Читаем без скачивания Гусарская дорога - Алексей Волков

— Ваше высокоблагородие! Сюда!

До французов было шагов тридцать, и медлить Арсений не стал. Вскочил на лошадь позади гусара, успел отметить, что лежавших на земле в родном синем не так много, большинство гарцует в отдалении или торопливо отходит к едва виднеющимся вдали родным штандартам. И повсюду носятся оставшиеся в одиночестве кони.

Одного удалось поймать по дороге. Раковский наскоро успокоил животное, запрыгнул в седло. Судя по прибору, уланское. Нечего было поляку лезть в чужие пределы!

Наскоро проверил пистолеты. Заряжены. Прежний владелец то ли не успел из них выстрелить, то ли проявил прыть и перезарядил после использования.

Да какая разница?

— Арсений Петрович, как ты? — Вадбольский с перебинтованной головой, без кивера, с тревогой посмотрел на офицера. Сразу отметил чужую лошадь, прорванный в нескольких местах ментик, разбитый кивер.

— Цел, — на самом деле сильно болела левая рука, кажется, до нее все-таки дотянулась вражеская сталь, ныло отбитое при падении колено, но ведь на ногах, в седле держаться может, драться — тоже, бой продолжается, а прочее — мелочи, не заслуживающие упоминания.

Князь кивнул. Он сам был таким же и не сомневался в праве офицеров самим решать, что делать. Да и до ран ли нынче? Тут хоть зубами, но держись.

— Опять прут. Вроде саксонцы, — полковник кивнул на показавшуюся вдали сверкающую шеренгу. — Хотят по пехоте ударить. Думаю, сумеем взять их во фланг. Чуть подпустим для верности…

Впереди сразу несколько ядер взрыло землю. Еще немного, и ударили бы прямо по строящимся мариупольцам. Слева в ответ громыхнула своя батарея. Клубы дыма поползли над полем, рассеялись, а артиллеристы уже сноровисто перезарядили пушки и выстрелили еще раз.

Еще дальше шли колонны к атаке какого-то пехотного полка, только рокотов барабанов отсюда не было слышно за канонадой. Заметили вражескую кавалерию, торопливо стали перестраиваться в каре.

— Командуйте левое плечо, Арсений Петрович! Я атакую с первым батальоном. С богом!

Раковский повернулся к поредевшим шеренгам.

— Гусары! Не робеть! За веру и Отечество!

— Ура!

Саксонцы заметили атаку, попытались на ходу повернуть, только не успели. Строй их был мгновенно смят, и вновь разыгралась бессчетная кавалерийская карусель.

— Ваше высокоблагородие! Драгуны!

— Аппель!

Но теперь не успевали уже мариупольцы. Да какая разница, сколько врагов? Руби и коли, пока есть силы. А нет сил, всё равно дерись… Пусть навеки запомнят деревушку с непритязательным названием Бородино…

— Скусить патрон!

Великая вещь, армейская подготовка. Саня проделал всё машинально, совсем не задумываясь над действием. Немного пороху на полку, остальной высыпать в дуло, засунуть туда же бумагу, послужащую теперь пыжом, заложить пулю. Затем резким движением шомпола вбить это всё до места. Взвести курок.

— По кавалерии! Целься точнее!

Избежать участия в сражении не удалось. Только теперь появился кашель, засопливело, однако перед самым боем никого болезни не волновали.

Если бы немного раньше!

Кажется, от топота копыт вздрагивала земля. И никуда не деться от прущей кавалерии. Побежишь — зарубят, а пока еще можно выкарабкаться. Хочешь жить, значит, стой.

Но как же страшно! Вот сейчас налетят, втопчут в пыль и, не заметив содеянного, помчатся дальше. У них даже лошади кажутся со слонов.

— Пли!

Треск, легкие дымки несгоревшего пороха, в которых чуть расплылась страшная картина.

Кто-то вылетел из седла, несколько лошадей рухнуло, прочие понесли прочь. Рядом с Саней какой-то не то чересчур отважный, не то незадачливый кавалерист с разгону налетел на выставленные штыки. Длинные ружья не дали драгуну дотянуться до пехотинцев палашом. Конь взвился на дыбы и упал, погребая под собой всадника.

— Заряжай!

Кое-кто из французов еще носился вдоль строя, однако даже молоденьким рекрутам было ясно: атака не удалась.

— Запомните! Никогда кавалерии не взять пехоту, если та выполняет свой долг! — прокричал сзади застывший на лошади полковник.

— Ура! — искренне, хоть чуть не к месту рявкнули солдаты.

— Пли!

Жаль, бой не ограничивается кавалерийскими наскоками.

Какой-то хлопок послышался правее, а следом — вскрик боли.

— Сомкнуть ряды!

— Ядро, — деловито пояснил сосед Сани. — Щас начнут нас бить.

Саня стоял во второй шеренге, впереди был еще солдат, но разве это защита от прилетающего чугуна? Приходилось стоять и смотреть на взрываемое чужой артиллерией поле. Счастье, что пушки были несовершенны, и большинство ядер или не долетало, или пролетало над головами.

— Что кланяешься? Знакомую увидел? — обронил сосед, когда парень в очередной раз попытался вжать голову в плечи. Словно это могло помочь против слепой смерти!

Дым, грохот, и вдруг прямо по опасному полю рысью проследовала кавалькада генералов и офицеров. Породистые кони, парадные мундиры, звезды, ленты, ордена, белые султаны на шляпах… Они ехали, будто совершая прогулку, не обращая внимания на летающие ядра, словно те были безобидными мухами.

— Барклай! — выдохнул кто-то в строю.

Командующий что-то сказал, и один из адъютантов тут же галопом помчался передавать приказание.

Вид начальства, спокойно катающегося под ядрами, взбодрил застывшее каре. В стороне объявилась батарея. Артиллеристы сноровисто отцепили пушки и сразу начали стрелять. Кавалькада проехала, и сквозь дым можно было увидеть медленно двигающуюся сюда вражескую пехоту.

— В колонну к атаке! — зычно выкрикнул полковник. — Братцы! Не выдавай! Послужим царю-батюшке и Отечеству!

И тут что-то грохнуло рядом с Саней. Стоявший рядом солдат рухнул без звука. Другой со стоном начал оседать на землю. Оказалось, их тут лежала целая груда, человек пять, не меньше. От вида убитых стало плохо. Жгло локоть правой руки. Саня боязливо покосился и увидел разорванный рукав и проступившую в прорехе кровь. От мысли, что эта — своя, стало дурно. В глазах потемнело, и сознание милостиво покинуло перепуганного парня…

На сердце было неспокойно, словно где-то происходило нечто нехорошее или кому-то из близких угрожала беда. Но во всем мире близким был один человек. Значит, с Саней?..

Пусть не показывается, забыл, но все-таки…

Может, просто занят тем, что выбивается на верхние ступеньки здешнего общества? С нуля, без связей и знакомств, лишь силою своего таланта и знаний… Это же не придуманный фэнтезийный мир, в котором герою обязательно попадется несколько магических артефактов. Или он изначально будет человеком из древней легенды. В нынешних обстоятельствах женщина поневоле будет обузой. До равноправия еще далеко, представительницы слабого пола сами пока могут немногое. Саня же — человек гордый. Не появляется — значит пока не может ничего предложить.

Сколько ему понадобится времени? Да еще война некстати…

Человек грядущих эпох просто обязан быть умнее предков. Терпимее, образованней. Следовательно…

Беспокойство не проходило. Юлия прогулялась верхом, уверенно держась на галопе. Даже пару раз выстрелила из пистолета, причем один раз — попала. Чувство такое — хоть сейчас в бой. Лишь бы достойного врага найти, пусть даже им окажется очередная ветряная мельница. Еще бы немного денег, и можно выступить хоть против всего света…

Она бы выступила, отправилась в путь, если бы знала куда. В какой стороне хотя бы та же Калуга? Навигатора ведь нет. А как без него пускаться в дорогу, когда и дорог нормальных нет?

Почему же так тревожно? Может, на Саню напали разбойники?

Вокруг лежали трупы. Вид их был ужасен. Но человек привыкает ко всему. Нельзя непрерывно ужасаться, в каком бы отвратительном виде не предстала смерть. Бывает ли она вообще в гламурных нарядах?

Канонада еще гремела, однако сражение понемногу угасало. Нигде не перемещались квадраты пехоты и развернутые кавалерийские линии. Люди устали, и уже никто не сумел бы их заставить продолжать бойню. Сил хватало лишь чтобы стоять, демонстрируя противнику полное презрение к смерти.

Куда идти? Сдаться в плен? Но что там может быть хорошего? Саня помнил, чем закончится нашествие. Если сами французы передохнут от голода и холода, то какая тут забота о пленных? Погибнешь вместе с ними, и всё. Значит, надо идти к своим. Оставаться здесь одному нельзя.

Саня попытался понять, где и чьи шеренги стоят в отдалении. Там вроде синие. Значит, французы. Что ж, надо идти в противоположную сторону. Правый рукав был в крови, однако болело не сильно. Ныло, да вдобавок в теле поселилась такая слабость, что каждый шаг давался с трудом. Саня подобрал чье-то ружье, оперся на него, словно был ранен в ногу, и поковылял дальше.

Оказалось, по дороге лежали не только свои. Тут же валялись солдаты в чужих мундирах, хотя саму схватку Саня пропустил. Ладно хоть, не затоптали. Иногда до слуха доносились стоны, кто-то еще не умер и лежал в надежде на помощь. Какая помощь, если сам едва живой? Идти трудно, поле перепахано, кругом тела, если же еще кого-то тащить…