Читаем без скачивания Неверная - Айаан Хирси Али
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я была зачарована радио – квадратной коробкой с ручкой. Из круга, состоявшего из черных дырочек, почему-то вылетали голоса. Мне казалось, что внутри сидят маленькие человечки, и очень хотелось их потыкать. Поэтому я стала засовывать пальцы во все дырки. Когда ни один человечек не вышел, я прижала радио к уху и попыталась уговорить их вылезти. Я просила Аллаха помочь мне. Но ничего не произошло, поэтому я засыпала дырки песком. Потом встала и бросила его на пол, надеясь, что оно откроется. Для бабушки радио много значило. Впервые увидев его, она тоже подумала, что это магия. В Сомали человека, который читал новости по вечерам на местном BBC, называли Тот-кто-Пугает-Стариков. Это был единственный элемент современной жизни, с которым бабушка умела управляться. Поэтому, конечно, когда я сломала радио, она меня побила.
Однажды утром, когда мне было года четыре, к нашему дому подъехал грузовик, но, вместо того чтобы выгружать из него еду, мама сказала, чтобы дети забирались внутрь. Один из ее двоюродных братьев поднял нас высоко в воздух и посадил в кузов, к овцам и козам. Никто не сказал нам, что мы куда-то собираемся, даже не попытался ничего объяснить. После того как вслед за нами погрузили чемоданы, котелки и прочую утварь, грузовик поехал. Думаю, бабушка убедила маму, что мы будем вести себя лучше в здоровой атмосфере деревенской жизни. Или, возможно, у мамы возникли проблемы с ее торговлей на черном рынке.
В кузове было шумно, машину трясло на ухабах. Взрослые все время жаловались, животные блеяли от страха. Но для нас, детей, это было потрясающее приключение, мы наслаждались каждым моментом. Через несколько часов мы заснули.
Я проснулась в странном месте – в доме, стены которого были сделаны из смеси травы, грязи и навоза, намазанной на деревянную основу. Циновки покрывали земляной пол, и внутри было темно, никакого электричества. Я пошла искать маму, но вместо нее встретила какую-то странную женщину. Земля перед домом была красной и пыльной, а вокруг не было ничего, кроме пустого пространства с несколькими деревцами и кучкой хижин, похожих на ту, из которой я только что вышла.
Когда я нашла маму, она объяснила, что мы в деревне Матабаан, в восьмидесяти километрах от Могадишо, неподалеку от реки Шабелле. Там жили пастухи из клана Хавийе, и было достаточно воды, чтобы поддерживать на песчаной почве хотя бы небольшое хозяйство. Мамин двоюродный брат, торговец, наверное, был знаком с кем-то из этой деревни, и, видимо, она решила, что там мы будем не только сыты, но и в большей безопасности. В любом случае, мама сказала, что устала от Могадишо, от подпольной торговли и всяких тайн.
– Теперь нам больше не придется говорить шепотом и прятаться от правительства. Посмотрите, сколько вокруг места. Здесь у нас будет все, что нужно, и вы сможете бегать, сколько захотите. Аллах позаботится о нас.
Чем дольше мы оставались в Матабаане, тем больше нам там нравилось. Отправляясь с бабушкой пасти коз и овец, мы с Хавейей совершали долгие прогулки. Правда, я боялась всего, что движется: любого насекомого, любого животного.
Иногда бабушка пыталась вразумить меня:
– Дикая лошадь, которая шарахается от всего подряд, споткнется и сломает ногу. Убегая от маленькой букашки, ты можешь наткнуться на ядовитый куст и умереть. Или упасть на холм, под которым прячется змея. Ты должна понимать, чего стоит бояться, а чего нет.
Когда ты один в пустыне – вокруг действительно никого нет. Так что опасаться – разумно. В Матабаане бабушка пыталась привить нам правила выживания.
– От одних животных лучше убегать и прятаться – например, от гиен и змей, а еще от тех обезьян, которым не по нраву быть далеко от своей стаи. От других нужно быстро забираться на дерево, выбирая ветки так, чтобы звери не могли залезть следом, – говорила она. – Если встретите льва – присядьте и не смотрите ему в глаза. Львы почти никогда не бросаются на людей. Только во время сильной засухи они могут поживиться человеческим мясом. Лев заберет у вас овцу или козу, а за это вас накажут или оставят без еды. Помните: большинство животных нападают, только когда чувствуют, что люди их боятся или хотят напасть первыми.
Но мир бабушки не был нашим миром. Ее назидания только еще больше пугали меня. Львы? Гиены? Я никогда не видела таких зверей. Мы были городскими детьми, то есть, по меркам кочевников, еще более неумелыми, чем земледельцы или кузнецы.
Так как я не знала никаких ручных ремесел и не умела ухаживать за скотиной, единственной моей обязанностью в Матабаане было носить воду из большого озера где-то в миле от нашей хижины. Я ходила туда каждый день вместе с соседскими детьми. По дороге мы собирали листья хны, жевали их и рисовали ими на руках странные оранжевые узоры. Озерная вода в бадье была коричневой от грязи, но когда я приносила ее домой, мама кидала в нее специальную таблетку, которая растворялась, – и потом сквозь воду можно было увидеть дно.
Люди стирали одежду в озере, ребята купались в нем. Мама постоянно боялась, что Хавийе утопят Махада, который не умел плавать. Брат мог бегать где угодно, потому что он мальчик, и теперь его вечно не было дома. Мама никогда не позволяла мне или Хавейе пойти с ним. Да Махад и не взял бы нас с собой – ему не хотелось, чтобы друзья узнали, что он играет с сестрами.
Махад все яснее осознавал, что такое мужская честь. Бабушка поддерживала его, говорила, что он мужчина в семье. Он никогда не просил разрешения уйти из дома, иногда возвращался далеко за полночь, и мама так сердилась на него, что закрывала ворота. Он сидел у изгороди, скулил, а она кричала ему: «Подумай о своей чести. Мужчины не плачут».
Вскоре брат стал для меня настоящим бедствием. Однажды приближался день торжеств Аид, знаменующий окончание поста Рамадан. К празднику закололи скотину, а нам подарили новые наряды. У меня было красивое платье с большим голубым бантом и плотным кружевом по подолу, а еще яркие носочки и новые черные кожаные босоножки. Я гордо вышагивала по дому, стараясь обходить пыль.
