

Профессор хихикнул.

- Алекс, скажи всем, - потребовал он, когда мы вернулись к столу.

- Я не голубой, - послушно сказал я.

- Вот видишь, Пол! - воскликнул профессор. - Никогда нельзя торопиться с выводами.

- А мне наплевать, - буркнул Пол.

- Честно говоря, мне тоже, - подал голос третий мужчина, очень тощий, бритоголовый и с маленькой бородкой без усов, как будто к подбородку присохла какая-то гадость. - Никогда не понимал ни голубых, ни гомофобов.