Читаем без скачивания Оружие и чародей - Джон Робертс

— Италия! — возгласил Ахат, стараясь перекричать скрип мачты, на которой пузырился наполненный ветром парус. — Италия! Где же, скажите во имя святого Меркурия, находится эта распроклятая Италия? Я никогда не слыхал ничего °б этом месте, и вот теперь нам суждено туда плыть! Не понимаю, почему боги не могут просто появиться перед нами и сказать, куда они повелевают нам идти, вместо того чтобы гонять нас по всему этому треклятому черно-красному морю, как кучу жалких презренных щепок? — Он начал биться головой о мачту, что совершенно не повлияло на ситуацию, а лишь добавило его шлему несколько новых вмятин.

— Хоть однажды он высказал дельную мысль, — заметил Ши. — Почему бы им и вправду не сказать, чего они хотят?

— Будь все так просто, это не было бы эпическим повествованием, — ответил Чалмерс тоном, не допускавшим возражений.

Через несколько дней после отплытия с Крита они достигли какого-то острова, где стада коров и отары овец бродили без присмотра неподалеку от побережья. Запасы мяса на кораблях подходили к концу, поэтому мужчины быстро добрались до берега, изготовили луки и дротики и с радостными возгласами устремились за добычей. К наступлению темноты освежеванные туши уже поворачивались на вертелах, и все было готово для пиршества.

— Все получается слишком уж хорошо, — сказал Ши. Правдивее этих слов ничего и никогда сказано не было. Но едва лишь эти слова сорвались с его губ, как что-то отвратительное спикировало на них с потемневшего неба с визгом, подобным тому, что исторгают грешники в чистилище.

— Что это, черт возьми… — закричал насмерть перепуганный Ши, в голову которого впились чьи-то чудовищные когти.

Целая стая крылатых чудовищ устремилась на жареное мясо. Тела их были такими же, как у грифонов, а лица — женскими. Длинные раздвоенные языки с заостренными концами виднелись в их раскрытых пастях, когда они отрывали куски от зажаренных туш. Весь воздух, казалось, наполнился отвратительным запахом разложения.

Ахат сорвал с головы шлем и швырнул его на песок.

В Гарпии! — завопил он. — Мы на острове этих проклятых гарпий! Я сдаюсь! Я сдаюсь, черт вас подери, сдаюсь, и все!

Другие мужчины, в головах которых также произошло подобное помутнение, оказались все-таки более организованными: они обнажили оружие и, без промедления пустив его в ход, стали молотить отвратительных чудовищ, однако не смогли нанести ни одному из них даже легкой раны. На вид гарпии были такими же грузными и неуклюжими, как крупные индейки, но уворачивались от ударов разящей бронзы с ловкостью, которой позавидовали бы и летучие мыши. Далее могучие молниеносные удары Энея рассекали всего лишь воздух. Чудовища лавировали между острыми лезвиями, не теряя ни единого перышка, причем делали это с такой легкостью, как будто развлекались забавной игрой. Затем они все вдруг улетели прочь, все, кроме одной. Оставшаяся гарпия села на утес и злобным взглядом уставилась на окруживших ее людей. Ши подумал, что никакими словами невозможно выразить ту злобу, которую излучал ее взгляд. Сидевшее на утесе чудовище с волосами и физиономией старой ведьмы было еще более отвратительным, чем его улетевшие сородичи.

— Вам известно, смертные, кто я? — прокаркало чудовище.

— Я знаю тебя, Келайно, — отвечал Эней. — Молва о тебе идет повсюду.

— Если ты знаешь, кто я, то зачем вторгаешься на нашу землю, забиваешь наш скот, да еще и причиняешь беспокойство тем, кого бессовестно ограбил? За все это ты заслужил мое проклятие:

— Говори дальше, Келайно, — сказал Эней. Как Ши и ожидал, он не собирался извиняться: это не было свойственно героям.

— Вы стремитесь в Италию? Вы доберетесь до этой земли, но в наказание за то, что вы забили наш скот, вы не воздвигнете стены своего города до тех пор, пока не настрадаетесь сполна от ужасного голода, от которого вы будете зубами грызть столешницы столов для трапез! Прощай, Эней! — Прокаркав эти слова, Келайно, хлопая крыльями, скрылась в могильном мраке.

— Ну как, здорово она нас приласкала? — сказал Ахат, когда последнее мерзкое перо, кружась, коснулось земли. — Вы только посмотрите! Посмотрите! — Он вытянул руку ладонью вверх, привлекая этим знаком всеобщее внимание к зажаренному мясу, как будто исходившего от него теперь жуткого зловония было недостаточно. — Чувствуете?! Все гниет и разлагается от одного лишь прикосновения этих ужасных чудовищ!

Цвет бычьих туш стал мертвенно-бледным с фиолетовым оттенком, а вонь, исходившая от них, вызывала тошноту.

— Спокойно, храбрый Ахат! — сказал Эней, и Ши впервые почувствовал в его голосе некоторую усталость. — У нас есть более важные дела и заботы, чем до срока протухшее мясо.

— Простите меня, мой господин, — обратился к нему Чалмерс. — Но ведь, возможно, не все потеряно.

— А ты сам-то веришь в то, что говоришь, друг Чалмерс? — спросил Эней, насмешливо подняв брови. — Твой господин был бы намного больше благодарен тебе, если бы ты смог предотвратить или хотя бы умерить бедствие, обрушившееся на нас этим злосчастным вечером.

— Вы еще не забыли, как я вернул вкус тому прокисшему вину? — спросил Чалмерс.

— Кто может это позабыть?

— Возможно, мне удастся проделать то же самое и с этим испорченным мясом.

— Правда? — нахмурив брови, спросил Эней. — Но тление — это же часть назначенной богами последовательности, свершающейся после смерти. Разве можешь ты сделать это, не вызывая неудовольствия богов? Никакой пир не стоит такого наказания, как только что сказала Келайно.

— Вы правы, — ответил Чалмерс. Он поднял вверх палец, желая подчеркнуть назидательный характер того, что собирался сказать. — Естественное тление, как только что с величайшей проницательностью указал мой господин, является частью процесса умирания. Эти животные расстались с жизнью для нашей пользы всего несколько часов назад. Должны ли они были к этому моменту сгнить? Конечно же нет! — Из толпы послышалось одобрительное бормотание, означавшее согласие с его словами. — Нет, они пшют с неестественной быстротой из-за соприкосновения с нечистыми чудовищами. Мне кажется, я смогу восстановить их естественное состояние, не нарушая этим ни одного из предписаний богов.

— Ну что ж, твори тогда свои чудеса, — сказал Эней, — и ты заслужишь очередную благодарность своего господина.

— Ой, док, — обратился Ши к Чалмерсу, который спешно занялся подготовкой к свершению чуда. — Вы вправду надеетесь на то, что сможете это сделать? Ведь здесь произошел необратимый биологический процесс.

— Нет, Гарольд. Вы все время забываете о том, что мы находимся не на нашей Земле, где процесс тления вызывается воздействием бактерий. То, что эти самые гарпии сделали с мясом, имеет совершенно неестественный характер. В этом мире известны два вида тления, а может быть и больше чем два. Данный, ускоренный, чтобы не сказать мгновенный, процесс имеет магическую природу, которая очень легко поддается изменению.

— Легко? — переспросил Ши, удивленно подняв брови.

— Да, я уверен в этом. Прежде всего нам потребуется девственница.

— Док! Я в шоке! Они все тут одержимы беспрерывным угождением различным богам, но даже они пока еще не дошли до человеческих жертвоприношений. Уж не собираетесь ли вы предложить им принести в жертву девственницу только для того, чтобы намеченное ранее пиршество смогло состояться?

— Гарольд, я иногда сомневаюсь в вашем здравомыслии. Поймите, это всего лишь ответная магия. Вы ведь наверняка помните принцип, на котором она основывается?

— Шаманские куклы, верно?

— Это наиболее известный прием. Предметы, которые имеют в своей природе нечто общее, к примеру пропорции или внешний вид, характеризуются также и сходным воздействием магии. Поверьте мне, Гарольд, юная особа, услугами которой я собираюсь воспользоваться, ничуть не пострадает. Кроме того, нам потребуется местный заменитель оливкового масла однократного прессования и немного вина первого отжима.

И масло, и вино были найдены практически без проблем, а вот с девственницей дело оказалось сложнее. И не из-за малого их количества, а из-за того, что каждая мать, казалось, была убеждена в том, что именно ее дочь и должна быть той самой девственницей, на долю которой выпало свершить чудесное превращение. Ши сразу же исключил детей и недостигших половой зрелости девочек, поскольку это, как ему казалось, могло нарушить чистоту эксперимента. Девушка должна была быть в брачном возрасте. Выбор пал на милую четырнадцатилетнюю девушку с неописуемо прелестными глазами и черными, доходившими до талии волосами.

— Она должна была уже быть замужем, — с тоской в голосе сказала ее мать, — но злодей Диомед в куски изрубил юношу, с которым они были помолвлены.

Все собравшиеся посмотреть на чудо стояли, не проронив ни слова, а Чалмерс, взяв девушку за руку, подвел ее к одной из туш, которая все еще с шипением жарилась на вертеле, однако имела отталкивающий вид и издавала тошнотворный запах. Ши следовал за ними, держа наготове масло и вино. Чалмерс поднял лицо к небесам и затянул свое заклинание: