Читаем без скачивания Библиотечка журнала «Советская милиция» 3/69/1991 г. - Виталий Смирнов

«Грядет новый нэп. И, кажется, теперь надолго», — стал думать Виктор Сергеевич и понял, что именно на этом пути для него открывается прямая дорога к обогащению, без всякой конфронтации с уголовным кодексом.

Взвесив все, он решил основать свое «дело», — открыть кафе, пусть пока кооперативное. При этом у него, понятно, и в мыслях не было «улучшать общественное питание». Его манила возможная прибыль. И только прибыль. А недостатки в общепите… Зачем же их устранять, коль скоро именно они и работают на прибыль таких кооператоров, которые виделись Конопле в его горячечных мечтах?

Начинать свое «дело», считал он, все-таки лучше было не в Москве, а в каком-нибудь областном городе. И тогда он вспомнил о Горбове, своем давнем клиенте по торговле краденым. Конопля списался с ним. Тот восторженно поддержал идею. И Виктор Сергеевич уполномочил его приобрести в Энске кооперативную квартиру на его имя.

Теперь оставалось решить последнюю задачу: порвать прежние связи и исчезнуть из поля зрения недавних друзей и врагов.

Как раз в это время он случайно познакомился с Ниной Курбатовой. И очень скоро, без всякой огласки, не только зарегистрировал с ней брак, но и сменил свою фамилию на ее.

После этого успешно сбыл с рук «Жигули», нашел покупателя и на дом. Все складывалось как нельзя лучше и тут судьба подкинула ему эту встречу с Загоруйко.

Сначала Курбатов расстроился — вместе с этим черномазым красавцем в его почти новую жизнь опять вползало старое: Бурда, Штокман, открытое неуважение законов. Ему все это мешало…

Но, когда Загоруйко представился, когда сообщил, что вышел из колонии на законном основании, что у него есть «новенький, чистенький» паспорт и что Бурда передает ему все права на десять тысяч, он вдруг подумал: «А что, если оторвать этого молодца от Бурды? Забрать его с собой в Энск. Хотя бы в качестве телохранителя. Да и деньги останутся в «деле». А там видно будет».

Именно тогда, как заметил Загоруйко, и изменилось выражение его лица. Пергаментные складки на щеках дрогнули, в зеленых глазах погас мрачноватый блеск, бледные губы тронула улыбка.

— Очень рад знакомству, Валентин Осипович. Я думаю, мы пройдем на солнышко, в сад, а Ниночка… — он обернулся к двери и позвал: — Нина!

Женщина, встретившая Валентина первой, тут же появилась.

— Нина, — обратился к ней Виктор Сергеевич. — Мы с Валентином Осиповичем потолкуем о делах, а ты приготовь что-нибудь закусить и выпить в честь приятного знакомства. Валентин Осипович у нас отобедает…

«Все-таки охмурил, старый сыч…» — думал Валентин, направляясь из Подмосковья в Энск.

Действительно, с первой же встречи он поддался убеждениям Курбатова. По словам Виктора Сергеевича выходило, что самое лучшее применение своим деньгам он найдет, поместив их в учредительный капитал кооперативного кафе, которое откроют в Энске.

— Вы подумайте, Валентин Осипович, — вкрадчиво скрипел он, сидя в своем подмосковном садике. — Десять тысяч. Это же совсем немного, если вы пустите их в трубу. Ну, скажем, съездите в Крым, найдете себе девочку… Пошикуете и деньги разойдутся. А что дальше? По новому идти на столкновение с уголовным кодексом? Я же предлагаю верный, твердый доход, как будто вы профессор или генерал, или сталевар-орденоносец. От пятисот до восьмисот рубликов в месяц…

Словом, соблазнил, опутал. Свою роль сыграла, конечно, и эта женщина — Нина. Загоруйко потянуло к ней сразу. Чем взяла? Об этом не думал. Из своих 10 тысяч попросил у старика пятьсот рублей и отправился в Энск. К Горбову. Тот заранее присмотрел ему комнату, а еще через месяц прикатили Курбатовы. Им Горбов организовал кооперативную трехкомнатную квартиру, дачу и гараж. Судя по всему, у Виктора Сергеевича водились денежки и немалые: за все он рассчитывался не торгуясь.

Месяца два устраивались, присматривались. С наступлением зимы определились дальнейшие планы. Они «накололи» одного фрайера — эдакого индюка-ветерана — на груди ордена, в голове черт-те что, а выпить и закусить хочется. Тот клюнул на приманку, у Курбатова и компании появился свой «свадебный генерал» — мнимый председатель кооператива.

Загоруйко только дивился изобретательности Виктора Сергеевича. Вскоре они добились передачи им в аренду государственного кафе «Весна» — все, что нужно, получили в готовом виде. Оставалось кое-что подкрасить, повесить новую вывеску и подобрать персонал.

Всем этим занимались Курбатов и Горбов. Валентину же Виктор Сергеевич дал другое задание:

— В дальнейшем, Валентин, нам могут понадобиться парни с крепкими кулаками. Вы уж присмотрите кого-нибудь, — проскрипел он.

Валентин кивнул. И тогда старый сыч сделал вид, будто только что вспомнил:

— Кстати. В доме напротив нашего кафе, в квартире семнадцать, живет сержант милиции Конышев. Горбов говорит, что это тертый калач, любит когда к его рукам прилипает. А нам для прикрытия такой человек позарез нужен будет. По возрасту он молодой, вроде вас. Вот бы и познакомились…

И выдал сотню на «представительство».

Перед торжественным открытием кафе выяснилось, что Нина Семеновна Курбатова — жена Виктора Сергеевича — тоже внесла десять тысяч и стала полноправным членом кооператива.

Эта женщина все больше овладевала нехитрым воображением Загоруйко. В исправительно-трудовой колонии, снедаемый скукой и плотскими вожделениями, Загоруйко прочел три или четыре книги «про любовь». Среди их персонажей встречались мужчины, которые вроде бы смотрят на героиню, а той кажется, что ее нахально «раздевают». Так вот, с Ниной все было наоборот. Временами, когда она смотрела на Валентина своими таинственно-искрящимися карими глазами, ему казалось, что «раздевает» его она. И он, никогда не робевший перед женщинами, смущался.

Нина Семеновна оказалась очень полезным членом кооператива. Она вела весь учет, была кассиром и бухгалтером, имела право второй подписи в банке. Она же, вместе с Виктором Сергеевичем, калькулировала и устанавливала цены на блюда и напитки, подаваемые в кафе. А в горячее время сама появлялась в залах, трудилась, как заправская официантка. И надо сказать, ее «чаевые» не шли в сравнение с чаевыми других официантов.

Но старый Курбатов вместо того, чтобы ревновать молодую жену, довольно улыбался и говорил: «Тебя, Ниночка, нам само провидение, должно быть, послало…». Вот так. Мол, валяй, жена, продолжай в том же духе… Интересно, до какой черты? И Загоруйко чувствовал, что именно он, а не Виктор Сергеевич, начинает ревновать Ниночку.

Первый месяц работы кафе прошел просто отлично. Рассчитавшись с платежами в бюджет государству и в счет погашения ссуды, каждый член кооператива получил по девятьсот рублей. И еще оставили около трех тысяч в общей кассе — как страховой фонд…

Но Курбатов скрипел:

— Не обольщайтесь. Такая прибыль в этот раз просто дань повышенному интересу к нам. Каждый дурак, увидев вывеску: «Кооперативное кафе», считает своим долгом зайти к нам, посмотреть, попробовать, чтобы было о чем рассказывать соседям. И незаметно оставляет нам деньги. Но в следующие месяцы станет труднее. Так что нам еще предстоит учиться выколачивать эту прибыль.

Он как в воду смотрел: в следующие месяцы число посетителей несколько уменьшилось. Однако прибыль не сократилась. В ход пошла «ловкость рук» или, как выразился старик, «умение». Пригодились и связи Горбова. Он покупал где-то мороженое вразвес, килограммами. В кафе же его подавали порционно. Кооперативу порция обходилась в двадцать пять копеек, продавали же ее по рублю. А мороженое в кафе «Южном» было всегда.

Потом в магазинах Энска исчез кофе. Но Горбов добыл где-то в сельской глубинке целую партию и натурального, и с цикорием, и просто «кофейного напитка», в котором от кофе один запах. Все это смешивалось в пропорциях, устанавливаемых Виктором Сергеевичем, и подавалось посетителям как «кофе натуральный черный» и «кофе натуральный с молоком».

Некоторых посетителей возмущали цены. Но Нина Семеновна многозначительно улыбалась, всем своим видом показывая, коль человек испытывает трудности с деньгами, ему следует поискать общепитовскую столовую.

Если дело все-таки доходило до скандала, на помощь спешил Загоруйко. Любезно улыбаясь, вкрадчивым голосом, он рассказывал о «высоких накладных расходах», которые якобы несет кафе с единственной целью услужить клиентуре.

— Наш человек ездил в Москву, в Ленинград, Киев, Одессу, Владивосток. И там, практически, кофе нет. И все же мы кое-что нашли, достали… Понимаете? Мы гордимся тем, что можем предложить своим посетителям натуральный кофе. Натуральный! А цена… Что ж… Она отражает наши расходы. Но вы можете заказать чай…

Такого разъяснения обычно хватало.

Словом, и в последующие месяцы прибыль держалась на довольно высоком уровне. Заработки членов кооператива оставались в пределах восьмисот рублей. У Валентина появились лишние деньги. Он даже стал подумывать, что в первую очередь купить: кооперативную квартиру или машину?