Читаем без скачивания Год наших падений - Сарина Боуэн

– Что здесь происходит? – Из соседней комнаты, застегивая сережку, вышла Дана.

Хартли отпустил меня и, откинувшись на свою половину дивана, подобрал джойстик.

И момент был нарушен. А может, и не было никакого момента. Может, я все себе напридумывала. Пока Дана улыбалась, глядя на нас, я покосилась на Хартли, но он выглядел как обычно.

– Кое-кто продул, – проговорила я, чтобы спрятать смущение, – и потерял самоконтроль.

– Кое-кому следует преподать урок, – отпарировал Хартли, включая игру.

– Запускай, – ответила я.

Дана накинула куртку.

– Мне что, вызвать няньку? Никаких драк, ясно вам?

Но мы ничего не ответили, потому что игра уже началась. На сей раз вбрасывание выиграл Хартли, и отобрать у него шайбу я не смогла. Однако моему вратарю каким-то чудом удалось упасть на нее и остановить.

– Уф, – сказала я. – Чуть не попал. – Я оглянулась, но Дана уже ушла. – Ну что, счет по-прежнему один-ноль, «Питтсбург» ведет.

– Ты еще и хвастаешься? – изумился Хартли. – Сейчас я сотру эту улыбочку с твоего лица.

Тут проснулась моя маленькая крылатая фея надежды. Я даже знаю несколько способов, как это сделать, многозначительно шепнула она.

***

Видеоигра «Реальные клюшки» стала нашей с ним темой, а соперничество «Брюнз» с «Пингвинами» переросло в мою любимую одержимость. Мы порой садились по-быстрому сыграть перед ужином даже в будние дни. Дана только качала головой и называла нас наркоманами. Увы, но наше веселье нередко прерывал сотовый Хартли. Он ставил игру на паузу и отвечал, потому что в это время суток Стася только-только готовилась отправиться спать.

– Извини, – сказал он, когда это произошло в первый раз. – Просто позже я не смогу ей перезвонить. У них там уже одиннадцать.

– Без проблем. – Вот только я говорила неправду. Потому что эти телефонные звонки были мучительными.

– На выходные в Рим? Здорово! – говорил Хартли. Тот потакающий тон, которым он с ней разговаривал, был ему не к лицу. – Мне уже жалко твою кредитку. Не забудь купить там парочку дополнительных чемоданов, а то не сможешь привезти домой все свои дизайнерские трофеи.

Я терпела эти разговоры со стиснутыми зубами. Они не только мешали моему новому любимому увлечению, но и уводили мои мысли в совершенно нежеланную степь. «Привет, секси», – так частенько отвечал на звонок Хартли. Или: «Привет, малыш». Сложно сказать, которое из этих ласковых обращений беспокоило меня больше всего. Потому что меня саму никогда так не называли.

История заключалась в том, что под влиянием вспыхнувшего влечения к Хартли я начала сопоставлять себя с такими девушками, как Стася. До несчастного случая я полагала, что рано или поздно мне на пути обязательно встретится страстный роман. Но теперь мне резало слух то, как Хартли забрасывал свою роскошную девушку комплиментами. Существовал ли на свете парень, который смог бы назвать свою прикованную к инвалидному креслу подругу «секси»?

Я в этом сомневалась.

***

Частью сделки, которую я заключила с родителями, было обещание продолжить в Хакнессе курс физиотерапии. Моим физиотерапевтом оказалась женщина спортивного вида в кепочке «Патриотов».

– Зови меня Пат, – сказала она, пожимая мне руку. – Я все выходные изучала твой файл.

– Извините, – проговорила я. – Скучное, наверное, было чтиво.

– Вовсе нет, – улыбнулась Пат. Я заметила, что она вся в веснушках. – Твои инструкторы нашли тебя довольно-таки интересной.

Я рассмеялась.

– Если «интересная» это эвфемизм для стервозины, то я, может быть, и поверю.

Она покачала головой.

– У тебя был очень непростой год, Кори. Все это понимают. Ну что, давай начнем?

Первым делом Пат сделала мне растяжку. Именно с этого всегда начинались занятия – с выбивающего из колеи ощущения, как с моим телом возятся, будто с тряпичной куклой. Пат разработала мне тазобедренные суставы, затем колени и щиколотки. Прежде чем попросить меня сесть, она, поколебавшись, спросила:

– Можно взглянуть на твою кожу? Никто не увидит.

Я огляделась. Дверь в кабинет была плотно прикрыта, а в окне никаких лиц не наблюдалось.

– Только быстро, – сказала я.

Пат оттянула резинку моих леггинсов и заглянула за край белья. Дело в том, что от постоянного сидения в кресле у меня могли появиться пролежни.

– Там никаких проблем.

– Я не в группе риска, – сказала я. – Это родители попросили вас проверить, да?

Она улыбнулась.

– Ты же не станешь винить их за то, что они заботятся о тебе?

Я, вообще-то, могла бы.

– Если у нас получится поднять тебя из этого кресла, – Пат дернула большим пальцем в сторону вышеупомянутого объекта, – то никто об этом волноваться больше не станет. Сколько часов в день ты проводишь на костылях?

– По-разному, – уклончиво ответила я. Если честно, я пока не придумала, как встроить костыли в свое учебное расписание. – Я еще не разобралась, насколько далеко все корпуса.

– Ясно, – проговорила она. – Но если ты планируешь принимать участие в студенческой жизни, то тебе придется научиться подниматься по лестницам. Или выбрать колледж, построенный в семидесятых. Так что давай немного поделаем жим ногами.

Я старалась не сильно ворчать. Но год назад я выжимала удвоенный вес своего тела. А сейчас… Пат поставила всего фунтов шесть (25 кг – прим. пер.), но мне все равно приходилось давить на бедра руками, чтобы платформа сдвинулась с места. У первоклассника и то получилось бы лучше.

Серьезно, какой вообще в этом был смысл?

Но Пат мое паршивое представление не смутило.

– А теперь поработаем над твоим корпусом, – сказала она. – Сильное туловище – это ключевое условие для удержания равновесия на костылях. – Ничего нового для себя я не услышала. Пат брала свои реплики из того же сценария, что и все прочие мои физиотерапевты. А их было немало.

К сожалению, ни в одном из этих сценариев не говорилось о том, что тревожило меня больше всего. Пат знала, что делать, когда мои бедра начинали вилять во время планки. Но никто и никогда не учил меня, как справляться со странными взглядами, которые люди бросали на меня при виде инвалидного кресла. Иногда я замечала в их глазах неприкрытую жалость. Это не помогало, но было хотя бы честно. Еще были Большие Улыбки. Обычно люди не разгуливают, ухмыляясь, будто маньяки, всем, кто попадается на пути, но со мной они считали своей обязанностью выдать Большую Улыбку. Это было словно утешительный приз. Твои ноги стали почти бесполезными, так что на тебе Большую Улыбку.